Искры на воде (сборник)
Утром, едва солнце показалось над дальними сопками, две повозки отправились назад. Два подростка, лет по шестнадцати, погнали лошадей в Благодатское. По пути Лаврен приглядывался к ним, беспокоился, как они справятся с лошадьми. Но, видя, как ловко они запрягают лошадей, успокоился. И когда лёгкие пустые подводы помчались не вскачь, а трусцой покатились вниз, Лаврен совсем забыл про них.
—
Ничего, доедут, — сказал Эликан, потягивая ганзу.
—
Вижу, что ребята толковые. Бог даст, доедут.
Вдруг разлаялись собаки, до этого лениво валявшиеся на сухой траве, навстречу выбежало несколько чужих собак, но они быстро обнюхались и замолчали, виляя хвостами и признавая старых знакомых.
—
Однако наши приехали, скоро будут чумы ставить.
Вскоре из леса выехали люди, сидя на оленях, за ними на привязи тянулись другие олени с поклажей. Мужчины направились к Эликану.
Один из них, Томубек, на своём языке быстро рассказал, что всё нормально, всех оленей запустили на пастбище, по распадкам на солнечной стороне уже нет снега. Ещё он рассказал, что по дороге молодой охотник Оробак добыл изюбра, мясо привезли с собой, сейчас будут варить. Томубек с явным недовольством посмотрел на Лаврена, ему давно не нравились русские. Когда Томубек был ещё совсем молодым охотником, один из русских купцов в Нижнеудинске напоил юношу самогоном и совсем за бесценок забрал всю его добычу. С тех пор Томубек больше не пьёт самогон. Тот год он едва прожил, спасибо родственникам — не дали умереть с голоду. Теперь Томубек подозрительно относится ко всем русским, знает, что только худое надо ждать от них.
—
Зачем они здесь? — спросил он Эликана.
—
Им нужны жёлтые камни. — Зная подозрительность Томубека, добавил: — Они не охотники.
—
Сначала камни, потом шкурки понадобятся. Надо уходить отсюда.
—
Эти русские неплохие, — возразил старейшина рода, — пока ничего худого не делают.
—
Спрашивали, в каких речках много жёлтого камня?
—
Спрашивали.
—
Не говори, пусть уходят отсюда.
Томубек со своими соплеменниками стал ставить чумы. Привычное дело делалось скоро, и вскоре уже стояли четыре строения кругом. В стороне от чумов горел костёр, на котором висел большой медный закопчённый котёл, наполненный порубленным мясом и залитый доверху водой. Одна из женщин следила за варевом, а другие вместе с подростками пошли в лес заготавливать дрова.
Лаврен увидел недобрый взгляд Томубека и решил, что спиртное не стоит выставлять, таких людей им не задобришь. Но и уходить на поиски золота было ещё рано: лёд сойдёт только через полмесяца, и всё это время надо находиться здесь. Завтра надо отправить Евсея на охоту, припасы ещё пригодятся летом, когда не будет времени на посторонние дела. Пусть возьмёт кого-нибудь, нечего здесь всем глаза мозолить, и тайгу посмотрят заодно. Хоть и снег лежит, а всё равно видно, где ручьи да речки. В прошлом году ходили вверх по Бирюсе, а потом в один из распадков. Распадок был лесистый, передвигаться по нему стоило больших трудов и времени. Пока найдёшь нужное место, ни день, ни два ухлопаешь. Хотя жаловаться — грех, добыли золота в прошлом году порядочно, хватило рассчитаться за всё и себе осталось изрядно. Но прошлый год был первый, не стоит по нему равняться. Не было опыта, работали по рассказам, кто, где, что слышал, а теперь уже дело знакомое, теперь дело пойдёт, только бы местечко хорошее найти, чтобы не болтаться по речкам, не тратить время и силы. Надо задобрить старика, он-то знает, где есть золото, только молчит. Это понятно, металл им не особо нужен, а вот посторонние люди на их земле совсем не нужны. И всё ж надо поговорить со стариком.
После обеда, разделённого между всеми по-братски, Лаврен потихоньку сказал Евсею, чтобы готовился на охоту.
—
Возьми кого хочешь, надо добыть мяса, а то мы, будто захребетники какие, сидим на чужой шее.
