Треск штанов (СИ)

Нерчинск поначалу основали южнее, поставив в 1653 году за Шилкой. Но двух лет не прошло, как пожгли тогда еще острог местные. И пришлось переносить его туда, где в будущем раскинулось село Михайловка, известная также как Старый город[1]. А в 1689 году, как Нерчинск возвели в ранг города, сделав столицей русского Забайкалья, и укрепления перестроили.
Пошире.
Побольше.
Побогаче.
Рубленые стены оградили участок примерно 180 на 150 метров. Башен поставили изначально восемь: четыре угловые и столько же проездных. Чуть позже еще одна проездная добавилась. И вроде бы все. Не Бог весь что, но для здешних мест — внушительно. Не только со стороны России. На добрую тысячу километров[2] в любую сторону окромя Иркутска крупнее города не имелось. Никакого. Да и Иркутск был ненамного больше.
Одна беда — строить то строили, да не достроили.
Так-то для деревянных укреплений столько лет само по себе — испытание. Почти четверть века. А тут еще и не везде крышами перекрыли стены с башнями, отчего к 1711 они сгнили совершенно. И когда к Нерчинску подошла армия Цин, то их встретили настоящие, монументальные «укрепления Шредингера». Представляющие равную угрозу как для нападающих, как и обороняющихся… опасностью обвала, если на них сунуться.
Гости подошли.
Постреляли из малых, легких пушечек. Благо, что отвечать им не могли в силу ветхость укреплений. Разве что из мушкетов, но тем явно не хватало дальности для парирования даже такой, совершенно ничтожной артиллерии.
Пошумели.
Да и отошли. Оставив после себя немало всяких проблем.
Лезть на штурм они явно не желали. Опыт взаимодействия с русскими у них еще с прошлой войны имелся богатый. Поэтому они спровоцировали отход неприятеля и дали ему спокойно выйти. От греха подальше. Все-таки в крепости сидело только своего населения около семи сотен человек. Плюс беженцы. Поэтому кровью армия Цин могла умыться от души. Чего совершенно не желала.
Нападать же на отступающих они не стали, чтобы оставить за собой такой прием. В рамках неписанных правил местной войны. Дабы и в дальнейшем так можно было одерживать победы подобным образом…
Русские отходили.
Мрачные.
Угрюмые.
Уже прекрасно понимая, что держать оборону на сгнивших остатках Нерчинской крепости они не в состоянии. Даже против четырехтысячного войска Цин. И нужно отступить. Пока…
А вместе с ним отходил и англичанин. Даниэль Дефо.
Этого английского писателя Алексей сумел переманить в Россию. И полностью финансово обеспечив, поручил написание заказных романов о всякого рода путешествиях по его стране. Вот он в Нерчинске и сидел… случайно в общем-то, собирая материалы.
Впрочем, Даниэль не унывал.
Опыт, который давала эта история, казался ему бесценным…
Надо сказать, что он оказался не единственным англичанином, которого в самом начале XVIII века переманил в Россию царевич. Очень уж бедно стало в Англии и сложно. Востребованность в образованных людях оказалась незначительной и плохо оплачиваемой. Вот они и побежали на все четыре стороны. Алексей Петрович лишь старался, чтобы сторона оказалась правильной…
* * *
Ньёньосс пригубила бокал и уставилась внимательным взглядом на свою коллегу и конкурентку — Агнесс. Та возвращалась в Москву из Абиссинии. И… так получилось, что конвой галеонов, везущий ее, прихватил и принцессу мосси с западного побережья Африки.
— Я и не знала, что он тебя тоже отправил подальше. — произнесла Ньёньосс вполне обычным тоном, но даже неподготовленному слушателю отчетливо чувствовались нотки яда и какого-то злорадства.
— Готовился жениться, — развела руками Агнесса с усмешкой. — По слухам эта его невеста сущая бестия. И он нам, этой отсылкой жизнь спасал.
— Да брось, — отмахнулась Ньёньосс. — Дурнее слухов я еще не слышала.
— Я тоже, — улыбнулась амхарка. — Но нас с тобой отправили куда подальше, а он сам ждал невесту. Совпадение? Не думаю.
— Нас не в ссылку отправили, а по делам.
 
— Тоже верно… да… Но уж больно вовремя. Тебе не кажется?
