Жрица Анубиса (СИ)

— Инпу, — закричала что есть силы и встряхнула того за предплечье.
— Нет места человеку здесь, — хрипло выкрикнул он, и девушка почувствовала, как её ног коснулась влага.
Она опустила голову и ужаснулась, их ноги по щиколотку погрузились в тёплую бурлящую красную субстанцию.
— Нет места ему и тут, — вновь проговорил Анубис, и пространство вокруг освятила огромная кровавая Луна.
— Это кровь, — с ужасом в голосе проговорила Линда, — где мы? — выкрикнула она и вновь предприняла попытку вывести мужчину из транса.
— Нет места человеку нигде, — также обречённо.
— Что ты такое говоришь? — кровь продолжала прибывать.
— Боги велели собрать жатву, — в голосе проскользнуло сожаление, вибрация его тела передалась и ей, хопеш в другой его руке жаждал крови ещё.
— Инпу, — Линда крикнула что есть силы, — крови уже по колено, что ещё нужно богам?
Она не думала, что бог услышит её, а тем более заговорит с ней. Девушка вздрогнула, когда услышала негромкое, хриплое, вынужденное оханье и острый пронзительный взгляд внимательных глаз.
— Инпу! — выкрикнула Линда с отчаянием и закрыла уши руками, испугавшись, что звук мощно отразился от небесного свода, вернувшись к ней троекратно, вокруг неё кровь забурлила, раздавшись в стороны, откатываясь, вновь явив пески.
Девушка растерянно озиралась вокруг, не зная, где она, что делать и куда идти дальше. Она оглянулась по сторонам. Полная кровавая Луна, осветившая пространство, бросала причудливые тени на песок. Песчаные барханы ожили, зашевелившись, восстав исполинскими фигурами, двинулись к ним. Линда пыталась растормошить бога, но тот вновь не обращал на неё никакого внимания.
Фигуры, остановившись возле Анубиса, пророкотали, показав на разные части света, каждый в свою сторону:
— Господин Запада, ты выполнил волю богов, собрал хороший урожай, пора уходить.
На лице бога мёртвых отразилась внутренняя мука.
— Они повинны лишь в том, что умны и быстро учатся, — его голос был глух, в мгновение ока он стал таким же высоким, как те, что были господами Востока, Севера и Юга, Инпу склонил голову вниз и показал огромным пальцем на Линду, — а она?
— Она та, что была подле тебя, тебе решать, что делать с ней, — ответил тот, кто показывал на Юг.
— Я помню её и не помню одновременно, — растерянно произнёс Анубис, обдумывая дальнейшую судьбу девушки, затем, присев на корточки, склонил голову набок.
— Бахити, — прошептала она и увидела в его огромных глазах белое поле снега и бегущих по нему в радостном порыве двух волков, отличающихся только по цвету шерсти.
Молодая женщина поняла, что тот весь был в своих снах, воспоминаниях, пророчествах. Время перемешалось, над ними были чужие звёзды, чужое небо, под ногами — чужая земля, но она верила в то, что они были друг другу не чужими, пусть и ненадолго.
— Проси — исполню, — наконец-то произнёс господин Запада.
Линда растерялась настолько, что все более-менее связные мысли выскочили из головы. Пожелать мир во всём мире? Вечные блага для всех ныне живущих? Нужно было что-то срочно сказать, попросить у грезящего наяву или во сне бога мёртвых, и Портер выкрикнула:
— Найди оазис среди пустыни по пути в Амат, — совершенно ничего не ожидая.
Та, которую в Та-Кемет нарекли благословенной, почувствовала, что её ног коснулась шерсть. Пустынный чёрный волк, взметнув морду к луне, протяжно и тоскливо завыл. Он метнулся вперёд, затем, остановившись, оглянулся на девушку, вновь метнулся к ней, путаясь в ногах, гибким мощным туловищем толкая её вперёд, отбежав на приличное расстояние. Портер двинулась вслед ему. Ноги вязли в песке. Она то отставала, то вновь нагоняла волка. Пока не остановилась возле него, замершего в ожидании.
На песчаном бархане, освещённом кровавым светом Луны, возвышалось кривое низкорослое сухое деревце. Линда с благодарностью прикоснулась к жёсткой шерсти и ощутила боль такой силы, что пару тряхануло, как и реальность перед ними. Они очутились на прежнем месте, буквально в дюйме от черты. Не осталось и следов этого морока на их одежде или теле.
 
— Бахити, — прошептал мужчина и покачнулся, — что случилось?
Линда поддержала его, подставив плечо, она улыбалась. Анубис смотрел с немым вопросом.
