Карфаген 2020. Восхождение (СИ)

Зафиксировано противоправное деяние 2 степени сложности!
За предотвращение преступлений 2 степени сложности достижения умножаются на 5.
Его дом под нами увеличивается, доносится треск пулеметных точек, весь периметр залит светом. Снижаемся еще, и я вижу засевших в засаде налетчиков. Ворота разворочены, пулеметные точки уничтожены, в засаде сидят боевики. Один заряжает подствольник.
Не слыша, был ли щелчок ответа, кричу в коммуникатор:
— Тевуртий, я на месте. Ответь!
И снова тишина. Дурное предчувствие вскидывает башку, оскаливается и начинает расти, заполнять душу.
Система наведения флаера работает просто: устанавливаю над коленями подставку с экраном, где в четырех окнах отображается то, что происходит внизу, активирую режим боя, навожу на цель метку, нажимаю красную кнопку — искусственный интеллект выполняет команду: боевиков прошивает очередь крупнокалиберных пуль. Цель роняет гранатомет, но он успевает выстрелить, граната попадает в дом, снеся часть крыши на втором этаже, осыпает осколками бетона тау «синицу», стоящую на стартплощадке наверху.
— Вали всех, кого видишь снаружи, — командую Миранде, и несколько точек на участке Тевуртия расцветает взрывами.
Включаю громкоговоритель:
— Полиция! Немедленно сложить оружие и покинуть территорию!
Но, вопреки ожиданиям, налетчики не разбегаются в ужасе при виде высокоуровневого флаера, а начинают по нам палить.
— У них гранатометы, — говорит Виктор, делает резкий маневр — мы с Мирандой едва не выпадаем из кресел, виснем на ремнях безопасности.
Мимо проносится заряд, бахает вдалеке. Флаер описывает дугу над домом Тевуртия. Автоматическое наведение не работает в динамическом режиме, потому берусь за рычаги наведения со встроенными кнопками и стреляю наобум. Миранда работает по площади. Пули налетчиков не причиняют флаеру вреда.
— Леон! — доносится из коммуникатора голос Элиссы, и выдыхаю с облегчением. Живая! — Они в доме. Тевуртий не может ответить, отстреливается, мы на втором этаже, не можем пробиться к флаеру.
— Сколько их? — спрашиваю у нее и командую пилоту: — Виктор, делаем второй заход!
— Много. Четверо…
— Минимум семеро, — откликается Тевуртий.
Виктор выполняет команду, флаер пролетает над домом, откуда врассыпную выбегают налетчики. Не семеро, девять или десять.
Внутри дома грохочет взрыв. Из окон кухни вырывает пламя. Ах вы суки! Стреляю по убегающим, Миранда накрывает их огнем из пушек. Флаер резко берет вверх.
— Элисса! — кричу я. — Вы целы?
Доносится треск, кашель.
— Пожар. Дверь выбило, — хрипит Элисса. — Мамочки… Тевуртий, эй… Вы живы…
Он надрывно кашляет.
— Элисса — к флаеру, внизу огонь, здесь задохнешься, — распоряжается Тевуртий. Доносятся треск, возня. — Я не смогу. Нога сломана.
— Я не умею его водить! — кричит она, кашляет. — Ой, мамочки, у вас кровь… Надо жгут.
Дальше он говорит тоном, не приемлющим возражений:
— Элисса — на крышу. Леон, сможешь ее забрать? Нас собирались взять живыми, иначе просто взорвали бы вместе с домом… Держи коммуникатор и — вперед. — Последнее он говорит Элиссе.
— Да, скоро буду, — откликаюсь я. — Элисса, не глупи, делай, как говорят. Прилечу — вместе вытащим Тевуртия.
Десантируюсь, и с крыши мы улетим на стоящем там флаере.
Виктор делает резкий разворот и начинает снижаться, замечаю вдалеке огоньки двух летящих сюда машин. Отчаянно ругаясь, переключаюсь на Лекса, он отвечает скороговоркой:
— Мы все вылетели, а нам на хвост упали какие-то суки. Отстреливаемся.
— Твою мать! — восклицаю я и понимаю, что к нам летят не они и не полицейские — те вряд ли так оперативно сработают. — Виктор, вниз! Быстро. Как спущусь, проваливайте отсюда.
Смотрю в прозрачное брюхо на приближающуюся площадку, надеясь разглядеть Элиссу. Из люка на крыше тянется черный дым, видны языки пламени, но девушки на крыше нет! Проклятье, неужели наглоталась угарного газа? Или пытается вытащить Тевуртия?