—
Ладно, возьму Маркеда для начала, дальше посмотрим. А мясо надо добыть, совсем неудобно перед хозяевами.
На другой день Евсей с Маркелом ушли с самого утра. Решили сходить вверх по реке насколько можно и посмотреть места. Закинув на плечо берданку, которая вызвала неподдельный интерес у охотников, Евсей первым пошёл в лес. Едва скрылось из виду стойбище, их догнал Оробак, совсем юный охотник. Он сидел верхом на олене с луком за спиной и гордо смотрел вперёд.
—
Ты с нами? — спросил Евсей.
Юноша кивнул головой, но ничего не сказал.
«Без присмотра не отпускают, — подумал Евсей. — И ладно, ничего дурного мы делать не собираемся, а если и добудем чего, так не на себе же тащить».
Половину дня они шли вверх по реке, обходя промоины, изредка выходя на берег.
Снег, прихваченный весенним солнцем, стал твёрдым и не проваливался под ногами, идти было нетрудно.
Первый распадок, к которому они подошли, уходил прямо в горы. Словно кто-то взял, да и раздвинул ладонями сопки, образовав при этом ровный разлом, поросший лесом внизу и редким кустарником ближе к вершинам сопок. Горы были такие огромные, что у Евсея перехватило дух. Он не новичок в тайге, но там, где он бывал, таких гор не было. Он радовался, словно ребёнок новой игрушке, разглядывая, как белые шапки на сопках сливаются с непривычно синим небом. Второй распадок был такой же, только, судя по широкой наледи, речка в нём была больше.
В обед за кружкой чая Евсей пытался разговорить Оробака, но юноша молчал, делал вид, будто ничего не понимает, но не сводил глаз с берданки.
—
Нравится? — спросил Евсей.
Оробак кивнул.
—
Знаешь, как стрелять?
Оробак снова кивнул.
—
Ты почему не говоришь? — спросил Маркел. — Языка нету?
Оробак показал язык, и все трое дружно захохотали.
—
Я мало-мало говорю.
—
И то хорошо.
Вдруг он схватил Евсея за руку и показал на гору. Там на самый край небольшой скалы вышел козёл, выглядывая спуск. Евсей выстрелил, и козёл свалился вниз, оказавшись недалеко от охотников. Олень Оробака отскочил и замер, испугавшись.
Уже на подходе к дому, Оробак опять показал рукой на зверя. Это был изюбр, огромный самец, гордо взметнувший голову к небу.
—
Хочешь выстрелить? — спросил Евсей, подавая берданку юноше.
Тот задохнулся от восторга. Осторожно взяв оружие и, старательно прицелившись, выстрелил, зверь сделал один прыжок и упал в заросли ивняка около реки.
На выстрел из стойбища прибежали люди. Удивляясь меткости Оробака, они рассматривали берданку и цокали языками. Даже Томубек и тот улыбался. Он был доволен уже тем, что русские не побоялись дать оружие его соплеменнику.
Вечером у костра был пир: все ели варёное мясо, запивая горячим бульоном, хвалили охотников, в особенности Оробака, так как он отличился дважды за день. Гости подсаливали мясо и бульон, вызывая искренний смех у хозяев. Карагасы ели всё несолёное, только чай у них был солёный. Так ели их деды и прадеды, так ели они, соблюдая традиции предков.
Лаврен налил всем немного самогона за удачу, но опять больше не дал, сказал, что хватит, а юному Оробаку и вовсе не предложил:
—
Молодой ещё, не стоит дурить голову в таком возрасте.
Томубек и Эликан переглянулись и одобрительно закивали головами.
Теперь Лаврен знал, как он вызнает секреты у старика — он предложит ему берданку. Дорогая вещь, но золото дороже. Этот план Лаврен держал втайне, а пока надо было самим осмотреться.
Река тронулась, как всегда, неожиданно. Вдруг шевельнулась, затрещала и стала двигаться. Прошла на полёт стрелы и встала. И затаилась, и притихла, словно зверь перед броском, вдруг опять зашевелилась, рванулась, захрустел лёд, стал колоться, наползать на берега. Опять встала река. Ещё один рывок, и поползло ледяное крошево вдоль сопок, словно огромная гусеница, забивая узкие проходы, резко поднимая воду и прорываясь дальше.