Стеклянная Крепость (ЛП)

— Сейчас полдень, — беззвучно произнесла Птица. — Ты долго спал. Ты в состоянии сражаться и бежать, Гаррик?
— Я в состоянии, — сказал Гаррик. — Я не собираюсь делать ни того, ни другого, по крайней мере, еще день или два, пока у меня не будет лучшего представления об обстоятельствах.
Птица издала своим клювом слышимое: клик-клик-клик-клик. В сознании Гаррика это сказало: — Тогда жди и изучай.
Гаррик не знал, куда он побежит. Все, о чем он мог сейчас думать, — это сбежать из крепости Торага. Все это было очень хорошо, но Тораг уже захватил его однажды и мог быстро захватить снова. Если, конечно, он случайно не попадет в объятия другой банды Коэрли, которые распространялись по этой земле.
Сиравил хотела отвести его туда, откуда пришли люди-кошки. По крайней мере, было возможно, что Гаррику будет легче вернуться домой оттуда, чем из этого серого болота. Вслух он спросил: — Где Сиравил, Птичка?
— Коэрли спят, все, кроме стражника на сторожевой башне, — ответила Птица. Она распушила свои крылья, превратив их в радужное мерцание, похожее на игру света на капле росы. Это были тонкие кристаллические мембраны, на самом деле не крылья, как у птицы или даже летучей мыши. — Тораг убил еще одну из недавних пленниц. Его народ пировал, за исключением воинов, которые были здесь с Идо. Им пришлось поесть рыбы, и сегодня они стоят на страже, пока Тораг и его налетчики спят с набитыми животами.
— «Съели ли Сому?» — задумался Гаррик. Вся эта история с людьми-кошками, убивающими людей ради еды, вызывала у него отвращение, но раз уж это случилось, он мог надеяться, что жертвой стала жена Марзана. Это могло бы значительно упростить его жизнь в крепости Торага — и побег из нее.
— Жертву звали Джолу, — сказала Птица. — Ей было семнадцать, она была пухленькой, и у нее был звонкий смех. Она была незамужней, но Орта, чья жена умерла весной, планировал попросить ее руки у ее отца. Орта погиб во время налета, хотя Джолу так и не узнала об этом.
Гаррик почувствовал приступ головокружения. Джолу была для него совершенно незнакомым человеком. Сотни таких людей, как она, должны умирать каждый год в Королевстве Островов: утонувшие или унесенные лихорадкой, умершие при родах или любым другим способом. Смерть сама по себе не была ужасной; она была частью жизни.
Но Джолу была съедена кошкоподобными чудовищами. Если кто-нибудь их не остановит, Коэрли съедят еще много людей, пока не съедят всех, кто был в этом мире…
— Я бы что-нибудь перекусил, — сказал Гаррик, снова потянувшись к дверной задвижке. Ему нужно было узнать больше, прежде чем он сможет действовать, потому что, основываясь на том, что он знал на данный момент, он ничего не мог сделать. Разве что, как предположил он, растратить свою жизнь впустую, не имея ничего взамен, кроме того, что взять с собой нескольких Коэрли.
— Убийство кошачьих тварей — дело немаловажное, — пробормотал Карус. — И, возможно, мы смогли бы убить больше, чем нескольких из них.
Задвижка повернулась прежде, чем он прикоснулся к ней. — Гаррик? — спросила Донрия, открывая тонкую панель. — Ты звал?
— Спасибо, что почистила меня вчера вечером, — сказал Гаррик. Было неприятно отчетливо слышать слова женщины в своем сознании и в то же время видеть, как ее губы издают совершенно другие звуки, которые доносились до его ушей тем же тоном, что и те, что звучали у него в голове. — А, можно мне чего-нибудь поесть? И я бы хотел посмотреть на то, что происходит снаружи.
У него было лишь самое смутное представление о планировке комплекса. Было темно, он был одурманен дракой и маршем, и когда он прибыл, кровожадное насилие довольно быстро поглотило все его внимание.
Донрия взяла его за руки и мягко потянула к двери. — Как пожелаешь, Гаррик, — сказала она. — Ньюла! Староста хочет есть! Принеси ему овсянку из бадейки поменьше. Я положила туда трав.
