Стеклянная Крепость (ЛП)

Голубое сияние исчезло так внезапно, что на мгновение показалось, что солнце не в силах восполнить его отсутствие. Черворан, пошатываясь, вышел из очерченного им овала. Он мог бы упасть, если бы Кэшел — Илна улыбнулась: конечно, Кэшел — не подхватил его за плечи.
То, что было трупом неизвестной женщины, поднялось с неторопливостью раскрывающегося цветка. Оно больше не было мертвым, оно больше не было женщиной, и во всех отношениях, кроме размера, оно выглядело точь-в-точь как Черворан. Он был крупным мужчиной, хотя и среднего роста, в то время как труп — глина, из которой он вылепил своего двойника, — был и ниже, и худощавее.
Единственной вещью, которая была на двойнике, была сумочка, висевшая у него на шее. Черворан вложил в нее пряди волос и, вероятно, что-то еще, судя по тому, как оно выпирало. И сумочка, и шнур были сделаны изо льна, а не из шерсти. Илна слишком хорошо знала о силе, которой обладают волокна, чтобы думать, что выбор растительных, а не животных материалов был случайным.
Илна повернулась и приоткрыла дверь склепа; она бросила внутрь только, что завязанный узор, затем закрыла двери.
Это был своего рода памятник; квинтэссенция присутствия этой женщины. Это было немного, но это было все, что Илна могла сделать.
Чалкус яростно выругался себе под нос. Его накидка была сшита из красной и желтой ткани в вертикальные полосы. Он расстегнул броскую гранатовую булавку, стягивавшую его у горла, и накинул на плечи двойника.
— Прикройся, черт бы тебя побрал! — прорычал он, отворачиваясь от существа и волшебника, который его создал.
— Сейчас мы вернемся в мой дворец, — сказал Черворан. — У меня есть работа, которую нужно сделать.
Илна не была уверена, но ей показалось, что на его фиолетовых губах появилась ухмылка.
***
Лошадь занимает на корабле столько же места, сколько дюжина человек, поэтому, когда Гаррик отправлялся с королевской армией, он не брал лошадей. Курьер, тяжело дышавший перед Шариной, пробежал все расстояние, оставшееся после битвы. Перед выходом он снял свои доспехи и оружие, но на нем все еще были военные ботинки. Он сидел, согнувшись, положив руки на колени, и медленно переминался с ноги на ногу, чтобы не одеревенеть, втягивая воздух в легкие.
На восковой печати таблички для письма была изображена виноградная гроздь: герб семьи Лайаны бос-Бенлиман, а не двуглавый дракон Лорда Уолдрона. Шарина, ничуть не удивившись, вскрыла табличку. В конце концов, именно поэтому она отправила Лайану вместе с армией; или, что еще лучше, разрешила Лайане сопровождать армию. Лорд Уолдрон считал, что отчитываться в чем-то ему унизительно, и в данном случае у него, вероятно, было полно дел.
У Уолдрона определенно были заняты руки. Записка, сделанная чернилами на белой бересте аккуратным почерком Лайаны, гласила: «Около 300 адских растений высадились на берег в Бухте Калф Хед в семи милях к западу от Моны. В настоящее время больше не появляются. Пытаемся бороться с растениями огнем, но погода сырая. Л. Б. для Лорда Уолдрона».
— Ваше высочество? — сказал Аттапер. — Лорд Кэшел и остальные вернулись.
Он сформировал имеющихся в наличии Кровавых Орлов вокруг Шарины во внутреннем дворе дворца. Это было около ста пятидесяти человек, что едва ли можно было назвать «полком», даже с учетом отряда в Валлесе, охранявшего короля Валенса III, и отряда, который сопровождал Кэшела, Илну и Теноктрис в склеп. Королевские телохранители несли тяжелые потери с тех пор, как начали сопровождать принца Гаррика. Недостатка в добровольцах из линейных полков для пополнения рядов закованных в черную броню не было, но подбор и обучение занимали больше времени, чем у Аттапера было свободного.
