Мистер Фермер. В объятиях тьмы! (СИ)

Вновь огненная вспышка, теперь уже и воин Дроу, как и Свирепый ранее, летит куда-то в сторонку, кувыркается, а, в следующий миг с рёвом, уже менее стремительно кидается на бесплотного духа. Меч его срубает и поджигает мокрые деревья. С одного удара ноги или руки, пытаясь в очередном ударе достать Смерть, дроу крошит вековые деревья, камни — всё, что попадается ему под руку.
«Очередное чудовище…» — Ругая себя за одну лишь мысль, что мог чем-то помочь этой машине смерти, Свирепый отступает, помогает раненому старику и другим своим хищникам собраться вместе. Тот бой, что предстал перед ним, та разрушительная мощь, которой владели дроу и Смерть — стоят за гранью разумного, за чертой той силы, которой может обладать живое существо. Он, в молодости, некогда один из сильнейших в племени Волколаков, на фоне появившихся в этом мире «чудищ», был не страшнее несмышлёного, только увидевшего этот мир младенца.
Дроу вновь пропускает удар демона. Падая в землю, оставляет в той воронку двухметровой глубины, из которой с озлобленным, полным ярости криком опять бросается на своего врага. Смерть слабеет, приобретая форму разных животных, управляет максимум тремя четырьмя отростками, которые с каждой новой атакой дроу становятся всё короче. Но и мечник, так же стремительно теряет силы. Оба быстро истощаются, атакуя на запредельной скорости, дроу всё чаще промахивается, бьёт наотмашь, и удары врага своего уже не парирует, а принимает на крепкую, заколдованную броню.
«Проклятье, если так и дальше пойдёт, он первым выбьется из сил, и все мы тогда покойники!»
— Мочи суку! — Когда тварь в очередной раз схватив дроу ломает им дерево, пытаясь разбить броню, залп луков и несколько копий заставляют материализовавшегося демона уклониться. Это даёт дроу лишнюю секунду, за которую тот успевает перерубить державшую его темную руку, встать на ноги, принять стойку и, парировав удар, нанести свой собственный, контратакующий выпад. Демон в бешенстве, явно пожалев, что не добил хищников, кидается на дроу, а после, растворяясь у того перед самым носом, проходит дальше, мечнику за спину, в этот раз целясь в Свирепого.
«Зуриэль… реванша в постели не будет». — Топор Волколака проходит насквозь тёмного облака, чья зубастая рожа, целя в шею вождя, принимает телесную форму, готовится к укусу и…
Кляксой размазавшись о золотистый барьер, демон, шипя, визжа, отлетает в сторонку, словно от ожогов дымя, подрывает под собой листву, мечется, кричит от боли.
— Не уйдёшь! — Используя внезапно подвернувшийся момент, на демона кидается дроу, но, как и в прошлые разы, адаптировавшееся к атакам существо, играя с разного рода формами своего тела, уклоняется, мощным, хлёстким ударом впечатывая дроу в каменный валун.
Тварь растерянно, словно что-то её напугало, мечется, верещит, а после, словно не зная куда деться, поднявшись в небо, с разгону падает в землю, развеиваясь, словно песок, рухнувший на дно реки. Видя произошедшее, все, включая раненого старика и Волколака, повскакивали на пни, стали лезть на деревья, опасаясь, что демон может атаковать их из земли.
— Что… что это было, вождь, что нам делать⁈ — крича с камня напротив, крутя головой на все триста шестьдесят, плаща, верещит один из выживших.
— У Кузнеца спроси! Я откуда знаю⁈ — Так же в панике крутя головой и держась за ствол дерева, ответил Свирепый Рык.
  
Глава 14
 
Десятки костров, полукругом освещая импровизированную арену, ожидали своих героев. Сегодняшний, бойцовский вечер должен был показать союзникам силу друг друга. Бои, товарищеские, с оружием и без, предстояло провести как Хранителям рощи, так и Единому племени. Моим парням, инквизиторам и простым бойцам, не владеющим зачарованной бронёй, предстояло показать всё, на что они способны.
 
