Стеклянная Крепость (ЛП)

— Хватай их! — воскликнул Гаррик. Он прыгнул вперед и, споткнувшись, шлепнулся на край собственной циновки жителей деревни; его нога запуталась в сетке.
Древко копья, торчащее из плеча Гаррика, ударилось торцом о землю, вогнав острие до упора, пока его не остановило более толстое древко. Он выпустил топор из рук и закричал от ярости.
Тораг с трудом взобрался на циновку; сила в его плечах была поразительной. Он потерял свою булаву. Мец рубанул его мечом, окантованным зазубренными краями ракушек. Тораг легко уклонился от удара и вытащил свой деревянный нож. Донрия шагнула вперед, описывая факелом дымную дугу.
Вождь Корлов издал отчаянный вопль, который совсем не походил на другие звуки, которые Гаррик слышал из его горла. Вместо того чтобы прикончить Меца, он перепрыгнул в ворота частокола, когда они закрывались.
Гаррик огляделся, пытаясь отдышаться. Его глаза то расплывались, то теряли фокусировку.
Трое воинов Коэрли наполовину погрузились в трясину. Жители деревни, те, кто поддерживали сетчатые заграждения, теперь использовали длинные копья, чтобы забить их  до смерти. Упругие рыболовные инструменты не очень подходили для этой цели, но энтузиазм и попавшие в ловушку жертвы справлялись с задачей. В битве нет ничего изящного…
Кто-то схватил Гаррика сзади за руку. Он начал поворачиваться.
— Стой смирно! — приказала Донрия. Свободной рукой она крепко держала древко копья в том месте, где оно было в его плече. Она наклонилась, и он почувствовал, как ее щека прижалась к его спине.
— Что, во имя Божьей Матери, ты... — начал он. Пока он говорил, Донрия крутанула древко; он услышал хруст позади себя.
Донрия почти безболезненно вытащила копье из его плоти. Она торжествующе размахивала им: она просто откусила зазубрины и теперь выплевывала их в болото.
Гаррик глубоко вздохнул. Ворота были закрыты, и выжившие люди-кошки не показывались на ступеньках частокола; на данный момент сражение закончилось.
— Теперь, — сказал призрак в сознании Гаррика, — мы покончим с ними!
***
Илна последовала за своими спутниками на участок влажного луга, не сильно отличающийся от приливного болота у устья Паттерн Крик. Она узнала многие цветущие растения — хелоне, огромные соцветия розовой мальвы и побеги сорняка посконника. Все цветы были розовыми. Этот цвет ей не очень нравился, хотя она улыбнулась свидетельству собственного тщеславия.
Возможно, это потому, что она так и не нашла светостойкий краситель, который бы соответствовал этому цвету. Что ж, ей все равно не нравились краски, даже самые лучшие цвета индиго. В идеальном мире Илны все носили бы натуральные коричневые, серые и черные тона; и белые тоже, белая шерсть была натуральной, хотя лично ей белый цвет не нравился.
Она снова улыбнулась, забавляясь собой.
— Илна, который час? — спросила Мерота тихим голосом. — Я начинаю уставать.
Илна взглянула на солнце. В это время года — в конце лета, судя по тому, что было в цвету, — должно быть около второго часа дня. 
Было около второго часа пополудни, когда они втроем появились в саду, это было довольно давно. Она взглянула на Чалкуса.
— Да, — сказал он. — Неплохое время суток для таких дел, хотя я мог бы выбрать более позднее, если бы меня попросили. По крайней мере...
Он улыбнулся, чтобы правда прозвучала как шутка.
— ... нам не нужно беспокоиться о том, что что-то подкрадется к нам в темноте, а?
Он повернулся и ткнул левой рукой в живую изгородь позади себя со скоростью нападающей кошки. Как ни быстр был моряк — а Илна никогда не видела человека быстрее, — его кулак сомкнулся в воздухе; стройная смуглая фигура растаяла, как жидкость, в ветвях остролиста.
Чалкус вздохнул и убрал руку. Острые кончики листьев оставили узкие царапины длиной с его предплечье, но не проткнули руку.
— Мастер Чалкус, что бы вы сделали с ним, если бы поймали? — язвительно спросила Илна. — Я, конечно, не настолько голодна.
