Осознание. Пятый пояс (СИ)

— Я хочу от вас совсем другого. У моего благодетеля осталась семья и дело. Управляющий алхимической лавкой уже заключил со мной контракт, где поклялся верно служить семье Пиатрия, развивать его дело, поклялся, что не присвоит даже единого духовного камня. Но долго ли протянет это дело без участия Предводителей? Даже не буду проверять. Вы трое причастны к смерти моего благодетеля и будете искупать свою вину. Берите кисти и пишите. Я, имя, клянусь…
Мирак даже не подумал взять кисть, вместо этого спросил:
— А что, если я не буду писать?
Я улыбнулся, глядя на него, и сообщил:
— Тогда тебя заставят.
— Это не так просто сделать и сохранить почерк разборчивым.
— Ты удивишься, но твой почерк вообще не нужен на этом свитке. Я могу написать на нём всё что угодно, а затем под страхом смерти заставить тебя влить в него духовную силу.
— Для этого нужно будет снять с меня хотя бы половину кандалов и тогда…
Я устал, поэтому выпустил из тела духовную силу, окутал ею всю троицу, вминая в пол, заставляя их хрипеть в попытке втянуть в грудь хоть каплю воздуха, и поставил их перед простым выбором:
— У вас два пути. Первый — я выжигаю вам средоточия и отпускаю. Второй — вы остаётесь целыми, но становитесь долговыми слугами семьи Пиатрия. Решайте.
Они упрямились. Хрипели, задыхались передо мной, неспособные, по сути, такие же как я, Предводители, даже подняться на четвереньки, не то что утвердиться в полный рост. А ведь разница между нами не так уж и велика. Три, четыре звезды? Слабаки.
Но слабаки гордые.
Я вздохнул. Да ещё и царапнуло воспоминание о нравоучении, которое когда-то мне дали. Много ли толку в верности тех, кто тебя ненавидит? Можно ли доверять спину, ребёнка и дело тому, кто на самом деле только и жаждет отыскать в своём Указе слабину, отыскать всего на миг, а затем вбить тебе в спину меч?
Разве не поэтому я в итоге пришёл к тому, что мне служат по своему желанию? Разве не по своему желанию умирали за меня мои люди в походе к Ордену Небесного Меча и в городе Тысячи Этажей?
Вдвое ослабил давление духовной силы, втянул лишнее в себя и негромко заговорил:
— Кем вы были? Что о вас мне рассказывали? Троица слабаков, которые перебиваются от добычи до добычи, водят новичков, бегают на побегушках у Ян, даже не смеют углубиться на Поле Битвы, отлично осознавая пределы своей никчёмной силы.
Видя, что Мирак уже открывает рот, чтобы что-то прохрипеть, не желая проверять, что он может ляпнуть, вернул давление на него, заставляя его вновь забыть обо всём, кроме борьбы за глоток воздуха.
— И что я предлагаю вам? Присоединиться к уважаемой, пусть и небольшой семье, стать её частью, получить под руку целый отряд опытных идущих, которые не один год выплачивали за всех людей мастерской Пиатрия налог для Ян. Я предлагаю вам не просто искупить свою вину, а стать если не вторыми, то третьими людьми в этой семье. Доступ к алхимии и техникам, на которые вы могли раньше только заглядываться, возвышение если не к Небу, то к людям, которые много чего решают в городе.
Теперь дёрнулась Лая. Вот ей я не стал мешать высказаться, не стал давить сильнее, чем до этого.
— Вас послушать, так вы пришли нас осчастливить!
— Я пришёл восстановить справедливость. Вы можете воспринимать это, как наказание и потерю десяти лет жизни, я же предлагаю увидеть в этом шанс.
Агиш тут же заметил мою оговорку:
— Десять лет? О чём ты?
Я изумился:
— Ты? Вы все здесь считаете, что у моего терпения нет границ? Вы хотите получить шанс после смерти моего благодетеля или хотите сдохнуть, раз за разом оскорбляя меня?
Лая дёрнула губами, глотая ругательство, и Агиш тут же извинился:
— Прошу прощения, старший. Десять лет, вы сказали?
— Я считаю, что отслужить десять лет в семье погибшего Пиатрия будет справедливо, — недовольный своей мягкостью, недовольный тем, что раз за разом иду на уступки этой троице, со злостью спросил. — Или проще убить вас, да и закончить с этим? Нулар мёртв, люди, выполнявшие его волю — мертвы, осталось сделать мёртвыми вас, верно?
