Полюби меня заново (СИ)
— Что ты делаешь? — шепот лупит по барабанным перепонкам заставляя глохнуть. Голос Еси дрожит чуть сильнее, чем пальцы, и я чувствую, как в ритм этому стучит мое сердце.
— Грею, — в подтверждение своим словам выдыхаю теплый воздух на пальцы и начинаю их растирать, действительно стараясь согреть. А еще сделать хоть что-то, чтобы не пришлось сидеть молча и неподвижно. — Ты ледяная вся.
— Это лишнее.
— Мне хочется.
Я не отдаю отчет своим действиям. Это всё происходит машинально. Говорю, не подумав, делаю что-то, не отдавая себе отчет. Тело и разум сами действуют, не посвящая меня в свои планы. Мне немного странно от происходящего, но в целом — я не против.
Обстановка действует странно. Эта темнота и тишина… Что-то очень искреннее есть в этом. Словно здесь и сейчас оголяются все нервы, и мы сидим друг перед другом без масок и умения лгать.
Дышу на пальцы тёплым воздухом еще и еще. Надо бы сказать хоть что-то, но что, я понятия не имею.
Мы тут уже больше двух часов точно. Действительно прохладно, и темнота кромешная бесит дико. Я уже и сам виню себя в том, что приехал. Сидела бы Еся дома сейчас с горячим чаем, а не мерзла бы на полу грязного и тесного лифта.
— Прости меня, Есь, — снова говорю быстрее, чем успеваю подумать. Но договорить, за что извиняюсь, не успеваю, потому что Еська перебивает меня, высказываясь слишком эмоционально.
— В конце концов, прекрати извиняться! — пытается вырвать руку, но я не отдаю, держа только крепче. Кажется, что даже блеск глаз в темноте рассмотреть могу — так хлещут из нее эмоции. — Мы оба виноваты в том, что не смогли сохранить всё, что между нами было. В любом случае я не пришла так же, как и ты. И если бы я только могла знать, что никогда не буду счастлива, я бы…
— Пришла бы? — спрашиваю, затаив дыхание. Это неожиданно.
— Уже неважно, Демид. Я хочу поскорее выбраться отсюда.
Мы тут же слышим голоса. Еська точно стала ведьмой за эти пять лет, раз всё как по щелчку пальцев происходит после ее слов.
Но это точно за нами. Я слышу несколько мужских голосов, а потом стук в двери лифта.
— Мы здесь! — подскакивает Еся на ноги, чуть пошатнувшись. — Вытащите нас!
Больше мы не разговариваем. Нас вытаскивают совсем недолго: минуты две открывают двери и еще пару минут помогают нам выбраться, потому что лифт застрял неудобно и нам приходится спрыгивать вниз.
— Как ты? — поворачиваю голову и вижу Мирослава. Он тут же притягивает Есю к себе и осматривает ее на предмет повреждений и черт знает еще чего.
Она признается ему, что замерзла и что у нее болит голова, а потом он вызывается проводить ее до квартиры, и они уходят, даже не обернувшись. А я… а я чувствую себя очень странно.
И знаю одно: мне очень нужно поговорить с Ксюшей.
Глава 15. Еся
Выйти из этого жуткого лифта в последние пару часов было самой заветной мечтой. Мне хотелось сбежать оттуда как можно скорее, раздвинуть эти чёртовы двери руками и выбежать на свет и свежий воздух, чтобы только выбраться из этой жуткой тесноты и темноты.
Я, конечно, говорила, что виноват во всем Демид, но виноватым его не считаю на самом-то деле. Наоборот думаю о том, что если бы я одна оказалась в такой ситуации — умерла бы от страха не дождавшись спасения. Да я бы даже спасателей не вызвала бы никак…
Демид подаёт мне руку, помогая вылезти из кабины лифта, и я тут же оказываюсь в объятиях Мирослава, который, судя по всему, приехал сюда с бригадой лифтёров. Оу… это неожиданно. И немного неловко. Я отстраняюсь сразу же, потому что не понимаю, как себя вести, и он осматривает меня всю, словно проверяя, есть ли на мне повреждения.
— Как ты? — спрашивает взволнованно, а мне даже немного стыдно становится. Он действительно так переживал за меня? Боже… Устроили переполох, а по факту ничего страшного ведь и не произошло. Ну, подумаешь, лифт застрял.
Вокруг суета какая-то, куча людей, помогают выбраться Демиду, достают мои пакеты с продуктами, пытаются вернуть лифт в нормальное состояние. А я просто стою и смотрю в глаза обеспокоенного Мирослава и не понимаю причины таких его сильных эмоций.
