Стеклянная Крепость (ЛП)

— Нет, если только ты не умрешь, — ответил Антесиодор. — Или пока ты не умрешь, возможно, мне следовало бы так сказать.
— Это канюки, Протас, — спокойно объяснил Кэшел. — Хотя я никогда не видел таких больших канюков. Если я не ошибаюсь насчет размера, они весят столько же, сколько мужчина.
Ученому не было нужды так огрызаться на мальчика, но он явно был взвинчен. Люди часто поступали подобным образом.
— Во всяком случае, они весят больше, чем я, — сказал Антесиодор. Он оглянулся на мальчика, а затем на Кэшела. — Но сами они добычу не убивают. Есть много других способов сделать это, но, возможно, мы избежим их.
На южном горизонте паслось смешанное стадо. Конечно, там были лошади, но могли быть и другие… что ж, много чего может быть, и, ни одно из них было не знакомо.
— У этого оленя шесть рогов, Кэшел, — сказал Протас.
— Это антилопы, — поправил его Антесиодор.
Местность к северу слегка понижалась. На некотором расстоянии виднелось русло ручья, вероятно, пересохшего в такую погоду. Густые тополя окаймляли оба берега, а глубже в овраге росла ольха. Деревья вытягивали воду из потоков, текущих под землей.
— Там в овраге олень, — сказал Кэшел. — Я думаю, их три. Видишь, Протас? Под тополем, на котором еще сохранились листья?
Он не показывал пальцем; пастухи обычно этого не делают. Если указать на овцу, она, скорее всего, убежит в слепой панике. Это повредило бы мясу и заставило бы ее давать меньше молока, и это в том случае, если бы ей не удалось свалиться в овраг и сломать свою дурацкую шею.
— Стойте очень тихо! — приказал Антесиодор.
Кэшел застыл. — Что... — спросил Протас, поворачиваясь к Кэшелу с обеспокоенным удивлением. Кэшел не пошевелился и даже не нахмурился, но мальчик понял намек по его совершенно отсутствующему выражению лица.
— Я никогда не хотел быть волшебником, — тихо сказал Антесиодор, повернувшись лицом к ручью. — Я ученый. Я кое-что нашел, вот и все. Нашел их в пространстве и даже во времени, но только для того, чтобы изучать.
Три человека с оленьими головами вышли из оврага и встали рядом с большим тополем. Двое были мужчинами, а одна — женщиной. Как и у северного оленя, у нее, как и у самцов, были рога. Они обнюхивали ольху, обрывая листья своими узкими мордочками.
— В нашем содружестве нас было двенадцать человек, — продолжал Антесиодор. — Полагаю, мне следует сказать «наше братство», если я хочу, чтобы вы поняли.
— Я знаю, что такое братство, — обиженно запротестовал Протас.
Кэшел нахмурился. Он не знал, но в целом мог понять, что люди имели в виду, по тому, как они это говорили. В любом случае, когда их гид рассказывает им то, что им, возможно, нужно знать, они не должны перебивать.
Троица людей-оленей перестала кормиться и пристально посмотрела в сторону Кэшела и его спутников. Через мгновение они исчезли в овраге так внезапно, что, казалось, не было никакого движения: они были на берегу, а потом исчезли.
Антесиодор выдохнул. — Хорошо, — сказал он, — теперь мы можем продолжать движение.
— Они были опасны, сэр? — спросил Кэшел, пристроившись позади Протаса, как он делал это ранее.
— Нет, — ответил Антесиодор. — Но когда кто-то охотится на них, у них есть привычка увести охотника на след добычи, которая не может бежать так быстро, как они. А потом убегают.
— Какой трусливый поступок! — сказал Протас.
— Что ты знаешь об этом, мальчик? —  зарычал Антесиодор. — Ты знаешь, каково это, когда на тебя охотятся? По-настоящему травят!
— На меня охотились, Мастер Антесиодор, — сказал Кэшел. Он не повысил голоса и не вложил в него никаких эмоций, но по его тону было ясно, что сейчас он пошел на выручку мальчику. Протас высказался неправильно, о чем стоило пожалеть, но это было не то, что он хотел сделать.
Их проводник оглянулся через плечо; его худощавое лицо выражало страдание. — Да, — сказал он, — я полагаю, что так оно и есть. Но вы всегда знали, что умеете драться, не так ли, Мастер Кэшел?
