Студёный мир (СИ)
Видимо я перестарался.
Розвеяв ветряной клинок я сложил руки на груди.
Я: Хочешь ли ты сдаться?
Мечник сузил глаза, когда его челюсть быстро сросталась под действием соль огромного объема маны текущей по его клеткам.
Тсуна: Хм. Это очень похоже на то как ты регенерируешь кости. Мана проходя сквозь кровь попадает в каждую частичку тела ускоряя обмен веществ и заставляя клетки его тела выходить за пределы устоновленные природой.
Мечник огрызнулся.
Мечник: Ты убил моего сводного брата! И спрашиваешь хочу ли я сдатся и росплестатся перед тобой как подавленная усталостью лошадь?!
Я сдвинул плечами.
Я: Кто бы не был твоим братом это был его выбор идти против меня. Помни я давал выбор.
Тишина нависла между нами пока я не протнул роскрытую ладонь в его сторону.
Я: Пойми, я не хочу убивать достойных людей.
Мечник уставился в пол, с его глаз стекали теплые слёзы.
Мечник: Я-я знаю твои методы. Я знаю что ты сделал с Ванессой!
Я стоял неподвижно.
Я: И, разве, ей стал от этого хуже чем было? Разве у неё не появился выбор между тем чтобы гнить под гнётом дамоклового меча и тем чтобы взять судьбу в свои руки чтобы изменить мир так как ты считаешь он должен на самом деле работать?
Мечь в его руках слегка сдвинулся вниз, подтверждая что всё же мои слова для него что-то да значат.
Мечник: Я Грус, а тот маг что отклонил твоё копьё был Даласом, моим братом.
Он отвёл взгляд в сторону смотря куда-то в даль.
Оставшиеся в живых солдаты стояли словно статуи не в состоянии переступить через свой страх и напасть на меня, пускай и в спину.
Я: Так что, Грус, ты возьмёшь мою руку и присоеденишся к революционерам или всё же я дам тебе возможность поглотить оставшихся солдат чтобы ты получил призрачную возможность убежать?
Его нижняя губа затреслась когда он осознал что победить меня ему ни удастся даже в сказках, уж тем более в подобной ситуации где сух пайков для его Ки критически мало чтобы превзойти мои запасы маны.
Грус отломал рукой превращённой в рот остриё своего меча и вложил рукоять в ножны с тем что осталось от металла клинка.
Грус: Я-я признаю что проиграл.
Аран вновь обратился ко мне.
Аран: Я обеими руками за то чтобы он присоединился к нам. Его мастерство Ки уже достаточно сильно чтобы поразить нас обоих своим эффектом.
Я слышу что-то скрытое между строк твоих слов.
Аран: Дай я тебе помогу. Просто оставь нас на едине на какое-то время. Ты бы смог принять руку помощи от того кто перерезал твою кровь?
Я вскниул руки.
Давай, надеюсь на тебя. Было бы очень жаль если бы его жизнь прекратилась здесь.
Я: Грус, сейчас подлетит мой доверенный друг и один из столпов революционеров, думаю тебе будет лучше сначала послушать то что он тебе скажет перед тем как отказыватся.
Развернувшись на пятках я последовал к дальней повозке проходя мимо задубевших солдат.
Глава 62
Бороздя меж тканями мироздания, подталкивая то один мир, то другой своими руками не имеющими постоянной формы пустота занимал ту вечность что была ему отведена.
Играясь с переплетающимися судьбами существ искал он то что розбавит его томное ожидание события что сможет пробудить его давно усопшие мысли.
Существуя миллиард, если не ещё более огромное число лет пустота практически забыл как звучит его собственный голос.
Звёзды казались блеклыми, жизни существ бессмысленными. На его практически ослепшие бездонные глаза упала пелена скуки и безысходности.
Однако, всё же в какой-то момент жилистая ткань пространства — его тело разорвалась пропустив сгусток чего-то чёрного. Тьма, глушащая его абсолютный до этого момента контроль появилась буквально из ниоткуда и переместилась в мир, что он давным давно покинул не увидев в нём луча надежды.