 
Лая дёрнулась, снова попыталась встать, но не преуспела и хрипло, торопясь, произнесла:
— Старший, мы принимаем ваше наказание. Десять лет службы семье алхимика Пиатрия.
Я втянул в себя ещё часть силы, уравнивая давление на всех троих, позволяя Мираку дышать, даже позволяя всем троим встать, но продолжая немного давить, словно держа руки у них на плечах:
— Пишите, клянитесь в верной службе, в том, что будете беречь жизнь наследника Пиатрия и его жены как свои, что не будете замышлять против них и их дела и прочее. Мне ли вас учить, что писать, при составлении контракта, чтобы наниматель остался доволен и не боялся насчёт предательства?
Переведя взгляд на мрачно ухмыляющегося Кулака, который вспомнил о ближайшем Доме Найма, спросил:
— У тебя есть опыт контрактов? Телохранителем или наёмником?
— Э-э-э, да, старший, — удивился тот вопросу, но не замедлил с ответом.
Я, довольный, приказал:
— Проследи, подскажи, что им писать, пни их, если попытаются ловчить.
Вряд ли ему понравилось то, что я дал ему задание, но внешне его лицо так и осталось невозмутимой маской:
— Слушаюсь, старший.
И он тут же шагнул к переглядывающейся троице, со всё той же ухмылкой спросил:
— Вы не слышали пожелание старшего? Руки прочь от свитков! Сначала составим текст контракта на простой бумаге, я не собираюсь ради вас терять время в поисках новых свитков. Ты, слуга, живо бумагу нам!
Сотня вдохов, три правки от въедливого Кулака и контракты оказались заполнены. Места в них едва хватило, но хватило на весь текст клятвы, со всеми условиями и дополнениями.
Я чуть усилил давление на троицу и растянул губы в улыбке:
— Ну что, капаем кровью, вливаем духовную силу?
Снова лопнула губа, пуская струйку горячей крови по подбородку и дальше. Лая медленно кивнула и вытянула вперёд руки, намекая, что пора снимать кандалы.
Кулаки разошлись пошире, только один шагнул вперёд, сжимая в руке какой-то артефакт. Не заметил, кстати, когда он получил его от Мрачного. Меня на миг кольнул стыд. Что я там думал про себя о слабости этой троицы? Легко давить на тех, кто скован и лишён сил, став, по сути, Закалкой, тут бы любой справился, а не только Предводитель.
Но стыд тут же исчез, а я просто добавил силы в давление, едва с Агиша упал первый браслет. Ну-ка, насколько вы близки по силе к Морту, главе Кулаков?
Ни насколько. Я не надавил ещё и в половину силы, я не добавил даже духовного удара, а Лая уже охнула и посерела.
Я хмыкнул, удержал давление ещё вдох, а затем ослабил его. Спокойно напомнил:
— Заключайте контракт.
Сам же проверил запасы духа. Сегодня я только и делаю, что трачу его. Чтобы украсть печати Морта и Илимии, чтобы спасти горожан, подчинённых мастером Указов, чтобы выжить в схватке с самим мастером Указов в ранге Властелина Духа. А вот времени на то, чтобы помедитировать, чтобы восстановить запас — увы, так и не нашёл.
К счастью, боевая медитация, которую ещё в Школе Морозной Гряды нас обучили удерживать непрерывно, восстанавливает не только духовную силу и стихию, но и дух тоже, чем бы он ни был и где бы он ни хранился у меня.
Да и нужно мне здесь не так много, к тому же есть возможность схитрить.
Для начала я подчинил себе все печати, что у них нашлись, а затем рассеял, рассёк их, сделав свободными от всех старых обязательств. Затем я подчинил себе контракт, который соткался над ними за это время. Но здесь я стирать ничего не стал, напротив, наполнил до предела, а затем потратил оставшиеся силы для того, чтобы добавить второй цвет.
Добавил бы и третий, мне не жалко, но трёхцветный Указ над слугами какой-то безвестной семьи из города, что когда-то принадлежал Ян? К чему вызывать у чужих мастеров Указов лишние вопросы? Два цвета и моего Возвышения хватит за глаза и для Лаи, и для этих двух.