Видящая во снах

Скоблев смерил коллегу нечитаемым взглядом.
– Хочешь уйти из отдела?
– Да так, просто спросил, – пожал Морозов плечами.
– Если у тебя есть хорошие друзья, то нет. Мне как раз в СК нужен такой умный и надежный человек. Только прежде чем соглашаться, обдумай все хорошенько.
Леня согласно кивнул.
***
Теплый ветер играл с темными прядками волос Оли, сидящей, прислонившись к толстому стволу яблони, в саду позади дома. Она смотрела вдаль, за сетчатый забор, где виднелась лесополоса. Солнце жарило сильнее, чем вчера, а завтра будет греть жарче, чем сегодня. Неудивительно, ведь наступили первые дни лета.
Снова подул теплый ветерок, взметнув темные кудрявые прядки волос и белоснежный подол ситцевого сарафана. Как же здесь хорошо! Тихо, спокойно, умиротворенно. Оля последнее время частенько подумывала о том, чтобы переехать сюда, к деду, собирать травы и перенимать опыт.
Кому-то другому это наверняка показалось бы скукотой и чушью. Все местные молодые люди, наоборот, стараются перебраться в большие города, где есть работа и развлечения. Оля же в свои двадцать пять уже так устала от жизни, что хотела забраться куда-нибудь подальше, в глубинку. К тому же, ее в любом случае не ждет обычная жизнь, она никогда не выйдет замуж и не сможет иметь детей.
Точнее, физически-то ребенка родить ничего не мешало, только вот умирать не хотелось. Ведь если у нее появится дочка, то Оля в течение суток, передав малышке свой дар, как передавали все женщины рода, умрет. А ее девочка будет всю жизнь мучиться от страшных снов, пока, в свою очередь, не родит дочь. Имеет ли Оля право обрекать на такое существование свою кровиночку? Конечно же нет. Каждый заслуживает счастья, а дар – это проклятие, которое нужно остановить. И девушка считала – все просто обязано закончиться на ней.
Оля отлично помнила тот день два года назад, то чувство липкого ужаса, сковавшего тело, когда на тесте показались две полоски. Голос разума тут же закричал, что жить ей осталось девять месяцев, если это дочка.
Только усилием воли девушка заставила себя пойти к врачу. Беременность подтвердилась, и из здания женской консультации Оля выходила на дрожащих ногах, не замечая ничего вокруг. Лишь недалеко от дома, едва не умерев под колесами машины, смогла прийти в себя. Виновата в происшествии полностью была Оля: не смотря на светофор, вышла на дорогу, а водитель не успел затормозить. Девушку несильным толчком отбросило на бордюр, она ударилась животом, и случился выкидыш.
До сих пор стыдно вспоминать, но в тот момент Оля почувствовала облегчение. Ей так хотелось жить, что потеря ребенка вызывала радость. Скорее всего, многие бы ее осудили. Но если бы этот малыш не умер, продолжила бы жить она?
Каждый день, идя на работу или прогуливаясь до магазина, Оля замечала счастливые влюбленные парочки или родителей, держащих за руки своих детей. Смотрела на них и завидовала. У нее такого не будет. Ей не дано почувствовать то счастье и тепло, доступное им. Оля не понимала свою мать, решившуюся отдать жизнь только ради того, чтобы дочь родилась. И каждый раз при мысли об этом по коже пробегали мурашки.
– А может и правда переехать сюда? – прошептала девушка, вглядываясь вдаль, где тонкие стволы деревьев покачивались в такт ветру, издавая скрипучий стон.
Оля прикрыла глаза, вслушиваясь в тишину, нарушаемую лишь пением птиц и шумом ветра в кронах. И внезапно среди этих звуков услышала чей-то шепот. Тут же распахнула глаза, ища взглядом говорящего, и заметила за сетчатым забором мужчину в черном балахоне.
Он смотрел на нее. Она это чувствовала.
Чувствовала холодный, пронизывающий взгляд, от которого в венах твердела кровь. Но больше всего напугал знакомый балахон – точно такой же, как в снах. И сейчас Оля не сомневалась – перед ней тот самый убийца, уже давно разыскиваемый полицией. А еще стало понятно – он знает, кто она. Знает и заберет ее. Не зря же ей приснилась собственная смерть. Девушка все еще помнила свое безжизненное тело, лежащее на алтаре, и мгновенно впитывающуюся в землю кровь.
 