Если бы тьма могла светится, излучать лучи, то этот сгусток бы накрыл абсолютно всё, куда видели глаза пустоты.
Сразу же заинтересовавшись, он не мог поверить что часть его тела пропала, унесённая вместе за неизвестным что появился.
Спустя время, он всё же отыскал воришку что утащил крошки с его стола, однако изучив объект он не мог отвести взгляда. Что-то откликалось внутри мёртвого его, словно это существо было именно тем что он искал, то что он так долго ждал.
Словно его существование отвечало на вопросы которыми задавались мыслящие существа.
Словно он узнал ответы на те вопросы что бесконечно задавал он сам себе.
Что такое свет?
А что же является тенью?
Ответь отнюдь не прост.
Одному свет — то что греет в холодную пору
Другому тень — отсутствие палящих лучей солнца
Но никто из них не видит ширмы той что закрыла их глаза
А те кто видят, могут лишь догадываться о сокральной истине таящейся за ней
Но нашёлся всё же тот, кто открыл заслон, переступив черту порядка и оков
Человеком был он заурядным но любопытство вело его туда, куда всякому вход был восприщён.
Вдыхая томный, сбитый воздух
С каждым вдохом познавал он ширину картины где под гнётом святой власти прожигались дни людские.
Свет это жизнь людей заключённая в рамки и закрашенная жирными мозками
Гуманизм, человечность, правидность…
Их называли все по разному, но умозаключение одно
Это цепи окутанные вокруг шей людей на чье лицо светят отблески ярма.
Свет это тёплый как лучи звёзд плед, согревающий и защищающий от остального мира, барьер.
Тень же оберег и обоюдо острый меч
Люди ступившие туда понимают куда больше тех что остались на свету
Алчность, глупость, лень…
Каждый из них хорошо прознал их на собственном примере
Однако, как бы не пытались высшие чины исправить плод своей системы
Люди в тени больше не захотят выйти в свет и улыбнутся солнцу.
Ведь не могут здравомвслящее видеть плоды светлых людей, плоды своих работ.
Приоткрыв ширму, посмотрел он туда, от куда пришёл и ужаснулся.
Тот кого он считал другом, оказался отменным эгоистом, а та мимо кого тогда прошёл, сейчас уже зацветшая лаванда.
Как-то стоя позади обыденного разбирательства смотрел он на то, как человек рвёт своего.
Поинтересовавшись, мужчина подошёл спросить, узнать причину, зачем он рвёт одежду на том, кого ещё вчера считал родственной душой.
Сияла злоба в облаках, словно пророняя свой ответ, отличимый тому что видели его глаза, но услышал он лишь человека.
Зачем он обокрал хлебобулочный ларёк?
И за крохотную булку хлеба способен ты задушить родную душу?
Слова кружили в голове, но он оставил язык за зубами, прикусив.
Стоящие в тени могут только опустить взгляд в пол созерцая глупую картину
Ведь пекарь есть свет, а вор есть тень и это всё что видят те что освещены тёплыми лучами
Они никогда не подумают про то, что вору нечем кормить своё дитя.
Про то, что он тянет на своём горбу неподьемный груз задавивший его так, что ему не оставалось нечего кроме ступить в тень обеими ногами
Но пекарь есть свет, а вор есть тень
И никто из них не подумает о том, что именно свет проливает тень на узкие кварталы светлых городов
И вот, стоя на недоступном берегу задался вопросом обычный человек
Видел ли он когда-нибудь младенца чьи глаза искрили злобой?
И проходя толстые барьеры установленные неизвестными людьми пробирался он к глупой но простой по сути истине
Неужели люди в тени рождаются такими?
Да быть того не может! Ударил он костлявою рукою по груди.
Так, где же истина?
Существует ли добро и зло? Либо же это одна и та же сторона медали?
Сплавив в турке бесполезный кусок ценного металлалома
Он увидел лишь блеклую гущу того что и есть мир
Увы, сложенно всё так что многие не видят всей картины мироздания
В серой гуще нет ни света ни даже тени
Есть только то, как пузырятся люди тающие в стенах своих колодцев