Искры на воде (сборник)

— 
Дядя Антип, — раздался звонкий девичий голос.
— 
Чего тебе?
— 
Косу посмотри.
— 
Вань, иди, посмотри косу, — сказал отец.
Иван вышел из кузни. На чурке сидела Лизка Суренкова, рядом на земле лежала коса.
— 
На землю не клади косу, сама обрежешься.
— 
Поучи, — засмеялась Лизка.
— 
Чего у тебя? — сказал Иван и поднял косу.
Лизку он знал хорошо. Молодёжи в деревне немного, каждый всё про всех знает. На вечёрки ходили на пустырь, где жгли костёр, играла гармошка, на которой ловко давил кнопки Пашка Погодин. Подросток ещё, но с гармонью управлялся лихо, как и его отец. Девчонки танцевали, пели песни да лузгали семечки. Парни курили втихомолку. Иван часто замечал неожиданные Л изкины взгляды, но не обращал внимания. Мало ли кто на кого смотрит. После вечёрки расходились домой, никто никого тогда ещё не провожал, тем более что жили все рядом.
— 
Вань, отбей мне косу, чтобы сама косила.
— 
А вёдра тебе не сделать, чтобы сами воду носили?
— 
Ты и это умеешь? — расхохоталась Лизка.
— 
Чего веселишься? — пробурчал Иван.
— 
Тебя увидала — смешно стало.
Иван стал понемногу отбивать косу, постукивая по «бабке».
— 
Вань, чего ты такой скучный? — приставала Лизка, явно насмехаясь над его нерешительностью. Иван сам по себе не был большим специалистом поговорить, а тем более с девчонками.
— 
Не мешай, а то испорчу, будешь потом мучиться.
— 
Скучный ты человек, Ваня.
— 
Готово. — Иван протянул Лизке косу.
Она внимательно посмотрела ему в глаза, погладила его тёмные волнистые волосы, затем взяла косу и улыбнулась. Резко повернувшись, Лиза пошла в гору. Иван стоял оторопевший и смущённо смотрел ей вслед.
— 
Вань, иди сюда, подсоби! — крикнул отец из кузницы.
Оцепенение медленно сошло, и Иван пошёл помогать отцу. Некоторое время он ещё думал о Лизке, но потом и забыл. Вскоре, недели через две, на покосе, Иван снова столкнулся с девушкой. Покосы у Суренковых и Кузнецовых были рядом. Иван уверенно делал прокосы, всё ближе подходя к границе своей деляны. Рядом стоял большой шалаш. В нём обедали, отдыхали в самое пекло, оставляли инструмент, чтобы не ржавел под дождём. Когда Ивану оставалось совсем немного, он нечаянно разрезал осиный пузырь. Не заметил в густой траве серый шар и полоснул по нему косой. Осы среагировали мгновенно. Одна влепила жало Ивану прямо в лоб. Он бросил косу и, яростно отмахиваясь, кинулся к шалашу. Осы отстали, но лоб начал распухать. Лизка видела, что случилось с парнем, подошла к нему и сказала:
— 
Садись, жало выну, а то разнесёт лицо, собаки не узнают.
Иван послушно сел на чурку. Она наклонилась над ним и стала 
искать черное пятнышко на лбу — осиное жало. Если его вытащить, то опухоль пройдёт быстро, и через час-два ничего не останется. С Иваном случилось что-то непонятное. Он уже позабыл про боль, просто смотрел на румяные Лизкины щёки, зеленоватые глаза. Лизка вытащила жало и, увидев глуповатый вид Ивана, неожиданно чмокнула его в губы. Затем рассмеялась и пошла на свой прокос. И пропал парень. Словно заворожённый, он смотрел ей вслед. С тех пор думал о ней постоянно. Иногда в открытую смотрел на неё, забывая обо всём, иногда тайком. Стал рассеянный, это было так заметно, что отец сказал однажды:
— 
Ты чего такой квёлый? Никак заболел?
— 
Нет, не заболел, — отвечал отрешённо Иван.
— 
Так работай.
Но работа не лезла в голову. И вот сегодня, не выдержав, рассказал Иван про Лизку, попросил сватать соседку. А тут и Егор вовремя пришёл в гости. Антип принарядился, прихватив с собой водки, конфет и вместе с Егором отправился в сваты.
— 
Ты ходил когда-нибудь в сваты? — спросил Егор.
— 
Нет, не приходилось.
— 
Мне тоже не приходилось, батя сосватал без меня.
— 
Трифон тоже не знаток, вот и столкуемся.
У Суренковых даже не догадывались, зачем пришли два односельчанина. Мало ли раз собирались по-соседски выпить в праздник, поговорить, спеть песни, которые помнились ещё с родных краёв.
 