— Да, сэр, — ответил Кэшел. — Но я не знал, что смогу выигрывать каждый раз. Я просто знал, что лучше умру, чем буду жить, зная, что переложил свое невезение на кого-то другого.
 
Антесиодор повернулся лицом вперед и немного сместился влево от линии, по которой следовал; слабое жужжание, и блеск крыльев в воздухе показали, что они вот-вот окажутся рядом с норой ос. Он сказал: — Да, в этом-то и проблема, не так ли? Возможность жить с человеком, которого ты видишь перед собой, когда просыпаешься в темноте. Но у вас ведь не было такой проблемы, не так ли?
— Нет, сэр, — тихо ответил Кэшел.
На северо-востоке паслось стадо крупных животных, которые держались тесной компанией. Их было больше, чем Кэшел мог сосчитать по пальцам обеих рук. Они вели себя как коровы, но были крупнее, и у них была темная шерсть на передних конечностях и рогатые головы. Одно из них мгновение наблюдало за людьми, затем вернулось к своей еде.
— Я многое знал, — сказал Антесиодор. — Очень многое. И это все, что меня волновало. Я никогда не использовал найденные предметы, кроме как для того, чтобы найти еще что-нибудь. Я позволил своим братьям использовать их, но это был их выбор. Я никогда не хотел заниматься волшебством. Это несправедливо, что меня принуждают к этому!
— Тогда кто же вас заставляет? — спросил Протас. Это был честный вопрос, но мальчик задал его таким тоном, который показывал, что он был более чем обеспокоен тем, что ученый огрызнулся на него.
Кэшел продолжал наблюдать за шерстистым скотом. Двое из них подняли головы; они смотрели прямо на север. Одно из крупных животных фыркнуло; все стадо вскинуло головы. Через мгновение они начали медленно двигаться на юг, в то время как большой бык стоял, напрягшись, и смотрел в другую сторону.
— Я находил вещи и отдавал их своим братьям, — снова сказал ученый. — Я никогда ими не пользовался, никогда, разве что для того, чтобы найти еще... кое-что. Они выиграли от моих действий, а не я сам. Вы ведь понимаете это, не так ли?
— Вы делали то, что хотели, — сказал Кэшел. Он поглядывал и в другие стороны, особенно прямо за ними, но в основном не сводил глаз с того места, куда смотрел бык. — Вы и ваши друзья получили то, что хотели.
— Я нашел заклинание, — продолжил Антесиодор, как, будто не слышал этого комментария. — Никто другой не смог бы сделать то, что сделал я — никто, я уверен. Оно было вырезано на пластине из серого нефрита, тонкой, как пергамент. Оно было разбито на шесть частей, каждая из которых была так же необходима, как и следующая, чтобы заклинание сработало, и я нашел все шесть. Я один!
— Тогда что же сделало это заклинание? — спросил Протас. Он утратил свою раздражительность и снова стал любопытным маленьким мальчиком.
Кэшел заметил движение по другую сторону животных. Земля перекатывалась, и что бы это ни было, оно оставалось в траве, но существа наблюдали за ним и его спутниками. 
— Заклинание? — повторил Антесиодор. — Оно позволяло пользователю управлять демоном. Сам я, конечно, никогда бы не стал этого делать. Никогда!
Он прочистил горло. — Я нашел шестую часть, — продолжил он. — В одиночку оно было бесполезно, совсем бесполезно. Только в случае с остальными пятью оно имело смысл, и только я смог найти весь комплект целиком. Но тот, у кого была эта вещица, услышал, как я взял ее, и последовал за мной.
— Владелец, — сказал Протас. — Владелец поймал вас.
— Как может кто-то владеть вещью, которая была древней еще до появления людей и которая не имела никакой ценности для владельца? — сказал Антесиодор срывающимся голосом. — Это была не его собственность, это была просто вещь, которая у него была! И он не поймал меня, нет.
Он оглянулся на Кэшела, а не на Протаса, и сказал: — Тогда он меня не поймал, потому что я оставил эту часть своим братьям, членам моего сообщества, и убежал, пока они изучали весь комплект. Видите ли, они были в восторге; они не могли вдоволь меня похвалить. Мы поклялись поддерживать друг друга во всем, и все они говорили о том, каким ценным братом я был. Они не знали.