(Не)естественный отбор (СИ)

Мать ее осталась на прежнем месте и не сводила с нас глаз.
– Знаешь, Зоя, – негромко сказал я, – я, когда был маленьким, тоже любил кататься на качелях. Только я всегда слишком сильно раскачивался и один раз не удержался и упал прямо на землю. Мне было очень больно, и я расплакался. А еще я порвал новые штаны и испугался, что мама будет ругаться, поэтому я долго-долго не возвращался домой. А потом проголодался и вернулся. Но мама, увидев меня, такого грязного, в рваных штанах, голодного, не стала сердиться, а подошла, крепко обняла и спросила: «Ты хорошо погулял?». Так я понял, что маму не нужно бояться. Что мама существует для того, чтобы помогать, утешать и любить.
Я не знал, слушала ли меня Зоя, но вот ее мама точно слушала и с каждой минутой злилась все больше.
– Но мама может заболеть. Ты же иногда болеешь, верно? Помнишь, когда у тебя температура, тебе холодно и болит горло, что нужно делать? Правильно, вызвать врача. Врач посмотрит на тебя, поставит градусник, попросит сказать «А», а потом пропишет разные таблетки. И если ты будешь лечиться, то быстро выздоровеешь, сможешь снова гулять на улице и есть мороженое.
– Мне нельзя мороженое, – хрипловато сказала Зоя, и от неожиданности я чуть не забыл подтолкнуть сиденье:
– Что? Что ты сказала? – это были первые слова, которые я услышал от девочки.
– Мне нельзя мороженое, – повторила она. – Я плохо учусь.
– А-а-а, – протянул я. – А в каком классе ты учишься? Наверное, уже во втором?
– Нет, я только осенью во второй класс пойду.
– Наверное, страшно было? Много других детей, новая учительница?
Но девочка уже замолчала. Я немного покачал ее сиденье, а потом сказал:
– Зоя, я схожу, поговорю с твоей мамой, а потом быстро вернусь. Ты посидишь одна? Не испугаешься?
Зоя снова испуганно посмотрела на маму и ничего не ответила. Я, поглядывая на девочку, подошел к Наталье, взял ее за локоть и отвел на несколько шагов так, чтобы Зоя не смогла нас слышать.
– Что вам еще надо? – устало спросила Наталья.
– Я хотел сказать, что вы большая молодец! – искренне сказал я. Женщина недоуменно взглянула на меня. – Я немного знаком с вашей историей и могу лишь позавидовать вашей силе воле, вашему упорству и уму. Не представляю, что бы я делал, если бы оказался в вашей ситуации. Несмотря ни на что, вы сумели вырваться из тех ужасных условий. Как вы умудрялись учиться? Что поддерживало вас, когда вы, стиснув зубы, вновь и вновь шли в школу, читали, зубрили? Это на самом деле невероятно!
У Натальи задергалась нижняя губа, и она отвернулась, закрыв глаза рукой. Я продолжал:
– Думаю, вы привыкли все жизненные трудности принимать на себя, встречать их и прогрызаться сквозь все препятствия, так что я не удивлен тому, что вы сумели построить неплохую карьеру. И вы сумели обеспечить Зое все то, чего были лишены сами и о чем мечтали в детстве: красивая одежда, уютная комната, вкусная еда, лучшая школа и самые разные кружки. Вот только кое о чем вы забыли.
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – дрожащим голосом выдавила Наталья. – Вы, оборотни, помешаны на детях: свой ли, чужой, неважно. Но у людей не так. Думаешь, соседи не знали, в каких условиях я жила? Думаешь, они не слышали моих криков? Да все всё знали! – она повысила голос. – И в школе, и во дворе – всем было плевать! Где была ваша хваленая служба? Полиция? Почему не вмешивались те же оборотни, живущие рядом? Да, они иногда меня подкармливали, как приблудную собаку, но не более. Что же такого изменилось? Посмотри, моя дочь сыта, одета, обеспечена учебниками, и все равно я виновата. Виновата в том, что кричу на нее? Что не дую ей в попу? А как бы она тогда выживала на моем месте? Свернулась бы в калачик и сдохла. Никому не нужны слабаки в этом мире! Они просто не выживают. Думаешь, у меня на работе прямо рай? Да всё те же сволочи, как и мои мамочка с папочкой, так и норовят пнуть упавшего, подстеречь и ударить в спину – любимый приемчик. Мерзота! А она до сих пор верит в деда Мороза, в фей и прекрасных принцев. Да ее же загрызут при первой возможности! И если я ее не подготовлю к реальной жизни, то кто еще?!
 