— Я задал бы малышу несколько вопросов, вот и все, дорогая моя, — ответил Чалкус. Он широко улыбнулся ей и добавил: — И, честно говоря, как и подобает честному моряку, каким я сегодня являюсь, мою душу терзает то, что маленькие демоны думают, что могут вынюхивать, шнырять и шпионить за нами, а мы ничего не можем сделать, чтобы позволить им это, или помешать им.
 
— Они действительно могут это сделать, Чалкус? — с сомнением спросила Мерота.
— Они действительно могут, моя дорогая девочка, — ответил моряк. — Разве я только что не доказал это?
Илна сделала несколько шагов по узкой поляне, оглядываясь по сторонам. Растительность была достаточно мягкой, чтобы соорудить хорошее ложе, но ее босые пальцы хлюпали по воде, выступающей из почвы. Им бы лучше найти более сухое место для отдыха.
— Вот он! — крикнула Мерота, показывая пальцем правой руки. Коричневая фигура метнулась с восточной стороны луга к тенистой изгороди на западе, сливаясь с падубом так же легко, как легкий ветерок, слегка колышущий сад.
Илна скорчила кислую мину. Маленькие человечки были безобидны, но такими, же безобидными были и мошки, порхавшие вокруг ее лица и садившиеся в уголки глаз. Насекомые щекотали ее и отвлекали. Если бы существовал способ заставить их всех исчезнуть, она бы заставила маленького смуглого человечка завизжать, как попавшего в силки кролика. Он попытался прыгнуть обратно на луг, но тенистая внутренняя часть живой изгороди сомкнулась вокруг него. Он снова закричал, но уже слабо. Его тело затуманивалось. Он обратил свои большие глаза на Илну с выражением отчаянной мольбы во взгляде. Как он думает, что можно сделать, чтобы помочь ему?
— и полностью исчез. На мгновение Илне показалось, что она видит кости маленького человечка, такие же хрупкие, как у дохлой козы, дочиста обглоданные муравьями; затем скелет тоже исчез. Узловатые стебли остролиста остались неизменными.
Кошка размером с лошадь вышла на луг из прохода на другом конце. Тонкие крылья были плотно сложены на ее спине; они имели структуру бумаги с масляным рисунком, и создавали впечатление оперения.
Из шеи кошки росла пара змеиных голов на змеином теле длиной в руку. Они казались маленькими по сравнению с кошкой, но Илна не помнила, чтобы когда-либо видела змею таких размеров, как эта.
Ее пальцы завязывали узор, который, как подсказывал ей инстинкт, будет эффективным. Она подняла руки вверх. Огромная кошка расправила крыло перед своими глазами. Мягкие пастельные пятна искажали внешний вид существа в глазах Илны, и они также искажали эффект мастерства Илны.
— Подожди! — сказал кот глубоким урчанием. — Я не ссорюсь с Принцами! Если вы хотите поохотиться на этом лугу, добро пожаловать. Хотя...
Это прозвучало не столько враждебно, сколько обиженно.
— ... он был частью моей территории с тех пор, как Единый привел меня сюда.
— Мы хотим заняться не охотой, дружище кот, — сказал Чалкус с напевным вызовом. Кинжал в его левой руке чертил в воздухе причудливые завитушки. Блеск острия отвлекал внимание противника от меча в его правой руке, твердой, как скала, и готовой нанести удар. — Но мы ведь тоже не добыча, понимаешь?
— Я думаю, он химера, Чалкус, — подсказала Мерота тоненьким голоском школьницы. Она была в ужасе и поэтому возвращалась к обычной жизни, к репетиторам и знаниям из книг. — Только не совсем так.
— Я знаю, что вы не Добыча, — ответил кот-химера с оттенком раздражения. — Я отойду и оставлю луг вам, если хотите. Что может быть яснее этого?
— Подождите, — сказала Илна, перекладывая завязанную ткань в левую руку. Она прошла вперед, мимо того места, где стоял Чалкус. Он нахмурился, но благоразумно придержал язык. — Если вы прожили здесь какое-то время, то можете ответить на мой вопрос.
На мгновение она задумалась о том, как изменить свою ткань таким образом, чтобы эффект не отразился на крыле существа. Это был просто соревновательный рефлекс, желание доказать химере, что она не сможет ускользнуть от Илны ос-Кенсет с помощью подобного трюка.