Его искали, а он нашелся (СИ)

Спустя еще час, подлеченный и одаренный полным кошелем серебра да кольцом с пальца Борея, кожевник уже был сопровожден к своей комнатушке в родном цеховом квартале, а сопровождающие от имени Борея отмазали его за прогул и отсутствие на работе. Это ведь уже день был, а люлей от стражи и людоловов их тройка получила вечером прошлого дня.
Девочки выплакались и уснули крепким сном, а батя, давший клятву именем Такия Звона Монет, в храмы которого приносила дары вся его семейка на протяжении пяти поколений, что никогда не подаст ни одному людолову руки (очень уж ему запала история с сестрой кожевника, особенно на фоне пережитого), начал искать виноватых. Это в Тавимарке у Борея была зимняя резиденция, а так-то он крутился в столице и ворочал такими суммами, что даже весьма влиятельным людям было приятно делать ему услуги и неприятно переходить дорогу.
А ведь дядя, торгующий преимущественно мехами, тканями, качественной выпивкой, - но не вином, - и сладостями, подумывал над тем, чтобы и скупкой упомянутых лишних детей промышлять. Его люди закупали те же шкуры для мехов, которые потом шли его личным мастеровым, в отдаленных деревеньках и мелких городах, где таких детишек хватает. А конкуренции с уже имеющимися коммерсантами он, конечно, опасался, но умеренно опасался. Теперь же, могу поставить на то свои зубы, он в это дело даже под прицелом арбалета не ввяжется.
А все потому, что его на путь истинный наставил такой милый, добрый, всепрощающий и великолепный человек, как Константин Юрьевич во всем моем великолепии. Хоть бери, да надевай святой нимб на голову, только он же будет меня обжигать, зараза такая!
Из Аренама мы вышли спустя две с половиной недели после сражения с кровопийцами - все та же проблема наличия нормальных караванов. Ыгра за это время успела полностью выжрать в ноль всю дичь в округе города, и без того не слишком обильную, и по весне охотники явно зададутся всякими вопросами о причинах исчезновения всего, что крупнее бурундука.
Кровососка справлялась с поставленной задачей не без шероховатостей, но с немалым энтузиазмом, помноженным на холоднокровность, опыт и абсолютную безжалостность. Я не мог приказать твари испытывать человеческие чувства, ибо для этого надо быть, по меньшей мере, Богом, имеющим подходящие Аспекты, но не бедным мной. Приказ исполнялся ей по букве и духу, но, святой Рандомий, она ничуть не поменялась. Внешне, конечно, видок у нее такой, что и у мертвяка все встало бы, даже если для начала ему пришлось бы отрастить вставаемое заново, но вот в глубине... Я могу считать себя реально хорошим сенсором и потому, к сожалению, видел, чем она была.
Все эти две недели я соблюдал свое слово, так и не увидевшись с ней глаза в глаза. Я просто боялся, что таки не удержусь и прибью ее ко всем чертям. Разница между монстрами и чудовищами, простите за каламбур, чудовищна, но разница между чудищами и тварями вообще невообразима. Больше всего меня бесила даже не суть твари, что пряталась за обликом прелестного создания, от человеческой женщины отличающейся исключительно бледностью кожи и отлично замаскированными клыками (если не улыбаться, разумеется). Нет, меня бесила ее привязанность к моей персоне. Просто представьте, что в вас искренне и всем сердцем влюблен, совершенно особой любовью, серийный маньяк, убийца-людоед и некрозоопедофил.
Я, конечно, толерантен дальше некуда, но терпеть рядом с собою это было выше моих сил. Нет, если бы не мои сенсорные способности и ясновидение, то ей вполне хватило бы мастерства притвориться нормальной женщиной, только клыкастой. Но я-то всегда знал бы, что она притворяется! Вместо меня с ней связалась Гестия, отдавшая несколько десятков особых зелий на случай критически важного сражения и накрывшая своим туманом ее, теперь уже только ее, гнездо.
Последнее, кстати, предложила сама Гестия, считая нужным усилить тварь еще больше, проверить свои способности на чем-то сильнее обычных орков и, как показало ясновидение, несмотря на ее попытки это скрыть, получить дополнительную власть над кровопийцей. Не то, чтобы она сомневалась в ее ко мне верности, но искренне считала нужным иметь на комарика дополнительные источники влияния.