Только так, увидев придел эльфов и наш собственный, в бою друг против друга, можно понять, чего ждать в открытом боестолкновении. Так же, исключительно для нас, предложение Хранителей стало отличным поводом продемонстрировать силу.
Эльфы в спешке сооружали «посадочные места», подготавливали, высушивали площадку, специально для нас с Цветком Древа Жизни, строился вип ложе. Хранители и феи любили роскошь. Возвышаясь над ареной и собратьями они друг перед другом красовались своей властью, пока я пытался хоть как-то мотивировать своих парней. В бой рвались лишь Кобо с Мудагаром. Два недобитка переломанных, их раны полностью не затянулись, но бычару и сына Кобаго это нисколько не смущало. Кто-то из этих двоих непременно должен был сегодня отхватить. Иначе всё обстояло с другими, простыми и не очень вояками, в особенности с подготовленной инквизицией. Зуриэль гоняла парней по всему лесу, если не находили вражеских эльфов или рыкунов, устраивала спарринги между своими. Со слов ангела, наши парни добивались определенных успехов, многие пробовали свои собственные стили боя. Потому уставшие, погрузившиеся в свои «тайные заготовки» воины не хотели выставлять напоказ потенциальному противнику свои навыки.
Путём не хитрого подкупа — пообещав после боя всем участникам пир, а так же два выходных, в которые они будут предоставлены сами себе — быстро нашёл желающих.
Когда все приготовления завершились, окончательно стемнело. Мы с Зуриэль, а также двумя помощниками, несущими угощения от нашей деревни, занимаем место подле Цветка Древа Жизни и её верного генерала Эрай Карнелла. Эльф такой же, как и все, голубоглазый, светловолосый, с одной лишь виднеющейся морщинкой на лбу, кажется, не многим старше меня. Не позволяя этому чувству себя обмануть, поприветствовав его полупоклоном, хвалю фею за роскошный стол ломящийся от угощений, предлагая наконец-то начать.
Первыми в показательном выступлении дрались эльфы. То был скорее танец с шестами, чем бой. Раздетые до пояса, в своих зелёных шароварах, они прыгали, кричали, рубя палками воздух. Убогое зрелище, но местным, всем включая моих зверушек, нравилось. Затем наступил наш черед, пара парней му, следуя примерам беловолосых красавцев, раздеваются до пояса, тряся своими огромными мускулами, где-то даже отъевшимися животиками, они, используя лишь свои рога и кулаки, сходятся в рукопашном, я бы даже сказал, таранном клинче. Два прочных лба ударяются друг о друга, любой другой от подобного пал бы с сотрясом или проломленным черепом, но не му. Пальцы их переплетались, переполненные решимостью выяснить давние споры на арене, стараясь из всех сил, покрываясь вздувающимися буграми мышц, они по настоящему сражались. Привыкшие к подобному, мои ребята улюлюканьем поддерживали каждый своего, лишь только эльфы как-то странно молчали, волнительно наблюдая за каждым новым, совсем непостановочным ударом.
— Матвеем, они и вправду дерутся между собой? — Глядя на удивлённые мины Цветка и Эрай Карнелла, я ждал подобного вопроса от генерала.
— Верно. Мероприятие, предложенное вами, стало отличным местом, чтобы прилюдно решить давние споры. — Ответил я, а после поинтересовался у помощников за спиной, что в бою му было поставлено на кон. Услышанный ответ слегка позабавил. С той яростью и остервенением, что я видел на арене, обычно дерутся за женщину или какой-то крупный приз, но ни как не за право иметь собственную комнату с двухспальной кроватью.
Как в случае с эльфами, бой дружеской ничьей не завершился. Победитель му, помогая побеждённому подняться, во весь голос заявил всем нашим, что в следующем доме для его народа он займёт самую большую комнату. Ладно, по возвращению, оградившись частоколом, наляпаю домиков, по больше — мне не сложно, а им приятно.