Стеклянная Крепость (ЛП)

Черворан взобрался по короткой лестнице, передвигая одну конечность за раз вместо того, чтобы поднимать ногу и руку вместе. Он направился к Шарине с неуклюжей решимостью большого насекомого. Кэшел, который последовал за волшебником с корабля, теперь прошел мимо него. Его присутствие опередило пару «Кровавых Орлов», которые в противном случае встали бы между Червораном и принцессой Шариной.
— Принцесса, — пискнул Черворан. — В своей крепости Зеленая Женщина слишком сильна для меня. Я пойду другим путем, но для этого я должен отвлечь ее внимание от себя. Завтра на рассвете я отправлюсь в склеп, когда принесут свежие трупы, и выберу тот, который лучше всего соответствует моим потребностям.
Лайана стояла рядом с Шариной. Она держалась на некотором расстоянии, пока Шарина молилась о благополучном возвращении Кэшела. Лайана лучше, чем кто-либо другой, понимала, что значит ждать того, кого любишь…
— Состоятельные люди здесь кремируют своих умерших, — пояснила Лайана, обращаясь к Шарине с той же ненавязчивой точностью, с которой она в прошлом информировала Гаррика. Ее палец указал на отрывок в тонком кодексе, но ей не нужно было на него ссылаться. — Бедняков в Моне помещают в пещеру на восточной границе города. В сельских районах они бросают тела в море, утяжеляя их камнями.
— Это необходимо, — пояснил Черворан. — Она слишком сильна в своей крепости, поэтому я должен обмануть ее.
Илна и Теноктрис присоединились к ним, пожилая женщина опиралась на руку младшей. — Теноктрис? — обратилась Шарина. — Мастер Черворан хочет использовать свежий труп для... для своего искусства.
Теноктрис посмотрела на своего коллегу-волшебника с острым, бесстрастным интересом, который она проявляла ко всякой новой вещи. — Правда? — спросила она.
Черворан не оглянулся по сторонам и никак не отреагировал на присутствие подошедших женщин. Теноктрис пожала плечами и одарила Шарину улыбкой с оттенком грусти. — Я сама занималась некромантией, дорогая, — сказала она. — Когда это было необходимо. Когда я думала, что это необходимо.
— Да, хорошо, Мастер Черворан, — согласилась Шарина. — Теноктрис будет сопровождать вас от имени королевства.
Она подняла бровь, глядя на пожилую женщину, поскольку Шарина на самом деле не спрашивала, хочет ли она пойти. Теноктрис кивнула в знак согласия.
— Она может пойти или остаться, — сказал Черворан. Он снял диадему, которая была на нем, и снова сосредоточился на том, что увидел в глубине топаза. — Это не имеет никакого значения. У нее нет никакой власти.
Теноктрис кивнула. — Это совершенно верно, — сказала она, — с его точки зрения.
Ее голос был приятным, но в том, как она произносила слова, чувствовалась какая-то резкость. Теноктрис была одновременно благородной женщиной и самым выдающимся ученым, которого Шарина когда-либо встречала. Существовали различные виды силы, но знание было одним из видов — как знала Шарина, и как, несомненно, знала Теноктрис.
Чалкус, слегка прихрамывая, но сохраняя на лице свое, обычное выражение яркой беззаботности, неторопливо поднялся с корабля. Он завязал кусок парусины в льняную набедренную повязку и нашел красный шелковый платок, чтобы скрутить его взамен головной повязки, которую потерял в бою.
Черворан оторвал взгляд от топаза. Он ткнул толстым белым пальцем в Кэшела. — Ты пойдешь со мной, Кэшел, — сказал он. — На рассвете, как только принесут ночных мертвецов.
Он повернул голову в сторону Илны, хотя его указывающая рука не сдвинулась с места. — И эта, твоя сестра, — добавил он. — Тебя зовут Илна? Ты тоже придешь, Илна.
Чалкус, казалось, не двигался, но острие его изогнутого кинжала зацепилось за правую ноздрю Черворана. — Теперь мне интересно, — сказал Чалкус легким, подтрунивающим голосом, — что такого есть в обычной вежливости, чему некоторым людям так трудно научиться? Есть места, где парню разбили бы нос за то, что он так обошелся с госпожой Илной, мой добрый друг… и сейчас вы находитесь в одном из таких мест. Не хотите, ли попробовать еще раз?
 