Одной рукой цепляю карабин веревки к крепежу, другой набираю Элиссу, но нет соединения. Флаер зависает над крышей в четырех метрах, люк в его брюхе медленно ползет в сторону, в салон врывается грохот перестрелки — Миранда и Виктор палят по врагам, а они отвечают. Не дожидаясь, пока люк откроется полностью, бросаю веревку, скольжу по ней вниз, одной рукой держась, второй целясь из пистолета в люк на крыше.
 
Вражеские флаеры, старенькие «ястребы», проносятся над моим, поливая его огнем, но пули не берут броню более современной модели. Помню, что есть и плазменные пушки…
Отпускаю веревку, крича Виктору:
— Валите отсюда!
Откатываюсь в сторону, к стоящему флаеру, на полусогнутых бегу к выходу на крышу, но замечаю там движение, замираю, пячусь, потому что оттуда вылезает точно не Элисса. И не Тевуртий. Отбегаю к флаеру. Дом то озаряется светом прожекторов, то погружается в абсолютную тьму, и даже мои глаза не успевают перестраиваться.
Из дома вылезает налетчик с мордой, перепачканной сажей, целится по сторонам. Первый порыв — пристрелить его, но не спешу. Вскоре появляется второй, волокущий бесчувственную Элиссу под мышки. Навожу на него пистолет. Запрокинув голову, первый кричит в рацию:
— Мужик подох. Девка живая. Снижайся!
А вот теперь пора. Нажимаю спусковой крючок. Хлоп! Навожу ствол на второго. Хлоп! Дернувшись, он роняет Элиссу, заваливаясь за спину, я бросаюсь к ней. Свет прожектора бьет по глазам, на миг слепит. Надо мной зависает вражеский флаер, а перекатом бросаюсь к Элиссе вместо того, чтобы спрятаться под стоящей машиной. Прыгаю, накрываю ее своим телом.
Рядом проходит дорожка от пуль. Над вражеским проносится мой флаер, но не слежу за боем. Все так же прижимая Элиссу к себе, качусь в спасительное убежище, молясь всем богам, включая Ахура Мазду. Под брюхом флаера перевожу дыхание, не обращая внимания на жжение вверху лопатки. Элисса, лежащая подо мной, закашливается, приходя в сознание.
Виктор все-таки подбил вражеский флаер: он кренится и зигзагом идет вниз, оставляя дымный след. С грохотом взрывается вдалеке — аж земля вздрагивает. Но и мой флаер подбит и слегка дымит. Виктор оказывается виртуозным пилотом, и каждый раз умудряется делать безумный кульбит и избегать попадания из плазменной пушки.
Положив Элиссу, свернувшуюся калачиком и кашляющую, пытаюсь открыть флаер, и до меня доходит, что он закодирован, если не запрограммирован на владельца. Длинно и многоэтажно ругаюсь, возвращаюсь к Элиссе, она к тому моменту приходит в сознание, всхлипнув, прижимается ко мне.
— Как открыть флаер? Нам надо уходить отсюда.
— Мне надо приложить руку к панели, у меня есть доступ, — хрипит она. — А вести можешь и ты. У тебя кровь, — она трогает мое плечо, но отстраняюсь.
— Некогда. — Подвожу Элиссу к панели у хвостового люка. — Открывай.
Поглядывая на выход из дома, откуда вырываются языки пламени, она прикладывает руку к панели, которая непозволительно долго считывает информацию, сопоставляет ее в своих электронных мозгах… На миг снова слепну от прожектора, закрываю собой Элиссу, слышу свист открывшейся двери «синицы» и толкаю девушку туда, падаю сам.
Позади грохочут пулеметы вражеского флаера. Еще что-то грохочет. Пули влетают в салон и впиваются в обшивку. Не могу проморгаться. Элисса кашляет, хрипит. Ощупью тащу ее к креслу пилота. По щекам катятся слезы, и ослепшие глаза смутно видят панель управления, Элисса ее запускает, я отдаю команду закрыть люк в хвостовом отсеке, через который мы вошли.
Стену прошивает еще дорожка пуль. Вскрикивает Элисса. С шипением закрывается люк. Оборачиваюсь и едва успеваю подхватить девушку, заваливающуюся набок.
Мир будто становится на паузу. Остается только Элисса, ее синие глаза, дрожащие ресницы. Под ладонью, прижатой к ее спине — горячее, мокрое. Неверяще смотрю на окровавленную руку. Элисса улыбается и шепчет:
— Люблю тебя. Боялась, что не успеешь. Теперь не страшно…