— Замёрзла очень, если честно, — признаюсь ему и смотрю по сторонам, машинально ища взглядом Демида, — и голова болит очень.
— Потому что тебе нужно больше отдыхать. Идём, провожу тебя до квартиры. Твои пакеты?
Киваю и наблюдаю за тем, как Мирослав забирает продукты и аккуратно подталкивает меня в спину, уводя к лестнице. Я иду, как кукла, не успевая даже обернуться, хотя чувство такое, словно я Демида сейчас бросила. Хотя если бы не он, черт знает, как бы я пережила эти два часа в лифте. Нужно будет обязательно написать ему… А то некрасиво как-то вышло. Он меня два часа развлекал, кормил, пальцы мне грел, чтобы я не околела, а я даже банальное спасибо не сказала. По-свински, что-ли…
— Ты лекарства принимаешь? — спрашивает Мирослав, когда подходим к двери. Смотрю по сторонам и понимаю, что ключей у меня-то и нет. Мои были в кармане, но сейчас там пусто, а запасные… Демид мне их не отдал! Боже, он же приезжал только чтобы вернуть ключи!
— Погоди минуту, — прошу Мирослава и почти бегом спешу к лифту, надеясь то ли свои ключи найти на полу кабины или рядом, то ли застать Демида и забрать у него запасной комплект. Мне домой надо! У меня кот там, да и вообще… Хочется спать и отдыхать, а в подъезде это вряд ли получится.
Заворачиваю за угол и сталкиваюсь носом с подбородком Демида — узнаю его по божественному запаху выпечки и неизменной вот уже много лет туалетной воды.
Теряюсь в пространстве на пару секунд от сильного столкновения — всё же последствия сотрясения еще дают о себе знать, — и чуть не падаю, но Демид вовремя подхватывает меня за талию и притягивает к себе, помогая устоять на ногах.
И мы так… так провокационно стоим слишком близко друг к другу, что волна горячей лавы с ног до головы окатывает и щеки тут же пылают. Это то ли смущение, то ли банальная неожиданность, но реагирую я даже для самой себя слишком остро и странно.
— Стоишь? Порядок? — спрашивает Демид, и когда киваю, отпускает меня. — Ты ключи выронила. И я не отдал. Вот, несу тебе, — протягивает мне оба комплекта на ладони, улыбаясь. На одном из комплектов новый брелок, я точно помню, что у меня такого не было.
— Что это? — протягиваю руку, но ключи забирать не спешу. Смотрю на новый брелок на его ладони, аккуратно поддевая его пальцем. Какой-то красивый камень небесно-голубого цвета.
— Это я на улице у бабули зелень покупал для мамы, а она мне говорит, что продает еще камни, которые оберегают и что-то там еще делают. Короче у нее один остался, сказала подходит девушкам, у кого в последнее время много проблем, и я почему-то подумал, что такая защита сейчас необходима именно тебе. Вот, прицепил на ключи, носи всегда с собой, вдруг поможет?
— Это очень мило, — беру ключи в руки и рассматриваю камень. Правда очень красивый. А еще я во всякие такие штуки верю, Демид помнит, наверное. Карты, гадания, обереги. Я действительно верю, и даже кажется, что этот камушек уже хорошо на меня действует: как будто бы головная боль проходит. Поднимаю голову и улыбаюсь, потому что подарок очень приятный, хоть и очень-очень неожиданный. — Спасибо.
— Иди отдыхай, — говорит Демид и подмигивает мне, — с твоим сотрясением вообще еще спать надо, а ты уже новых приключений нашла.
— Они сами находятся, — смеюсь и разворачиваюсь, чтобы уйти, но потом оборачиваюсь на секунду, показывая Демиду камень на ключах и говорю: — Но теперь не будут! Я под надежной защитой.
— Счастливо, Есь…
— И тебе, — замираю на мгновение, но быстро заставляю себя уйти, — Дёма.
— Ты ключи потеряла? — Мирослав спрашивает сразу же, как только появляюсь в поле зрения. Киваю и показываю два комплекта в ладошке, хвастаясь находкой.
Смотрю на Мирослава и в груди появляется странная тяжесть: я банально не знаю, как правильно себя теперь с ним вести. Он проявляет довольно много внимания ко мне, довольно неожиданного для меня внимания. Мирослав явно отпустил прошлое и начал жизнь с чистого листа, а я… А я, наверное, еще нет. Он принес мне довольно много боли и неприятностей, чтобы я могла так просто всё забыть даже через пять лет. И у меня нет обиды на него или злости до сих пор, нет, я просто банально не понимаю свои чувства и с трудом понимаю, как себя вести и как реагировать на все его откровенные ухаживания.