Стеклянная Крепость (ЛП)

Грохот волны накатывался вслед за ней. Впереди, в том направлении, откуда она пришла, была пустошь, еще более бесплодная, чем была, когда Кэшел впервые увидел ее. Пятна водорослей теперь до неузнаваемости смешались с илом, который они покрывали, а неглубокие корни папоротников были вырваны, когда растения выбрасывало валками, как водоросли у линии прилива.
Их проводник поднялся на ноги. В его грязных карих глазах застыл страх, как у собаки, которую часто пинали и которая ожидает, что ее снова лягнут, только сильнее.
— Сейчас я ничем не могу вам помочь, — сказал он. Затем сердито добавил: — Это не моя вина! Даже если бы я знал, что она придет, что я мог бы сделать? Если бы у меня была такая сила, разве был бы я здесь?
— С нами все в порядке, — сказал Кэшел. Он кивнул в том направлении, куда они направлялись. — Будет труднее идти, когда вся эта жижа разворошена, но мы справимся. Я понесу тебя, если понадобится. И в любом случае, все уже улаживается.
Ноги их проводника были узкими, так что они могли увязнуть еще сильнее, чем у Кэшела, но главная проблема заключалась в том, что тащиться по болоту было почти такой, же тяжелой работой, как и все, что Кэшел помнил. Но он делал это ранее, и был готов сделать это снова, если понадобится.
— Вы не понимаете! — возмутился гид. — Она отрезала путь к порталу, я уверен в этом! И я буду наказан, хотя я ничего не мог сделать, ровным счетом ничего!
— Давайте пойдем и посмотрим, как все там выглядит, — тихо предложил Кэшел. На самом деле он не сомневался в том, что говорил человек с крысиным лицом, но с тех пор давно понял, что может быть большая разница между тем, что люди думают, что произошло, и тем, что произошло на самом деле. — Тогда мы решим, что делать.
— Здесь нечего делать! — крикнул гид. — Ты что, не слышал меня? Я обречен!
— Вы наш проводник, — сказал Протас забавным тоном, которого Кэшел от него раньше не слышал. Мальчик держал левую руку на драгоценном камне, хотя сейчас его ничто не могло поколебать. — Ведите нас так, как вы должны.
— Я знаю свой долг! — раздраженно ответил гид. — Хорошо, раз ты так уверен в себе.
Грязь утрясалась сама по себе, как и предполагал Кэшел. Сверху образовалась пленка воды, которая медленно стекала. Он видел, как рыбы время от времени поднимают головы из мутной воды. Время от времени кто-нибудь из них делал глоток воздуха, прежде чем скрыться из виду.
Гид двинулся в путь в хорошем темпе. Солнце стало ярче, пробиваясь сквозь дымку отчетливым диском, а не пятнышком света за облаками. До землетрясения сильно воняло, но после толчков стало еще хуже. Смерть, очень старая смерть, была настолько очевидна, что Кэшел подумал, что он должен быть в состоянии увидеть ее.
Протас, спотыкаясь, шел, прикрыв лицо рукой так, что рукав закрывал нос. Кэшел сомневался, что это помогло, но мальчик не жаловался.
Гид, казалось, не замечал запаха, чего и следовало ожидать. Кэшел старался не смотреть на рану на его спине, но не мог не видеть, как мошки вьются вокруг раны, словно облачко дыма.
— Я кое-что вижу, — сказал Протас, опуская руку, чтобы заговорить. — Кэшел, я вижу скалу!
— Да, скала, а на ней портал, который перенесет вас туда, где вы больше не будете меня беспокоить! — сказал их проводник. — И вода, которая отрезает тебя от него, ты тоже это видишь? Ты никогда не достигнешь его, и ты обрек меня на неудачу!
Кэшел ничего не говорил, пока не достиг нового берега. Толчки, которые все взбудоражили, произошли из-за того, что здесь земля просела, пропустив воду. Пролив был не слишком широк, не больше, чем мог бы перекрыть лучник, с хорошим шансом поразить свою цель на другой стороне... но это могло быть все Внутреннее Море, а не худший барьер.
— Кэшел, я не умею плавать, — тихо сказал Протас.
— Я тоже не умею, парень, — сказал Кэшел. — Значит, нам придется найти другой способ.
Он повернулся к их гиду, указал в сторону канала и спросил: — Есть ли какой-нибудь способ обойти его?