В открытом холле большого здания находилось с полдюжины женщин. Две были жителями деревни, которых Гаррик видел в караване, захваченных вместе с ним во время набега. Ньюла наблюдала, как они убирались в дальнем конце зала, где готовилась еда. Здесь новоприбывшие оказались в самом низу иерархической лестницы, как и в любом обществе.
 
Хотя здесь иерархия могла быть нарушена Торагом в любой момент при выборе блюда. Что, если подумать, было похоже на то, как куры жили на постоялом дворе.
Вся юность Гаррика была связана с уходом за домашними животными и их кормлением, но теперь он по-другому смотрел на этот процесс. Он улыбнулся, потому что его дискомфорт был вызван в первую очередь не риском стать убитым и съеденным.
Они вышли на улицу. Позади них Ньюла выкрикивала грубые указания рабам, которыми управляла.
Гаррик удивился, увидев тридцать или сорок женщин, сидящих или развалившихся на относительно солнечном свету. Многие ткали на небольших ткацких станках, но ему это показалось скорее дружеским занятием, чем работой, навязанной Коэрли.
Там также было много детей, девочек всех возрастов, но, ни одного мальчика, достаточно взрослого, чтобы ходить самостоятельно. За первым длинным домом находилось отдельное здание. Беременные женщины и матери, должно быть, находятся там, что объясняет, почему Гаррик не видел детей в тот вечер, когда он сюда пришел.
Сома сидела в кухонном углу первого длинного дома. Она без всякого выражения встретилась взглядом с Гарриком. Криспа он не видел. Это было хорошо, само по себе, но заставило его задуматься, где, же он находится.
Под свесами крыш висели рыболовные сети, точно такие же, как в деревне Вандало, а в отдельном  укрытии с соломенной крышей лежали мотыги, грабли и серпы, вперемешку с обломками ракушек моллюсков. Однако казалось, никто не работал на грядках к северу от жилища и не ловил рыбу в окружающих рвах.
Донрия проследила за взглядом Гаррика. — У нас праздник, когда хозяева пируют, — сказала она. — В любом случае, сегодня. Они все спят, кроме того, кто в башне. И в любом случае, они не голодны.
— Понятно, — сказал Гаррик. Грязь перед воротами была расчищена граблями с тех пор, как прекратился дождь. По краям участка все еще виднелась кровь. Люди-кошки, должно быть, там убили и выпотрошили Джолу, прежде чем нести тело на съедение.
Гаррик посмотрел на сторожевую башню — платформу на тридцатифутовых столбах. Два из трех столбов служили опорами для забора, отделявшего Коэрли от их рабов. Воин уставился на Гаррика сверху вниз.
Когда Гаррик задержал на нем взгляд, Корл зарычал и крикнул: — Иди по своим делам, зверь! Он крутанул  свой шнур с крючком вниз и снова вверх по быстрой дуге.
— Иди сюда, Гаррик, — позвала Донрия, ведя его за угол длинного дома. Под карнизом они были вне поля зрения башни, и наоборот.
Гаррик присел на корточки, прислонившись спиной к опорному столбу, глубоко дыша и пытаясь избавиться от гнева. В данный момент ничего нельзя было сделать. Может быть, он никогда ничего не сможет сделать!
Он сжал кулак, чтобы ударить им по стене, но понял, насколько это глупо. Вместо этого он разжал ладонь и рассмеялся. Светило солнце — да, над облаками, но оно светило — и пока Коэрли поддерживают в нем жизнь, у него есть шанс сбежать и, возможно, даже что-то сделать с нашествием монстров, заполонивших эту землю.
Женщины собрались вокруг него и Донрии вежливой дугой, как это делали ученики в Валлесе перед своим учителем. В деревушке Барка не было школ. Большинство детей учились основным буквам и счету у своих матерей, но единственными книгами в общине были те, которые Рейз привез с собой из Каркозы.
Рейз, возможно, был бы готов учить других детей, пока он учил своих собственных, но никто из других родителей не ценил то образование, которое он давал Гаррику и Шарине. Какое имело значение, кто был правителями Старого Королевства и в каких войнах они участвовали?
Это имело значение для сына Рейза, который стал правителем Островов. Это имело значение не только потому, что Гаррику не нужно было повторять ошибки тысячелетней давности, это означало, что он мог расслабиться, наслаждаясь, простой красотой: — О, «Бандузианская весна», мерцающая, как стекло; достойна того, чтобы ее смешивали со сладким вином на вечеринке...