Дочь Соляного Короля (ЛП)

Внутри меня всё затрепетало, но я быстро взяла себя в руки, чтобы никто не заметил, как расцвело улыбкой моё лицо. Я бросила взгляд на своего отца за спиной у раба. Тот увлечённо разговаривал с гостем. Мухáми сидел на шезлонге и был напряжён. Рахима всё ещё стояла рядом с ним. Отец не замечал ни меня, ни раба.
— Спасибо, — проговорила я, и когда протянула руку, чтобы взять кубок, быстро провела пальцами по гладкому металлу на его запястье, по тыльной части его руки и по пальцам, после чего, наконец, взяла у него вино.
Взглянув на меня, он сверкнул своими золотыми глазами, его губы вздернулись в хитрой улыбке. Очевидно, этот неприкрытый флирт заводил его.
После этого Саалим встал и отошёл в сторону. Наблюдая за ним, я заметила Нассара. Он стоял на другом конце помещения, в углу, как обычно наблюдая за церемонией. Только на этот раз он был повернут ко мне. Его взгляд перемещался с меня на раба и обратно. Он видел всё.
Я напряглась, видя, как он пытается собрать всё воедино. Меня пугало наказание, которое меня ждало, если Нассар расскажет отцу об увиденном. К моему удивлению, визирь не выглядел сердитым, скорее его разбирало любопытство. Что он задумал? Что он собирался рассказать моему отцу? Он снова посмотрел на Саалима, выходящего из шатра, после чего последовал за ним.
Поборов желание подняться и побежать к Саалиму, чтобы предупредить его о Нассаре, я села и сжала кулаки. Я должна была напомнить себе, что слабый и бесхребетный Нассар не сможет причинить вред пособнику Мазиры.
К концу дня гость объявил о своём намерении встретиться с Рахимой вечером. Она зарделась и опустила глаза в пол, но я смогла заметить неуверенную улыбку на её лице. Когда я представила свою сестру во власти равнодушного мужчины, мне захотелось подбежать и оттащить от него Рахиму. Мне хотелось забрать её из клетки нашего отца и его дворца.
Идя домой, я заметила Тави, которая воодушевленно разговаривала с Рахимой. Позади нас шёл стражник, который отвлекся на свой ятаган. Во дворце было тихо; многие из слуг были дома и обедали.
Мысли о том, как я могла предотвратить сватовство своей сестры, перемешались у меня в голове. Я думала о том, как бы мне загадать такое желание, чтобы Мазира не могла ничего исказить. Чтобы Рахима могла выйти замуж за доброго человека? Который разрешил бы ей гулять по деревенским улицам, гладить лошадей и пробовать яркие фрукты. За кого-то, кто водил бы её к предсказателям и разрешал бы ей смотреться в усыпанные каменьями зеркала на базарах.
Я уставилась на землю, и вдруг мне в нос ударил знакомый запах: жасмин, пыль и… Я подняла взгляд. Все вокруг меня начало двигаться. Время остановилось. Улыбнувшись, я начала искать глазами Саалима, но прежде я услышала его слова.
— Он хороший человек, — прошептал он мне на ухо.
А потом он обхватил меня руками и прижался грудью к моей спине. Мы стояли посреди улицы, впереди нас застыли сёстры, неподвижное солнце висело у нас над головами.
— Не волнуйся, — он поцеловал меня в висок. — Он не обидит твою сестру. Дай им пожениться. Вряд ли она найдёт кого-то добрее.
Я снова собрала воедино все свои мысли об этом госте и увидела то, что намеренно не замечала ранее: то, как он почтительно улыбался нам всем. Как не решался подойти к ахирам, не зная, куда девать руки, которыми ему было неловко трогать нас. Как вежливо он просил нас называть наши имена, как дарил комплименты нашим волосам, платкам и украшениям, не прикасаясь к ним.
— Это ты всё устроил? — сказала я, вдохнув его запах.
— Нет. Он сам выбрал Рахиму. Я отсутствовал большую часть церемонии, по крайней мере, до тех пор, пока кому-то очень не захотелось пить, — я услышала, как он улыбнулся. — Я патрулировал улицы в деревне.
— Я искала тебя.
— Я знаю, я это почувствовал.
Я согрелась и прислонилась к нему, подумав о том, как же сильно мне нравился этот мужчина.
— Нассар, — сказала я, неожиданно вспомнив о визире, и повернулась к нему. — Он пошёл за тобой…
— Он пошёл за мной, так и есть. Он сказал мне, чтобы я не разговаривал с ахирами.
 
