Чужое право первой ночи (СИ)

Опочивальня Его Высочества оказалась местом довольно уютным. Она была широкой и круглой, как и подобало башне, однако часть комнаты была отделена высокой ширмой: по-видимому, за ней располагалась ванная графа. В грубых каменных стенах было всего два окна, сейчас плотно занавешенных бархатными шторами, однако под потолком, над деревянными балками, поддерживавшими крышу башни, по кругу размещались ещё несколько окон, пропускавших через себя свет луны и невообразимо далёких звёзд.
У противоположной стены разместилась грандиозная кровать с балдахином, которая немедленно потрясла моё воображение набором возможностей для использования столь щедрой площади. Однако куда больше меня поразило единственное во всём замке напольное зеркало, стоявшее подле огромного ложа, правда, наглухо закрытое таким же плотным бархатом, из которого были сделаны шторы. Далее вдоль стен стояли книжные полки и письменный стол, а в центре помещения лежал узорчатый и наверняка баснословно дорогой ковёр.
Прямо напротив кровати, недалеко от входа в спальню потрескивал камин, служивший сейчас единственным освещением комнаты, отчего всё вокруг выглядело загадочным и манящим, что дополнялось распространённым в воздухе сладким запахом благовоний. Возле камина расположился диванчик и пара кресел, окружавших небольшой столик, сервированный фруктами, скромным набором закусок и вином.
Граф Ле’Куинд встретил меня, стоя рядом со спинкой дивана. Он вновь был почти обнажён, однако вместо тренировочных брюк сейчас мужчина был облачён в довольно свободные шаровары бордового цвета, с которыми его неизменный опаловый амулет, к моему облегчению поблескивавший голубым сиянием на графской шее, совсем не сочетался.
Видимо, этот камень был чем-то большим, нежели обычной побрякушкой, раз Его Высочество отказывался с ним расставаться даже в такую ночь. Быть может, Мэйми была права насчёт того, что Ле’Куинд ценил не столько сам амулет, сколько его дарителя.
Что ж, мне так даже лучше. Не придётся шариться по ящикам и шкатулкам, когда придёт время действовать.
– Присаживайтесь, виконтесса. Вы совсем замёрзли, пока стояли за дверью, – от графа не укрылось моё состояние, о чём он немедленно меня осведомил.
А, может быть, он говорил это каждой девушке, что проходила в его покои. Сомневаюсь, что были те, кто не мешкал на пороге хотя бы минуту.
– Благодарю, граф, вы очень любезны, – отвесив дежурную фразу, я присела туда, куда обратилась рука Его Высочества, и спустя буквально секунду мужчина опустился на противоположный от меня конец дивана, одновременно и рядом со мной, и сохраняя соответствовавшее приличиям расстояние.
Его золотистые волосы, лишь верхняя половина которых сейчас была собрана в хвост на затылке, рассыпались по его обнажённым плечам, и я судорожно сглотнула, на секунду представив, как эти самые плечи уже совсем скоро будут поблёскивать влагой усталости в полумраке графских покоев. Как я буду впиваться в них своими ногтями, возвышаясь над мужчиной в пылу сминающего моё тело экстаза. Как буду рисовать на них узоры своими пальцами, когда всё закончится, и мы будем отдыхать в обнимку перед вторым заходом…
Стоп, Ниса. Ты же “девственница”, а он – похититель твоей “чести”. Даже не думай выходить из образа!
– Не желаете выпить? Вино вас согреет и немного расслабит, – предложил Ле’Куинд, по-видимому, совсем неверно истолковав причину, по которой я вдруг изменилась в лице.
Ещё бы, не думаю, что хоть одна из его гостий пыталась подавить в себе желание наброситься на мужчину прямо с порога, без лишних разговоров.
– Да, граф, с удовольствием, – попытавшись растянуть губы в улыбке, согласилась я.
Вино и впрямь оказалось вкусным, а находиться рядом с Ле’Куиндом стало немножечко легче. Только теперь я подумала, что в напиток запросто мог быть подмешан какой-то лишний ингредиент, напитанный божественной силой. Вряд ли приворот, скорее что-то расслабляющее. Чтобы бедные невинные девушки не лишались сознания при одном взгляде на своего повелителя, укладывавшего их в свою роскошную кровать.