Илна слабо улыбнулась и положила кончики пальцев на руку, держащую кинжал. — Я и сама иногда бываю не совсем вежлива, капитан Чалкус, — сказала она. — Но я ценю вашу заботу.
— Мастер Черворан? — обратилась Шарина. Когда волшебник заговорил, у нее возникло ледяное воспоминание о белом огне, окутавшем море, в котором плавал «Херон». — Вы не имеете права отдавать приказы моим коллегам.
— Она помолчала, размышляя, затем продолжила: — И, я думаю, вы также не можете отдавать приказы в королевстве, которым я управляю в отсутствие моего брата. Ваше невежество уже стоило жизней граждан и поставило под угрозу жизни всех тех, кто сопровождал вас на «Хероне». Я распоряжусь о сопровождении солдат...
— Все в порядке, Шарина, — сказал Кэшел. Он натирал древко своего посоха, комком сырой шерсти, втирая масло в поры дерева. — Я не думаю, что в этой штуке...
Он направил посох в сторону блеска на горизонте, Крепости из Стекла.
— ... был виноват Мастер Черворан. И как бы то ни было, он был большим подспорьем в море. Без него мы бы не вернулись.
 — Мастер Черворан был причиной, по которой мы вообще оказались в море, — язвительно сказала Илна. — И все же я не вижу причин, почему бы мне не пойти утром с Теноктрис и Кэшелом. Я не могу себе представить, что я могла бы сделать более полезного.
Она тоже посмотрела на крепость. — И очевидно, — добавила она, говоря так же решительно и точно, как делала все остальное, — что нужно что-то делать.
  
Глава 7
 
Тораг разбудил свой отряд и их пленников в сумерках. За день дождь шел, по меньшей мере, трижды, и укрытие из веток и кустарника, сплетенное воинами, предназначалось для тени, а не для того, чтобы задерживать воду. Часть сознания Гаррика сомневалась, что он вообще спал, но он знал, что, вероятно, ошибался. Боль от ран, моросящий дождь и растущий дискомфорт от тугих узлов мешали ему наслаждаться отдыхом, но он, несомненно, был.
Ворча между собой — голоса Коэрли звучали раздраженно для человека, даже когда это было не так, — четверо воинов двинулись впереди. Тораг и Сиравил шагали рядом с Гарриком, а Эни и Нерга были на страже сразу за ним. Далее шли женщины, связанные друг с другом за шеи. С ними были два воина, скорее для того, чтобы направлять, чем охранять их: очевидно, что они ни для кого не представляли опасности.
Таким образом, оставалось четверо воинов. Гаррик предположил, что это арьергард, хотя его уже давно не было видно, прежде чем они покинули временный лагерь.
— Как ты думаешь, о чем они беспокоятся? — мысленно задался вопросом Карус. — Я не видел в деревне ничего, что могло бы меня обеспокоить — никто даже не смог бы возглавить попытку спасения, кроме, может быть, Лица со шрамом. Неужели эти кошачьи существа охотятся друг на друга?
Птица на плече Сиравил повернула свои сверкающие глаза к Гаррику. — Каждая группа — потенциальный враг любой другой группы, — безмолвно сказала она. — Они атакуют только в том случае, если у них есть подавляющее преимущество, что маловероятно, когда каждая банда всегда настороже друг против друга.
— Значит, ты слышала моего предка? — спросил Гаррик, на этот раз беззвучно. — А также слышишь мои мысли?
Птица ничего не сказала. Гаррик поморщился. Это был глупый вопрос, но он был не в лучшей форме.
Они брели дальше в промозглой темноте. Запястья Гаррика были связаны с момента пленения, и когда они разбили лагерь, Коэрлы привязали их и к его талии. Гаррик возился со своими путами за неимением лучшего занятия, но, кроме того, что его запястья стали кровоточить, он ничего не добился.
Поскольку он не мог раскинуть руки для равновесия, как инстинктивно пытался это сделать, он часто спотыкался и иногда падал. Коэрли ему не помогли. Однажды, когда он медленно вставал (он уперся руками в бревно, которое рухнуло в болотное месиво, снова окатив его по лицу), один из воинов пнул его когтистой ногой.