— Разве то, что ты сделал, безопасно? — сказала я, посмотрев на застывшую деревню, окружавшую нас.
Я поискала глазами стражника, идущего за нами, но тот, должно быть, ещё не завернул за угол.
— Если момент верный, если никто не смотрит на нас, значит, я могу повлиять на время без каких-либо последствий.
Саалим остановил мир в самый подходящий момент. Никто бы не заметил вызванную им остановку.
Он продолжил:
— Я не хочу ждать, чтобы увидеть тебя. Я не хочу ждать, пока Сабра отвернётся. Я хочу видеть тебя чаще. И если для этого требуется украсть время у богов, я это сделаю. Только если ты мне позволишь.
Мой пульс ускорился.
— Я тоже этого хочу.
Саалим снял платок с моего лица и поцеловал меня в губы. Мы замерли, почувствовав себя на виду, после чего принялись шептаться и целовать друг друга украдкой.
— В следующий раз, когда будешь одна, и никто не будет смотреть, подумай обо мне. Я приду. Пожалуйста.
В его глазах стояла глубокая тоска. Он выглядел таким искренним, и его переполняло такое страстное желание, что мне захотелось взять его за руку и убежать. Как бы мне хотелось, чтобы время остановилось навсегда. Вместо этого я взяла его руку, сжала её между своими ладонями и пообещала ему подумать о нём.
Несмотря на переживания Рахимы насчёт того, что знатный гость не захотел с ней спать после двух ночей, проведённых вместе («Он только говорил и… задавал мне вопросы!») и её причитаний о том, что она всё сделала не так, гость попросил разрешения Короля жениться на Рахиме. Я плакала от печали и счастья, когда Рахима поделилась со мной этой горько-сладкой новостью. Сёстры радостно засмеялись и начали щедро раздавать ей советы — как с ним разговаривать, как развлекать его, как смеяться и улыбаться, и хлопать ресницами, как и подобает всем женам. Каждая из сестёр, казалось, знала больше остальных о предмете, о котором ни одна их них не имела ни малейшего представления.
Я отсела от них и с нежностью стала наблюдать за их разговором, как вдруг в шатер вошла одна из сестёр. Ее лицо было бледным, а глаза мокрыми. Она схватилась руками за свою абайю и встревожено оглядела помещение.
— Что случилось? — спросила я, вставая.
Все затихли, атмосфера в помещении тут же стала напряжённой.
— Еще шесть смертей, — произнесла она сдавленным голосом. — Три прислужницы и три жителя деревни. Они выпивали вместе в одном небольшом заведении прошлой ночью. Через некоторые время после этого им стало плохо. Они умерли сегодня утром. Даже лекарь не смог спасти их.
Мы собрались в кучку, слушая рассказ сестры.
— Что с ними произошло? — спросила одна из сестёр.
— Яд. Есть предположение, что его принесли из деревни от алтамаруков, — выпалила она. — Мой брат сказал, что Король приказал вылить всё вино у торговцев.
— А что за слуги? — спросила я.
Моя сестра какое-то время молчала, её глаза сверкали, после чего назвала их имена. Она произносила каждое из них с большим почтением. Я закрыла глаза. Я ненавидела себя за то, что испытала облегчение из-за того, что среди них не было Хадийи и Адилы.
— Если они ищут джинна, — сказала я, — зачем тогда они убивают невинных женщин?
Мои сёстры, и даже Сабра, развернулись ко мне в изумлении.
 
— Эмель! — в ужасе воскликнула Рахима.
— Эйкаб сохрани нас, — пробормотал кто-то.
— Они ищут джинна? — спросила Пинар, и сёстры начали шикать теперь уже на неё.
Мне хотелось дать пощечину самой себе из-за своей несдержанности.
— Это то, что я слышала. Конечно же, я уверена, что они не существуют.
Но было уже поздно. Настроение в шатре поменялось. Некоторые из моих сестёр начали бормотать что-то про необходимость помолиться в раме, другие же говорили громче и более воодушевленно о возможности существования джинна. Что если это была правда?