Крылья огня и ярости (ЛП)

«Святые…»
— Лина! — Мирча оттолкнул ее в сторону.
Алина упала на землю и, перевернувшись, с бешено колотящимся в груди сердцем поднялась на ноги. Дьявольщина, что это такое? Откуда оно появилось?
Раскрыв рот, она увидела, как чудовище кинулось на Мирчу, и тот отскочил в другую сторону.
Голова существа отдаленно напоминала по форме драконью, но на его шее были жабры, через которые оно фыркало водой. Оно полностью было молочно-серого цвета, словно редко видело дневной свет. Да, это было существо из мутных глубин и кальциевых вод, охотившееся в иле и подземных расщелинах. С длинными передними плавникообразными конечностями, которые шлепали по грязи, подобно рыбе, выброшенной на берег.
Еще оно было размером с несколько домов.
— Не подходи, Лина! — крикнул Мирча, когда чудовище повернулось к ней. — Это вирм!
Еще чего!
Она вытащила меч и бросилась вперед, с размаху ударив чудовище. Сталь вонзилась в его мясистый бок, но существо с легкостью повернулось и сбило ее с ног. Меч вылетел из ее руки, и Алина упала на землю.
Ей пришлось откатиться в сторону. Как только она остановилась, передняя часть тела чудовища поднялась из воды, как кит в зоне прибоя, и Алина закричала, осознав, что оно хочет ее раздавить.
Времени хватать упавший меч не было. Она поспешно отползла по скользкой земле и попыталась встать на ноги. Змей упал на землю, врезавшись в нее сзади, и она полетела лицом в грязь.
От неожиданности она задохнулась. Какое-то мгновение Алина могла лишь лежать, а потом ее внутренний голос — очень похожий на голос Мирчи — потребовал, чтобы она шевелилась.
«Шевелись. Или умри».
Она вытерла грязь с лица и, с трудом поднявшись на ноги, услышала возмущенный рев чудовища, которое атаковал Мирча. Она не собиралась здесь умирать. Эта тварь убила ее родителей. Алина не собиралась к ним пока присоединяться.
Где, черт возьми, ее арбалет?
Да и будет ли от него сейчас какой-то прок?
Бросив быстрый взгляд на чудовище, она заметила тонкий порез там, где ее меч рассек кожу на шее. Однако хоть из раны и сочилась кровь, это едва ему повредило.
Вирм.
Огромный извивающийся змей был не менее опасен на берегу озера, чем в воде.
Наконец она увидела Белу и — что еще важнее — пристегнутый к седлу арбалет.
Приподнявшись на стремени, Алина стащила арбалет вниз и со всей силы натянула тетиву. Она вставила стрелу. Все это заняло три или четыре секунды, но, возможно, она уже опоздала.
Мирча нанес удар, но змей снова приподнялся, и его слепая морда повернулась в сторону Алины, словно он учуял ее слабость. Бела нервно заржала и танцующей походкой попятилась.
Алину охватила паника, но она выбрала позицию и нацелила арбалет на ужасную морду. У нее было время только для одного выстрела. Оказавшись в тени вирма, она старалась не думать, как ей спастись, если он сейчас на нее упадет…
Несмотря на отсутствие глаз, она видела неглубокие выемки там, где находились глазные впадины. Наверняка это его слабое место.
Медленно выдохнув, она прицелилась в правую глазницу и решительно нажала на спусковой крючок.
Тетива арбалета звонко запела, и стрела Алины попала в цель.
Вирм взревел от боли и начал падать, падать прямо на нее…
Алина накрыла руками голову и откатилась в сторону, готовясь к…
Но в небе вдруг раздался рык, становившийся все громогласнее, и ее ослепила вспышка золотого света. По воздуху пролетел огромный светящийся шар невесть откуда взявшегося пламени. Охваченный огнем вирм заверещал, и Алина опустила руки, с открытым ртом наблюдая развернувшуюся перед ней картину.
Со змеем сражался огромный черный дреки, его гибкое тело заслоняло ее от чудовища. Он снова вдохнул, и вырвавшееся из его пасти шипящее пламя заставило вирма отступить обратно к озеру.
Змей начал извиваться в грязи, покрывая ею свою упругую кожу, а затем снова поднялся и атаковал.
Это была ловушка.
Потому что дреки поднялся вверх на своих кожистых крыльях, и его змееподобная голова устремилась к чудовищу. Он вцепился зубами в его горло, оставляя когтями передних лап большие царапины на скользком теле соперника.
 
