Стеклянная Крепость (ЛП)

— Я возьму его! — крикнул Кэшел, отбрасывая копье в сторону. Он не хотел кричать, но не жалел о том, что так получилось. Женщина вскрикнула, будто ее ударили ножом; мужчина выронил посох и повернулся так быстро, что запутался в своих ногах.
Кэшел шагнул вперед, схватив правой рукой посох, а левой — руку слуги. Парень закричал почти так же сильно, как и женщина. Кэшел предположил, что он сжал его одной рукой так же сильно, как и другой, так что утром на бицепсах мужчины появятся синяки. Хотя это было не так и плохо, как то, что он бы получил, свалившись головой вниз в подвалы, куда он чуть не упал.
— Что вы делали с имуществом Лорда Кэшела, сэр? — спросил Протас. Его голос звучал очень похоже на голос короля Черворана, хотя двенадцатилетний возраст мальчика был, по крайней мере, одной из причин.
— Что? — переспросил слуга, моргая, когда понял, что это говорит принц. — Да спасет меня Пастырь, я не имел в виду... я имею в виду, что мы увидели его и не знали... то есть...
— Все в порядке, — сказал Кэшел, поглаживая гладкую, знакомую поверхность своего посоха. Бедняге, должно быть, казалось, что его бьют со всех сторон. — И все же тебе следовало бы закрыть дверь в подвал, пока кто-нибудь не свернул себе шею.
Он вывел Протаса обратно через кухню. Люди заглядывали в кладовку и перешептывались. Одна женщина опустилась на колени и сказала: — Пусть Богоматерь благословит вас, ваша светлость, за то, что вы спасли нас от этого ужасного монстра!
— Мэм, я только отнес сосуд, — пробормотал Кэшел. Боже мой, она пыталась ухватиться за подол его туники! Он отстранился, выходя гораздо быстрее, чем обычно делал. Мальчик не отставал, но для этого ему пришлось бежать.
Солнце клонилось к закату, но до него оставался еще час. Они обошли солдат, у которых, вероятно, была работа здесь, во дворе, и гражданских, которые в основном просто глазели.
Когда они приблизились к тому месту, где были задние ворота, позади них раздался голос: — Ваше высочество? Принц Протас?
Кэшел обернулся — Лорд Мартоус приближался к ним из другого крыла дворца. — Он со мной, сэр! — громко сказал Кэшел.
К его удивлению, камергер низко поклонился и попятился. Кэшел пробормотал мальчику: — Я думал, он скажет, что тебе нужно пойти с ним.
— О, нет, Кэшел, — изумленно сказал Протас. — Держу пари, даже Принцу Гаррику пришлось бы сделать то, что ты сказал, если бы ты ему что-нибудь рассказал.
— Я не думаю, что он стал бы, — ответил Кэшел, смущенно, краснея. — В любом случае, я бы не стал делать ничего подобного!
Вблизи то, что случилось с задней стеной, выглядело довольно впечатляюще. Краевые кладки представляли собой квадратные камни, подогнанные друг к другу, а остальная часть стены представляла собой щебень, уложенный в бетон, который затвердевал достаточно долго, чтобы стать почти твердым, как камень. Растение давило до тех пор, пока не откололись плиты в полный рост по обе стороны от ворот. Кроме того, оно сломало коробку — прямоугольные дубовые брусья толщиной в две ладони с каждой стороны.
— Есть ли еще монстры, Кэшел? — спросил мальчик, когда они пошли по следу адского растения через переулок. Местные жители — как горожане, так и сельские жители, стоявшие отдельными группами, — переговаривались вполголоса и наблюдали, как Кэшел и Протас проходят мимо
— Я не знаю, — просто ответил Кэшел. Он на мгновение задумался. — Я думаю, мы бы услышали крики, если бы их было больше поблизости.
Аллея вела прямо к выемке в дамбе; по ней можно было бы загнать фургон задним ходом до самой воды, если бы по какой-то причине это потребовалось. Не было никаких сомнений, что адское растение появилось именно таким образом —  щебенчатая известняковая дорога все еще была темной от слизи.
Два моряка разговаривали на дамбе. Они притихли и наблюдали, когда увидели Кэшела и мальчика, идущих прямо к ним.