— 
Проходите, — засуетился Трифон, увидев Камышлеева. Тот нечасто заходил. Егор прошёл к столу и поставил водку, Трифон удивлённо посмотрел и крикнул:
— 
Мария, собери-ка на стол чего-нибудь закусить. Вы присаживайтесь, — пригласил он гостей.
Жена Трифона сразу поняла, зачем они тут, и засуетилась. По пути сказала Лизке, чтобы она принарядилась.
Когда сели за стол и выпили по рюмке, Егор сказал:
— 
Дело у нас такое. У нас, как говорится, купец, ну, в общем, пришли мы сватать вашу дочь.
— 
Лизку? — спросил Трифон. Только сейчас до него дошло, зачем пришли гости. Хозяин совсем растерялся.
— 
Как же, да-да. И кто же жених? Ах, да.
— 
Мы пришли сватать твою Лизавету, — выдохнул Антип, словно сам затащил воз сена на гору.
Мария незаметно толкнула мужа под столом и кивнула на бутылку. Трифон быстро разлил, а когда выпили ещё по одной, разговор стал налаживаться.
— 
Ивана твоего знаю, хороший парень, работящий. Я бы и согласился, да только как сама Лизка.
— 
А давайте и спросим её, а заодно посмотрим невесту, — сказал Егор.
Мария привела дочь. Лиза была смущена, но радость проскакивала во взгляде. Красивая, статная девушка с длинной, по пояс косой, с открытым, чистым взглядом понравилась Егору: «Хорошие у нас невесты в деревне. И детки вырастут красивые».
— 
Ну, что, красавица, согласна пойти замуж за Ивана? — спросил Егор.
Девушка ещё больше покраснела, опустила глаза и, быстро развернувшись, ушла.
— 
Невеста согласна, — решили они.
Трифон, с удивлением смотревший на дочь, промолвил:
— 
И вправду уже невеста.
— 
Ты чего? Дочь не узнал? — спросила Мария.
— 
За делами и не заметил, как выросла.
— 
Так согласны?
— 
Поперёк дочки мы не пойдём. Если ей по нраву, значит, и мы согласны. И сват Антип — хороший человек, с таким породниться не грех. И жена его, Евдокия, добрая хозяйка. Хорошая семья. Да и такому свату, как тебе, Егор Петрович, разве откажешь?
Уходили сваты пьяненькие. Дело было решено. Свадьбу назначили после Покрова, как управятся с делами. Все были довольны.
  
11
 
Свадьбу сыграли в конце октября. Соблюли все традиции. Сначала выкупали невесту, потом целым караваном направились в Туманшет, в церковь. После венчания разнаряженные упряжки растянулись длинным разноцветным поездом по всей дороге. Гуляла вся деревня. Сначала у Кузнецовых, потом перешли к Суренковым. Ещё неделю ходили сваты в гости друг к другу. Первая свадьба в деревне, первые молодожёны, первые катания по деревне на санях. Праздник длился долго. Молодые стали жить у Кузнецовых. На следующее лето сваты решили поставить новый дом для них, пусть живут своим умом.
Всё прошло хорошо. Зародилась традиция: теперь все последующие свадьбы будут сравниваться и примеряться с первой.
С приходом зимы в деревне наступило затишье. Морозы брали своё, никто лишний раз не хотел выходить на улицу. Настя учила пятилетнего Фёдора грамоте. Мальчик был смышленый и схватывал всё на лету. Он уже знал буквы и ловко складывал слова, сам удивлялся, как это просто. По вечерам Настя читала вслух сказки, Егор сам любил послушать, а сын так просто каждое слово впитывал. У него появлялось столько вопросов, что Егор удивлялся, как это у жены хватает терпения разъяснять. Егор с сыном садился на скамейку возле печки и, слушая разные истории, уносился в мыслях в свои дела.