Оля вскочила и, смотря на незнакомца полными ужаса глазами, попятилась к дому. Пусть их разделяли чуть больше пятидесяти метров и сетчатый забор и у девушки имелись хороший шанс убежать, именно сейчас убийца казался очень близко. Будто может догнать, сделав всего один шаг.
Мужчина стоял, не двигаясь. Полы черного балахона развевал ветер, глубокий капюшон прятал лицо. А Оле так хотелось на него посмотреть! Взглянуть хотя бы одним глазком, а потом позвонить Скоблеву.  Описать все в точности, чтобы у них был его портрет.
А еще – мощная фигура казалась девушке очень знакомой. Словно она уже видела мужчину раньше.
Где-то над головой громко каркнул ворон, и Оля вздрогнула. Перевела взгляд на мощную птицу, несущуюся подобно молнии, в сторону стоящего за забором мужчины. Тот видимо понял намерение ворона атаковать и сделал несколько шагов назад, скрываясь за плотной посадкой деревьев. Ворон, решивший защитить девушку, тоже исчез в лесу.
И только тогда Оля наконец-то смогла выдохнуть, осознав – все это время практически не дышала. А потом до нее дошла очень важная мысль, от которой стало жутко.
– Он тоже видит ворона, как и я! – прошептала девушка одними губами и, быстро развернувшись, бросилась в дом.
Дед сидел на широком деревянном стуле и что-то помешивал в небольшом стакане. Заметив взволнованный взгляд внучки, отставил стакан и развернулся к ней всем телом.
– Олюшка, что случилось?
– Я видела его, – чуть слышно проговорила она.
– Кого? – с непониманием посмотрел на нее Николай Петрович.
– Того, кто убивает девушек.
В комнате повисла тишина, а Олю заколотило в ознобе. Только сейчас пришло осознание: убийца совсем близко и в любой момент может проникнуть в дом.
– Присядь, милая, – аккуратно потянул внучку за руку в сторону обеденного стола Николай Петрович. – Где ты его видела?
Оля подчинилась и села на стул.
– Он стоял за нашим забором и смотрел на меня. Он знает, кто я.
– Но почему ты решила, что это именно убийца? Мало ли кто по лесу ходит. Может человек просто заблудился и помощи хотел попросить?
– Я знаю, понимаешь? Чувствую. Он снился мне. И… я вспомнила этот балахон, – на последних словах голос Оли дрогнул. Кто бы знал, насколько ей сейчас страшно! Почему-то казалось, что тот момент, когда она будет лежать на алтаре, скоро настанет. И никто не сможет ее спасти. Никто.
– Тогда нужно сообщить следователю. Как там его зовут?
– Роман Русланович, – тихо ответила Оля.
– Да, именно ему. Сказать, мол, видела преступника. Пусть поставят охрану.
– Меня уже несколько дней охраняют.
– Откуда ты знаешь? Я вот никого не заметил.
– Я заметила, деда.
Оля и правда совершенно случайно обратила внимание на полицейскую машину, стоящую недалеко от их дома. И сразу поняла – о ней позаботился Скоблев.
– А вдруг я и правда ошиблась? Переволновалась, – уже более спокойно произнесла девушка. Но внутренний голос буквально кричал: это не ошибка, мужчина ей не показался, как и тот призывный взгляд.
– Значит так, – скомандовал Николай Петрович. – Я сейчас приготовлю тебе успокаивающий чаек, ты выпьешь его и больше из дома без меня ни ногой. А если еще раз увидишь того мужчину, то сразу же поедем к твоему следователю.
– Хорошо, – согласилась Оля. Может и правда рано пока панику наводить?
  
Глава 21
 
Скоблев и Леня Морозов уже четыре часа сидели в машине и пристально следили за домом Маслениковых. В его окнах все еще горел свет.
– Вы и правда думаете здесь что-то увидеть? – скептически произнес Леня. Ему не верилось, что Татьяна Аркадьевна может быть убийцей. Рома тоже не особо верил, но все найденные им ниточки вели именно к ней.
– Пока не знаю.
Морозов снова посмотрел на столичного коллегу и вспомнил сегодняшний приказ Добролюбова. Доставлять Роману неприятности не хотелось, но если этого не сделает Леня, значит сделает кто-то другой.