 
Пришлось связаться с тварью через зеркало, - в котором она отлично отражалась, - в ее ванной (отмывать грязь и пятна нужно даже не совсем живым тварям). Мой новый приказ о получении дополнительного запаса зелий, ценою в сумму большую, чем все ее гнездо видело за время своего пребывания в Аренаме, она восприняла исключительно положительно, даже если и исключить влияние кольца. Предложение о новом усилении, пусть и более медленном и ненадежном, тоже стало для нее приятной новостью.
Вот то, что подчинять и менять ее буду не я, не сильно ее обрадовало - сама мысль о том, что кто-то может посеять в ее голове те мысли и желания, что будут угрожать мне, вызывала злобу, близкую к кровавой истерии (это их аналог ярости берсерка). Пришлось спасать ситуацию тем, что сообщил, мол, Гестия, как и она, тоже получила все ту же обработку. Это тут же примирило ее с ситуацией. Правда, ясновидение подсказывало, что она полностью и на тысячу процентов уверена, что Гестия сделает из нее покорную ей куклу. Просто потому, что она сама, в такой же ситуации, сделала бы ровно то же самое, без малейших сомнений. Мировоззрение тварей, что вы хотите-то?
Гестия, несомненно, не отказалась бы вложить в кровопийцу несколько ключей-закладок, но не более, ведь ей это банально не нужно. Впрочем, мои приказы тварь даже не думала оспорить, даже помыслить боялась о том, чтобы хотя бы внутренне не согласиться. Полнейшая покорность, столь же уродская, сколь и ее внутренняя суть.
Гестия не стала накрывать все гнездо, опасаясь задеть прислугу и быков, что служили кровопийцам, ограничившись только комнатой самой твари. Концентрация ее силы на таком жалком клочке была просто сногсшибательной, а уж если учесть то, что кровопийца даже не сопротивлялась, едва не помогая менять себя, подсказывая и направляя, то процесс ускорился многократно.
Гестия возвращалась в снятый нами этаж таверны только на ужин, да ради короткой беседы, посвящая все остальное время переплавке "союзницы". Тария попробовала было пошутить про подружек по постели, но заткнулась поймав яростный, - у флегматичной, аки скала, Гестии! - взгляд туманной девы. Мне реально казалось, что еще немного и она Тарию ударит, пусть и не кулаком, но пощечиной. Успокоились обе довольно быстро, а Тария искренне извинилась, но кошка между ними пробежала надолго.
- Я не лезу в ее разум больше того минимума, что Туман делает без моего контроля. - Объясняла она, задумчиво шевеля кистью, то лишая ее сустава, то вновь его воссоздавая. - Больше плотского желания, больше удовольствия, больше желания. Не скрою, я оставила в ее разуме якоря на случай, если она слетит с катушек... Но вручную править этот разум выше моих сил. Боюсь, уж простите, но мне действительно страшно, что эта грязь может перейти и на меня.
Тария молчит, обиженно дуясь на всех нас и на себя в первую очередь, за то, что не удержала язык. Лосий и Ганс вообще отсыпаются после загула по борделям (всем четырем, хотя самый дешевый они просто издалека посмотрели и ушли, не войдя туда), оставив нас втроем.
- Пожалуй, только вам, Тин, могла прийти в голову такая идея. - Выдает аристократка, ставшая чудищем, с совершенно нехарактерной для себя широкой улыбкой, что для нее будет аналогом гомерического хохота. - Превратить тварь, настоящую, старую, опытную, отожранную, в какого-то паладина... Это нечто. Пожалуй, об этом в летописях еще не писали, хотя мои наставники и утверждали все скопом, что под нашими Сестрами повторялось вообще все.
Тут уже и танцовщица начинает похихикивать, осознавая комичность моего решения. У нее тяжелее всего с восприятием самой концепции тварей и того, чем они ужасны, но иронию оценить девушка в силах. Ну и к Гестии подлизаться пробует. Хуже всего то, что бывшая военная специалистка обиделась не на намек на ее возлежания с тварью, а на саму безалаберность и бестактность горожанки, которые ее откровенно злили.