 
Впрочем, в попытках держать свои страсти под контролем я, должно быть, даже после всего выпитого продолжала выглядеть достаточно замкнутой, поскольку ни капли не удивилась, когда в тишине прозвучал голос Ле’Куинда:
– Виконтесса, вы боитесь меня?
Я плавно повернула голову к мужчине, и с удивлением подметила, что он был не столько серьезён, сколько напряжён. Стараясь казаться расслабленным и спокойным, он тем не менее слишком крепко сомкнул пальцы на диванном подлокотнике. В моём сознании отчего-то промелькнула мысль, будто и для него предстоящая близость не была чем-то желанным. Будто бы он прекрасно мог обойтись без неё.
Вот только это не имело ровным счётом никакого смысла.
– Вовсе нет, граф. Скорее я не знаю, чего от вас ждать, – прекращая попытки угадать самостоятельно, я решилась выяснить хоть что-то напрямую.
Мужчина с пониманием кивнул, отстранился от спинки дивана и наклонился чуть ближе ко мне, опираясь локтями на собственные колени. В его глазах танцевали всполохи каминного пламени, отчего я вновь попала в ловушку его завораживающего взгляда, всем телом неспособная двигаться иначе, кроме как навстречу Ле’Куинду.
– Прошу вас, виконтесса, выслушайте меня внимательно, – медленно заговорил граф, и от его голоса вдоль моего позвоночника вдруг пробежала приятная вибрация, от которой захотелось мурлыкать, – Когда мы окажемся в моей постели, вам не будет страшно или больно. Я предложил вам выпить вина не просто так, и вы должны довериться тому эффекту, который оно на вас произвело. Вы ведь уже чувствуете его, не так ли?
Я кивнула, ощущая, как приятная, несколько неестественная расслабленность наполняет каждую клеточку моего тела. Должно быть, я временно лишилась и чувства боли. Было бы весьма полезно, если бы я действительно собиралась отдать этому мужчине свою невинность, но, по крайней мере, так мне не придётся призывать всё своё актёрское мастерство для изображения страданий.
Граф между тем продолжил:
– Когда настанет время, вам не нужно будет ничего делать. Вы можете зажмурить глаза, можете даже накрыть лицо одеялом, если вам от этого будет проще. Вам не обязательно раздеваться. Я не буду вас мучить или издеваться над вами. Я лишь заберу вашу девственность, и уже через пять минут вы будете свободны.
Пять минут? Всего пять минут? Да это же совсем невесело!
Вовсе не на такое удовольствие я рассчитывала, когда наряжалась во все эти шелка. Не для того убедила служанок побрить не только мои ноги, но и кое-что поинтимнее, заявив, что так было принято в Оше. Я так готовилась к этому вечеру, а мной просто воспользуются и выставят за дверь?
Хотя, пожалуй, Ле’Куинд по своему обыкновению не хотел лишний раз волновать свою гостью. Наверное, он думал, будто мне по-прежнему было противно от мысли о близости с ним, и не желал столкнуться с моей истерикой в самый ответственный момент. Уж не знаю, для чего ему нужна была моя девственность, раз он, судя по всему, не собирался получать особого удовольствия от процесса, но во всяком случае его желание поскорее освободить меня от обязательства выглядело вполне обоснованным.
Вот только он не учёл того факта, что у меня были собственные желания. И я не собиралась проводить время, безэмоционально изображая “ножны” для графского “меча”.
Пора было привнести в эту игру немного собственных правил.
Мягко и кротко, как наверняка умела настоящая виконтесса, я улыбнулась и взялась пальцами за края своего халатика, сминая его будто бы от лёгкой нервозности.
– Граф, если я что и успела понять о вас за те два дня, что нахожусь в вашем замке, так это то, что вы хороший и добрый человек. Вы дважды спасали мою жизнь, за что я буду вам вечно обязана. Я нахожусь перед вами в неоплатном долгу и не имею более права просить вас хоть о чём-нибудь. И всё же, не согласитесь ли вы услышать мою просьбу?
Мужчина вполне заметно удивился. Не думаю, что хоть кто-то из его гостий за всё время действия права называл его хорошим и добрым, по крайней мере, без сарказма. Думаю, мне действительно удалось его заинтересовать.