– Я работаю в полиции и вижу много грязи, мерзоты, как вы говорите, сволочей. Вот только я знаю: если вдруг мне станет тяжело, если покажется, что весь мир – дерьмо, если вдруг я нарвусь на неприятности, с которыми не смогу справиться сам, – я всегда могу пойти к своим родителям. Даже если они мне не сумеют помочь, то, по крайней мере, выслушают, успокоят, поговорят. Понимаете, у меня всегда есть место, где я могу спрятаться от жестокого мира, моя собственная нора. А что есть у Зои? Если у нее проблемы в школе, кричат учителя, толкают и обзываются одноклассники, то куда ей пойти? К маме, которая сделает ей еще больнее? Домой, где еще хуже? Вы уверены, что таким образом она станет сильнее, а не сломается вовсе?
Наталья посмотрела на дочь так, словно никогда ее не видела, я невольно повернулся тоже и увидел маленький нахохлившийся розовый комочек, застывший на качелях. Девочка уже не раскачивалась, а терпеливо ждала, когда про нее вспомнят и позовут.
В глазах женщины появились слезы, и она нервно вытерла лицо, пряча невольную слабость.
– Наталья, может быть, вы сейчас разозлитесь или накинетесь на меня с кулаками, но я все же скажу. Вы не думали обратиться за помощью?
– Ты думаешь, что я больная какая-то? Психованная? – моментально ощетинилась она, но уже устало, без прежней ярости.
– Не психованная, нет. Больная? Возможно. А когда человек болеет, ему стоит обратиться к врачу. Врач не будет обвинять вас в том, что вы простудились, а проверит симптомы и выпишет лекарство. Вы считаете, что ваши отношения с дочкой здоровые?
– Конечно, нет, – вздохнула она. – Я и сама понимаю, что не должна на нее кричать, она ведь на меня смотрит, как на палача каждый раз, как я к ней подхожу. Думаешь, я не вижу, как она вздрагивает, когда я ее окликаю? Я все понимаю, но после тяжелого дня на работе нервы взвинчены до предела, а она… Сидит и ничего не делает. Уроки не учит, в куклы не играет, разговаривать отказывается, хотя ведь я для нее так стараюсь, для нее на работе задницы вылизываю, – и с каждым словом Наталья раздражалась все больше, говорила все громче.
– Вот поэтому вам стоит сходить к специалисту. Могу вам дать телефон. Один звонок вас ни к чему не обяжет, но как минимум, вы поймете, стоит оно того или нет. Дум Шадар недавно буквально спас мою…мою знакомую, вытащил из большой беды, и я ему весьма благодарен за это.
– Я работаю с утра до вечера и не могу сказать начальству, что мне нужно сходить к психиатру. Я сразу же вылечу с волчьим билетом.
– Не у психиатра, а у психолога. Дум Шадар принимает и вечером, после рабочего дня.
– А Зоя? Нанимать няньку? Пока ее еще найдешь, нормальную… – Наталья продолжала придумывать отговорки, хотя уже была готова согласиться.
– Вы мне доверяете? Мне – полицейскому, оборотню и инспектору ПДН? Я готов хоть каждый вечер после работы заниматься с Зоей. Буду помогать с уроками, водить в парк, кормить. У меня много младших братьев и сестер, и я умею разговаривать с детьми.
– Да я уж видела, – слабо усмехнулась Наталья, – Зоя редко говорит с кем-то посторонним. Кажется, ты все продумал. Хорошо, я позвоню твоему Дум Шадару.
– Тогда возьмите и мой номер телефона, можете звонить в любое время. Когда нужно, я подъеду, заберу Зою, и мы с ней будем делать все, что вы скажете.
– Знаете, почему я согласилась? – Наталья дотронулась до моего плеча. – Не потому что ты полицейский там или инспектор. А только потому, что ты оборотень. Никогда в своей жизни не видела ничего плохого от оборотней, ни в школе, ни в университете. С тобой Зое будет явно лучше, чем со мной.
   
Глава 38
 
Я подскочила на кровати, схватила телефон: всего четыре утра. Забравшись под одеяло, я попыталась уснуть, но сна не было ни в одном глазу. Сегодня я должна украсть злосчастный шприц!