— Да улыбнется вам Богоматерь, добрые господа! — сказал Протас, удивив Кэшела. Он пытался придумать, как завязать разговор с незнакомцами, которые выглядели не очень доверчивыми. — Это Лорд Кэшел, и, конечно же, я Принц Протас. Не могли бы вы рассказать нам, как это существо появилось здесь? Значит, оно прибыло на лодке?
 
Пара нервно переглянулась. — Мы его не привозили! — ответил мужчина, чья правая рука была настолько татуирована, что казалось, будто на ней рубашка с длинными рукавами.
— Конечно, нет, добрый человек! — презрительно сказал мальчик. — Но вы видели, как он здесь оказался, не так ли? Как он попал на Фест-Атару?
— Я думал, это морские водоросли, — сказал маленький человечек с тремя золотыми кольцами в правом ухе и отсутствующей мочкой левого. — Просто плыло по течению, знаете ли. А потом оно подплыло к стене и начало карабкаться. И я бросился бежать, не скрою от вас.
— Никакое течение не смогло бы так быстро принести его к берегу, — запротестовал татуированный мужчина. — Оно само плыло, Голди.
— Я не знаю, какие тут могут быть течения!  — сердито сказал Голди. — А может, это связано с камнем, упавшим в море? Да ведь одна волна почти преодолела дамбу, и я никогда не видел, чтобы такое случалось, каким бы сильным ни был шторм.
— Это было сегодня утром! — сказал его спутник. — Море было таким же спокойным, как и все последние шесть часов.
— Но вы уверены, что эта штука приплыла не на лодке? — спросил Кэшел, глядя вдоль дорожки, которую низкое солнце отражало от воды. — Она просто приплыла?
— Приплыла или дрейфовала по течению, — ответил Голди. — Приплыла, я думаю. Но я думал, что это просто что-то выброшенное на берег после того, как камень упал в море.
Кэшел посмотрел на юго-запад, сквозь горло гавани, по солнечной дорожке через открытое море, туда, где упал метеорит. — Возможно, в этом ты прав, — сказал он, наконец.
***
Хотя огонь пожрал внешние слои адского растения, Шарине казалось, что то, что осталось, еще больше усыхает, подобно тому, как убитые морозом виноградные листья усыхают и дурно пахнут. В этой массе не было ничего явно противоестественного, но она определенно была уродливой и плохо пахла. Конечно, такой была большая часть крестьянской жизни.
Теноктрис перешла от изучения растения к осмотру трупа одного из трех скорпионов, оказавшихся внутри него. Теперь она повернулась и встала, частично поддерживаемая Илной. Шарина улыбнулась им, надеясь, что Теноктрис узнала что-то полезное — и получила бледный взгляд и пожатие плечами, давшие понять, что это не так.
Чалкус стоял рядом. Его губы улыбались, но глаза — нет, они скользили по всему, что его окружало. Взгляд Чалкуса задерживался на окружающей обстановке не дольше, чем отблеск заходящего солнца на лезвии его обнаженного меча. Если бы его глаза заметили опасность, этот меч нанес бы удар со скоростью и точностью, которые сами по себе были едва ли не волшебными.
— Я никогда не видела ничего подобного, — сказала Теноктрис, слегка кивая в сторону существа с твердым панцирем. — Он предназначен для жизни в воде — его ноги — весла, и кажется, что у него жабры вместо легких. Но это скорпион, а не краб или омар.
— Мастер Чалкус? — сказала Шарина. — Ты моряк. Ты знаешь, откуда берутся такие существа?
— Нигде не видел в тех частях света, где я раньше бывал, миледи, — ответил Чалкус. Он повернул свое лицо и улыбнулся Шарине, но его глаза продолжали свой беспокойный поиск. — А это большая часть мира. Я бы предпочел, чтобы здесь оказался удав, без этих маленьких демонов, хотя я бы не так сильно возражал против них, только без «коня», на котором они приехали.  Должен сказать, что это крайне ново для меня.
— И для меня тоже, — сказала Теноктрис с легким кивком; она казалась совершенно выжатой. — Возможно, позже, завтра...
— Вы в данный момент  не видите ничего, вызывающего непосредственную озабоченность? — спросила Шарина. Она повысила тон на последнем слове, чтобы придать ему вопросительный оттенок, но она знала, что Теноктрис сказала бы и так, если бы что-то увидела. — В таком случае, почему бы вам немного не поесть и не отдохнуть? Я наблюдала, как вы произносили пять отдельных заклинаний прорицания, и я знаю, скольких усилий это требует.