— Откуда мне знать? — прорычал проводник. — Он просто появился, не так ли? Но даже вошь должна быть в состоянии догадаться, что если Она однажды перерезала путь, Она сможет сделать это снова, если в этом будет необходимость. 
 
Кэшел улыбнулся. Человечек имел право на сарказм. Кроме того, это напомнило Кэшелу о его сестре. Он подумал о том, как дела у Илны, и особенно он подумал о Шарине; но у него были другие дела, с которыми нужно было разобраться, прежде чем он вернется к ним.
Там не было ничего, из чего можно было бы соорудить плот. Возможно, они могли бы сделать поплавки из своей одежды и поднять Протаса на поверхность, но Кэшел по опыту знал, что без поддержки он сам пошел бы ко дну, как камень. Люди склонны были думать, что большая часть его массы приходится на жир, а не на мышцы; но они ошибались.
Конечно, если новый канал был достаточно мелким, можно перейти его вброд. Рыба поднимала голову прямо посередине, где, должно быть, проходила тропинка к скале до того, как земля затонула. Это была самая большая рыба, которую Кэшел когда-либо видел в этом месте; не считая китов, это была самая большая рыба, которую он когда-либо видел.
Ее пасть была широко раскрыта, демонстрируя длинный сводчатый туннель с ярко-красными столбиками жаберных гребней по обе стороны спины. Рот закрылся. Рыба медленно погрузилась, оставив за собой водоворот, который плеснулся у ног Кэшела.
У рыбы не было зубов. Если бы она не была размером с приличный корабль и не имела пасти, способной проглотить фургон, это могло бы обнадежить.
— Мастер Гид? — переспросил Кэшел, поджав губы в раздумье. Обычно он сказал бы «друг», когда не знал имени человека, но не здесь. — Есть ли где-нибудь поблизости место, где мы могли бы найти деревья, чтобы построить плот?
До леса, возможно, еще месяц пути, и, кроме того, это не решило бы проблему с рыбой, но… — Здесь нет деревьев, — ответил их гид. — Есть рогоз, и есть папоротники, и есть грязь, вот и все.
— Что ж, тогда мы соберем рогоз, — сказал Кэшел, кивая, и прикидывая в уме, как поступить. — Он будет плавать, и, если собрать достаточно, мы сможем...
— Это заняло бы слишком много времени, — сказал Протас своим забавным голосом. Его левая рука снова была на голове. Он вытянул правую руку, крепко сжав пальцы.
— Это самый быстрый способ, который я могу придумать, Протас, — сказал Кэшел негромко, но давая понять всем, кто его слушал, что он не ищет возражений. — Рыба — это другое дело, но, может быть, если мы подожжем плот с одного конца...
Губы мальчика не шевелились, но кто-то начал произносить слова силы голосом, похожим на стрекот цикады. Кэшел не мог разобрать звуки как слова, но ритмы были безошибочно узнаваемы для любого, кто слышал волшебников ранее. Он удивленно посмотрел на Протаса и начал говорить.
Но снова закрыл рот. Что бы ни делал мальчик и как бы он это ни делал, прерывание его не изменило бы ситуацию к лучшему.
Их проводник уставился на них широко раскрытыми от ужаса глазами. Кэшел подумал, не произносит ли он заклинание, но выражение мерзкого маленького личика человечка доказало, что это не так.
— Значит, ты знаешь, что происходит? — спросил Кэшел. Гид, казалось, не расслышал вопроса.
Волшебный свет, яркий и голубой, как освещенный солнцем ледник, дрожал на поверхности канала. Вода всколыхнулась и забурлила, когда огромная рыба снова начала подниматься. Пронзительный голос насекомого выкрикнул слог, который Кэшел почти расслышал.
Голубая вспышка осветила канал до его илистого дна, показав рыбу в виде тени, а ее кости — в виде более темных теней. Она оказалась даже больше, чем предполагал Кэшел. Она нырнула ко дну, конвульсивно взмахнув своим змеевидным хвостом.
На мгновение вода стала непрозрачной. Затем она превратилась в желтый лед.
Протас покачнулся; Кэшел поймал его за сгиб левой руки. У него был большой опыт в том, как волшебники изматывали себя своим искусством, но у него не было и намека на то, что Протас сам был волшебником…