Шарина подняла голову. Она была готова ответить на первой странице сообщения красными чернилами, потому что она была действующей правительницей королевства, нравилось ей это или нет. Она была так поглощена организацией реакции на то, что происходило за много миль отсюда, что не заметила возвращения Кэшела с Теноктрис и остальными. Все происходило так быстро…
 
Ее друзья подходили к ней по одному, по узкому проходу, который охранники открыли для них. Кэшел был впереди. Увидев его, Шарина почувствовала себя спокойнее, чем с тех пор, как во дворец вбежала женщина с криком, что с ее мальчиком что-то случилось. Девятилетний ребенок выгонял ворон с семейного ячменного участка. Когда адские растения выползли из моря и начали прокладывать себе путь через поле, он попытался остановить их, швыряя камни.
Мать мальчика вышла из своей хижины как раз вовремя, чтобы увидеть, как мальчика схватило щупальце. К счастью, она была слишком далеко, чтобы понять, что, по мнению Шарины, должно было произойти дальше, и она побежала к Моне за помощью вместо того, чтобы отправиться в поле, чтобы присоединиться к своему сыну.
Шарина отправила лорда Уолдрона с тремя полками, расквартированными в городе, чтобы отразить атаку. Она не пошла сама, потому что не была воином, как ее брат. Она не могла возглавить атаку так, как это вполне мог бы сделать Гаррик, поэтому вместо того, чтобы мешать сражающимся мужчинам, она осталась во дворце, чтобы командовать всем делом.
Остальная часть армии и флота была разбросана по Фест-Атаре, так чтобы ни один район не был перегружен количеством солдат, которых ему приходилось кормить и размещать. Эти подразделения должны были быть подняты по тревоге, и кто-то должен был принимать решения, если произойдет вторая атака, в то время как Уолдрон был вовлечен в первую.
Вполне возможно, что произойдет вторая, или третья, или двадцатая атака. Шарина знала, что их враг силен, но даже Теноктрис не могла предположить, насколько силен.
Кэшел улыбнулся так тепло, словно хотел обнять ее, но вместо того, чтобы обнять одной рукой, он отступил в сторону и пропустил тех, кто стоял сзади. За ним последовала Теноктрис, затем Илна и Чалкус, чье обычно жизнерадостное лицо было похоже на грозовую тучу, готовую разразиться градом и молниями. Черворан был последним.
Глаза Шарины расширились от удивления. Человек, идущий сразу за Чалкусом, не был Червораном — это была немного уменьшенная копия Черворана, одетая в тряпичную набедренную повязку и короткий плащ, который был на Чалкусе, когда группа уходила утром. Черворан, настоящий Черворан, был позади своего двойника.
— Я сделаю необходимые устройства в моей художественной комнате, — заявил Черворан. Остальные члены группы напряженно молчали, но сопровождавшие их солдаты приглушенными голосами переговаривались с коллегами, оставшимися во дворце. — Я не могу проникнуть в Стеклянную Крепость напрямую, поэтому я войду в нее из другого места.
Шарина взглянула на Теноктрис, которая поджала губы и пожала плечами. — Я не могу судить о том, что может, или должно быть разрешено Лорду Черворану, ваше высочество, — сказала она со спокойной официальностью. — Я пытаюсь следить за различными потоками энергии вокруг нас, но пока мне это не удается.
— У вас нет выбора, дураки, — пропищал Черворан. — В настоящее время Зеленая Женщина отправила своих слуг в одно место. Она нападет на другие места, на все места на этом острове. Если их не остановить, ее создания будут наступать до тех пор, пока не убьют меня. Тогда они завоюют этот остров и все остальные острова. Только я могу противостоять Зеленой Женщине, и мне нужно быть в моей творческой комнате!
— Да, хорошо, — спокойно ответила Шарина. Ей не понравился тон Черворана, но она не видела никакого полезного результата в попытках научить его хорошим манерам. Кем бы он ни был в своей прежней жизни, с тех пор как Илна вытащила его из погребального костра, он вел себя не столько как взрослый, сколько как ребенок — или, возможно, как буря, воющая, свистящая и шипящая от неуправляемой силы.
— Кэшел должен помочь мне, — продолжил Черворан. — И Протас, который является глиной из этой глины.
— Принц Протас? — спросила Илна, слова прозвучали отрывисто и жестко. — Ваш сын, ребенок?