— Не кажется. Когда смог, тогда и отправил. Посольство собрать дело непростое. Тем более такое, которое нам поручали.
— Пожалуй… — нехотя согласился Агнесс.
— Как дела у твоих?
— Ничего хорошего. Война. Война всех со всеми. — помрачнела Агнесса.
— Смута?
— Да, но не только. Царь удерживает реальную власть только в кое-каких старых провинция на севере. Все остальные владения если и признают его власть, то лишь на словах. Заговоры. О! Их так много, что заговорщики в них откровенно путаются. Покушения даже случаются. Да еще и мамлюки давят. Одно хорошо — их порт нам удалось просто купить и обеспечивать через него поставки. Иначе бы и конец уже пришел. Смута захлестнула бы всю страну с головой.
— Подкупили?
— Разумеется. И подмасливаем постоянно. Из-за чего в городе нас словно и не замечают, позволяя делать свои дела. Формально там власть Каира. Но на деле городской совет сам решает — что и как ему делать. В Каир же даже налоги не посылаются. Ссылаясь на разбойников, нас и кого угодно. Даже на бесов и джинов. А если их вынуждают отправить налоги угрозами, то они сами же разбойное нападение и устраивают, включая в караван представителей Каира. Так, чтобы некоторые из них выжили и донесли.
— И Каир это терпит?
— В том то и дело, что нет. Ситуация накаляется с каждым днем. Я провела к столице пехотный полк и караван оружия с доспехами. Это должно помочь. Наверное. Но как все сложится — не знаю. Плохо все… очень плохо…
— Твои родичи живы?
— Не все.
— Признали?
— К счастью. Хотя и с прохладой приняли. Для них я блудница, что нагуляла ребенка вне брака. Позор семьи. Но терпят, все ж таки Алексей наследник престола. А твои как?
— У нас такой строгости нет. — усмехнулась Ньёньосс. — Полегче приняли. Сейчас совсем хорошо, как дела пошли. Да только… тоже все плохо. Ощущение, что мы в кольце врагов. Набеги усилились. Одно радует — смуты пока нет. К счастью.
— Пока?
— Тенкодого затмил всех. Слишком возвысился. Да — самый старый правящий дом. Но он долго находился в довольно слабом положении. Я прямо вижу, как на нас смотрят. И чувствую эту зависть. Могу биться о заклад — добром подобное не кончится. Назад, впрочем, уже не сдашь. Это расценят как слабость и сожрут, набросившись всей сворой.
— А враги?
— Враги растерзают то, что останется. Ашанти пали, но на их место пришли другие. Мой отец в постоянных походах. Люди устали. А мир заключить не удается. С нами просто не хотят разговаривать.
— Вот-вот. — подалась вперед Агнесс. — Мы тоже пытались договориться с мамлюками. Трижды. Но они наших послов убивали, возвращая обратно с купцами их головы в кадушках соли.
— Странно это все… — медленно произнесла Ньёньосс, а потом глянула на собеседницу и с усмешкой спросила: — Может Алексей нас сюда отправил не чтобы спрятать от невесты, а все же по делу?
— Понятное, что по делу. Это я так шутки шучу.
— Шуточки…
— У наших стали говорить, что у амхара возникли серьезные проблемы сразу как стали сотрудничать с русскими.
— Шаманы?
— Что шаманы?
— У вас тоже шаманы этот вздор несут?
— У нас нет шаманов. Всех давно извели. В столице, — вяло улыбнулась Агнесс дополнив ответ, чтобы попусту не врать. — Но отдельные священники — да, о том же болтают.
— А сама что думаешь? — максимально серьезно спросила Ньёньосс.
— Я думаю, что это проказы кого-то. У тех же мамлюков много французского оружия. Мне кажется, что это неслучайно. Да и у отдельных наших мятежников — тоже.
— Интересно… да… французы… у возрожденной державы Мали тоже их оружие. Хотя его мог продать им кто угодно.
— Ну не столько же…
— Как знать? — пожала плечами Ньёньосс.
— Да брось. Ну кто подобным станет заниматься? Османы? У них лишнего оружия нет и своих проблем полон рот. Персы? Им это зачем? Да и мушкеты у них русские в основном, а прямого выхода на Францию у них нет. Кто еще? Габсбурги? Эти могли, но зачем? Вот и останется, что кроме Бурбонов некому.