— Я знаю, где в пустыне вода, — сообщали та радостную весть.
Оазис среди пустыни в преддверии Амат. Источник отдохновения.
Анубис и Линда остановились возле тенистого, на все звонкие трели и голоса воспевающего оду жизни, журчащего прохладной водой, раскинувшегося посреди знойной пустыни оазиса. Мужчина уже ступил на благодатную чёрную землю, а девушка обернулась, обозрев ещё раз мёртвое пространство, которое им удалось пройти, они преодолели немыслимое.
— Бахити, — тихо позвал её Инпу, но тем не менее она вздрогнула, решительно последовав за ним вглубь чудесного кусочка пространства.
Высокие деревья шумели прохладным ветром, мигом вернув им силы. Птицы пели на все лады, приятно лаская слух. И после столь долгого времени напряжения, Линда с облегчением вздохнула. Они углублялись внутрь оазиса, который на проверку оказался намного больше, чем при первом взгляде на него. Вдоль тропы бежал небольшой ручей, а невдалеке раскатисто шумел водопад.
— Кебхут*, — нараспев произнёс он, любуясь течением прозрачной жидкости.
— Это тот источник? — спросила девушка, подумав о том, что у неё нет подходящей тары, но отчего-то это не особо тревожило, она поняла, что беззаботно улыбается.
— Нагостилась уже? Нет, это не он, — усмехнулся Инпу, смутив Линду, вмиг ставшую серьёзной, — отдохнём, и вновь в путь.
Прежде чем ответить, молодая женщина задумалась, не осознав, что при этом сосредоточенно смотрит в лицо бога, остановившегося и тоже взирающего на неё. Внезапно её посетила мысль, что спешка здесь ни к чему, что она так много узнала о Дуате, что так много чувствует и что могла бы дать ещё больше этому миру, что могла бы утонуть в глазах стройного бога, что стоял перед ней, что могла бы здесь…
— Жить… — неожиданно произнёс Анубис.
— Что? — Линда чуть смешалась.
— Здесь вполне можно было бы жить, — разъяснил тот свои слова, а девушка едва заметно вздохнула: вначале ей показалось, что Инпу смог прочитать её мысли, а это место, похоже, навевало одинаковые эмоции.
Живот девушки завыл от голода, как заправский волк в полнолуние, в самый неподходящий момент, и мужчина, усмехнувшись, проговорил:
— Боги не ведают, что хотят люди… Я скоро. Добуду тебе еду, — пообещал тот и исчез в густых зарослях.
Линда с благодарностью проводила его взглядом и тут же с опаской огляделась. Она взглянула на свою одежду, руки и ноги, перепачканные в крови. Женщина споро добежала до водопада, который острыми водяными пиками врезался в небольшое озеро, воды которого были настолько прозрачны, что Линда осмелилась, набрав пригоршню, жадно сделать один глоток. Она оторвалась от естественного напитка, громко дыша, и взглянула на небо, такое же чистое, как воды внизу. Так странно ощущать себя счастливой после почти пройденного пути, ведущего её к цели. Почти счастливой. Ликование будет полным, как только она обнимет своего мальчика.
Прямо в лёгкой, не сковывающей движения одежде Портер медленно вошла в прохладную воду и так же не спеша, откинувшись на спину, поплыла вперёд, почти вплотную подобравшись к водопаду неописуемой красоты. Капли разбрызгивались повсюду, образуя радужную пену и в озере, и в воздухе.
— Рай, — прошептала Линда, пару раз нырнув, а затем поплыла обратно, заметив Инпу, тщательно моющего руки в озере, невдалеке на плотном тёмно-зелёном листе виднелись две крупные рыбины.
Линда не торопясь вышла из водоёма, с изумлением заметив, что мужчина не отвёл взгляд, наоборот прошёлся по её фигуре тяжело, по-плотски, и женщина знала, что сама дала ему право так смотреть на неё. Не хотела? Отнюдь. Он поднялся с корточек, когда она поравнялась с ним, и оттёр с её лба грязь вперемешку с кровью. Портер почувствовала в этом ненавязчивом и простом жесте заботы нечто большее и сильнее задышала от волнения и желания, которое она вновь испытала при его близости, волнующей её. Инпу прошёлся пальцем по щеке девушки и спустился к губам, проведя по ним, чуть приоткрывая. Он и сам был неспокоен, грудь тяжело вздымалась, а Линда замерла. Его ладонь спустилась к шее, пальцы пробежались по ярёмной впадине вниз, к напрягшейся, мигом налившейся полной груди с мелкими горошинками острых, как стекло, сосков. Крепкие мужские ладони по-собственнически сжали полукружия.