Вирм, из глазницы которого торчала арбалетная стрела, заверещал и задергался, но дреки крепко сжимал его горло и тряс его, словно собака кость. Кровь из открывшейся раны на его шее залила траву вокруг, а затем змей рухнул вниз. Его тело упало в грязь и осталось лежать там, подергиваясь.
Мертв.
Наконец-то мертв.
Дреки повернулся к ней.
Солнечный свет отразился от черной чешуи, и Алина попятилась. Это было то же самое существо, которое она видела в тот день, когда напали на ее родителей, но она не могла ни о чем думать, потому что ее сердце слишком сильно колотилось. Однако Мирчи нигде не было, и тут…
Он широко раскинул крылья, и его тело окружил золотистый мерцающий ореол, а потом он стал уменьшаться, и его крылья превратились в…
Руки. Широкие плечи. Алина увидела и густые черные волосы, и эти золотистые глаза — глаза, в которые она смотрела много лет.
На корточках перед ней сидел полностью обнаженный Мирча. Его кожа блестела от крови и пота, и при взгляде на него в горле Алины застыл крик.
Он сплюнул кровь. Весь его вид был диким и немного безумным.
— Дерьмовый вкус.
Нет.
Нет!
Все подозрения, терзавшие ее прошлой ночью и не дававшие уснуть, были правдой.
— Это был ты, — прошептала она.
Он выпрямился, и его брови сурово нахмурились.
— Если ты говоришь об убийце своих родителей, то вон он лежит. — Он указал на все еще дергающееся тело вирма. — Я же говорил, что тебе неизвестна правда. Я пытался тебя защитить, Лина. Я пытался защитить их.
Все это время он был дреки.
А ее Мирча? Исчез. Все это было ложью.
— Лина? — Он шагнул к ней и протянул руку.
— Не трогай меня! — закричала она, а затем развернулась и побежала к Беле.
  
Глава 7
 
В мире было недостаточно вина.
Алина наполнила кружку в своей комнате, пролив половину бурдюка себе на пальцы. Она опустошила кружку за несколько глотков и хотела было налить еще, но остановилась.
«Беспамятство не принесет тебе покоя», — прошептал голос Мирчи в ее голове. Он много раз это повторял, хотя никогда не отказывал ей, когда она просила еще вина.
Внезапно ей стало плохо.
Вино действительно никогда не приносило ей покоя. Сражения тоже. Она надеялась, что смерть чудовища, убившего ее родителей, в конце концов утишит боль в ее сердце, но знание правды лишь раскололо его на две части.
Правда была в том, что ее родители давно умерли. Она не могла их вернуть, не могла снова обнять, прижать к себе и поцеловать в щеку или почувствовать вкус любимого маминого рагу.
А чудовище было повержено, хоть и не ее рукой.
Она много лет горела жаждой мести, и единственное успокоение, которое она нашла, заключалось в дружбе.
Она никогда не думала, что сможет снова смеяться, пока Мирча однажды не вызвал у нее улыбку во время тренировки на мечах. И спустя месяцы, в которые она едва ощущала вкус пищи, она начала с удовольствием предвкушать еду, что он готовил, и истории, что он рассказывал. И то, что она могла завернуться ночью в одеяло, зная, что он хранит ее.
Он был дреки.
Откинувшись на спинку стула, она провела трясущимися руками по лицу. Мирча был единственной причиной, позволившей ей пережить эти восемь лет, но она не осознавала, насколько привыкла на него полагаться и насколько само его присутствие спасало ее лучше любых боевых навыков, что он ей дал. Он научил ее снова жить. Улыбаться. Только он не позволял одиночеству ее поглотить.
А теперь она и его потеряла. Он был дреки, и то чувство товарищества, которое их объединяло, исчезло. Он не был человеком. Он не был ее Мирчей.
Впервые за восемь лет она почувствовала себя по-настоящему одинокой.