Резервация монстров: Одна среди них (СИ)

– Уже нет.
– Шустро!
Герман удостоился его восхищенного взгляда.
– И камеры проверил?
– В центре уверены, что Рин до сих пор на базе клепает отчеты, и вижнбраслет утопила в раковине.
– Ты гений.
– Не жалуюсь.
Перед тем, как отправиться за платьем, Гер посетил базу Рин и проверил камеры. Честно говоря, они давно показывали только то, что они им позволяли показывать. Внутренние камеры пришлось зациклить, чтобы люди из института наблюдали Рин в обычной среде, и не хватились ее, пока она будет путешествовать по сектору. Дверь на верхней площадке успешно заблокирована. В любом случае, если девушка захочет вернуться обратно, их портал будет ей в помощь. Хорошо всетаки иногда не зависеть от дверей.
В тот момент, когда Виринея задумалась о том, чего бы она хотела взамен за помощь нам, Гер тут же понял, что это будет. Желаний, как таковых, у нее по жизни было немного, их все я помнил прекрасно.
Однажды она захотела огромного плюшевого медведя на новый год. Ее восторг от белоснежного шерстяного монстра длился довольно долго, пару месяцев, потом он пылился на балконе, а позже и вовсе уехал в дар детскому приюту. Затем ей вздумалось посетить новый ресторан вьетнамской кухни, открывшийся год назад в центре. Мужчина предоставил ей эту возможность, и полгода она потом возмущалась, что лучше бы на эти деньги было съездить на море три раза туда и обратно. На море они тоже ездили, там ей все понравилось.
Потом она месяц ходила мимо витрины с этим розовым платьем, не забывая останавливаться на пару минут, чтобы повздыхать о бессмысленности возможной траты, и открыто сокрушалась чуть позже, когда платье с витрины исчезло. Гер купил его втайне, и до сих пор вещь ждала своего момента у него в шкафу. Дождалась.
Странные их всетаки связывают отношения. Они вроде и друзья, хотя ему бы, наверняка, хотелось большего, но он не мог себе позволить ставить ее перед выбором, зная, что она в любом случае откажется. Поэтому и кружил рядом все это время, чтобы просто быть, не теряя из виду единственный светлый луч в беспросветной тьме своего существования. Она же не хочет и не может предложить мне ничего большего, но и не рвет все отношения из жалости к тому, кто потратил на нее столько личного времени. И все же дьявольски сложно представить, что будет, если она таки встретит своего человека, и полюбит его. Тогда Гер, наверное, перестанет страдать подобной ерундой, купируя единственную проблему в своей размеренной жизни.
Рин сидела в общей комнате спиной к нам, и играла с маленькой забавной лаской, поглаживая ее пушистую шерстку тонкими пальцами. Гер в очередной раз скользнул взглядом по ее волосам, и в этот момент вдруг почувствовал, как что-то в нем резко надорвалось. Хотелось остановиться, судорожно глотая воздух, не в силах отдышаться от одномоментно захватившего разум прозрения. Горячая мысль вспышкой осветила голову, и плавно растаяла, оставив в мозгу четко сформированное решение. Он ведь знал, что делать. Знал именно сейчас и наверняка. Осталось только спланировать и реализовать.
 9. 
Я осторожно ступала, опираясь о каменную стену, приподнимая подол платья одной рукой, дабы не споткнуться, и позорно не свалиться кулем на сырой земляной пол. Подсветить пространство было нечем, телефон раньше времени доставать не хотелось, мало ли что, и я усиленно моргала, привыкая к темноте. Промучавшись таким образом метров сто, я уперлась в тупик, и нащупала руками непроходимую монолитность стены. Неужели Дар ошибся с координатами? Нарастающая паника начала коварно подкрадываться, протягивая к моей непоколебимой уверенности свои когтистые лапы.
– Попалась! – восторженным шепотом раздалось вдруг откуда-то сбоку. Я вздрогнула, и резко развернувшись, подслеповато прищурилась на источник звука.
У противоположной стены во мраке тоннеля двумя бордовыми турмалинами светились хищные миндалевидные глаза с вертикальными зрачками рептилии. Сердце трусливо ухнуло куда-то в район живота, и отказалось возвращаться на положенное ему законное место.
 
– Царним? – выдохнула я изменившимся от волнения голосом.
– Виринея? – ровным баритоном отозвался из темноты обладатель розовых глаз.
– Можно просто Рин, – пришлось смущенно кашлянуть, чтобы вернуть голосу естественное звучание. И не важно, что кашель напомнил карканье старой чахоточной вороны, от которого красноглазый ренегат едва не подпрыгнул, заставив себя чуть внимательнее присмотреться к нарядной гостье. Не является ли та подсадным заразителем, и не свалится ли он замертво после пятиминутного общения?
– Добро пожаловать, Рин.
Мне показалось, я различила во мгле сверкнувшие в оскале зубы. Хотя возможно, это была всего лишь улыбка.
– Спасибо, – выдавила я, мучительно ожидая продолжения, усиленно проклиная про себя Германа, Дара, базу одну, другую, сектор целиком, и Царнима до кучи.
– Прекрасно выглядишь – фамильярно похвалил он, бесшумно поднявшись. Что-то щелкнуло в темноте, послышалось жужжание со стороны тупика, и сквозь раздавшиеся каменные створки брызнул ослепительный свет.
На минуту я ослепла. Царним понятливо цапнул меня за локоть и провел через дверной проем внутрь помещения, которое служило ему чем? Укрытием? Лабораторией?
Проморгавшись, я с изумлением уставилась на помещение, в котором очутилась. Если бы я читала книгу о космических путешествиях, то собственно корабль представлялся бы именно так: продолговатое, довольно просторное помещение под низким сводом серебристого потолка, плавно перетекающего в стены с темными, в форме асимметричных прямоугольников широкими иллюминаторами, мягкое освещение в виде двух плазменно переливающихся узких поддерживающих колонн. Огромный вогнутый монитор у дальней стены, с упирающимся в него пультом, настолько сложным, что пульт на моей базе казался рядом с ним пультом от старого телевизора. Рядом располагалось широкое фиолетовое кресло, правильней сказать даже просто висело в воздухе, несколько такого же цвета пуфиков хаотично болтались по периметру помещения.
Вдоль стен я насчитала четыре двустворчатых шлюза ведущие, видимо, в смежные комнаты. Ничего лишнего, холостяцкая конура современного пришельца. Разглядывая эту неудавшуюся декорацию к фильму про космолетчиков, я совсем забыла, где нахожусь, и с кем. Позади прошуршала, закрываясь, входная дверь, и Царним прошел мимо меня к креслу, оставляя пару мгновений, чтобы дать себя разглядеть, не опасаясь встречного взгляда.
Что ж, моим ранним представлениям он, мягко говоря, не соответствовал совсем. Можно не говорить, что ростом он был выше меня. Любой среднего роста мужчина был выше меня минимум на голову, а этот, наверняка и на все две. На этом тривиальность во внешности заканчивалась. Потому что с первого взгляда на данного вполне зрелого мужчину можно было понять, что это уникальный экземпляр. Первым, что меня в нем удивило, были его волосы. Длинные иссиня-черные, заплетенные в сложную косу толщиной в мое запястье, спускавшуюся до самого пояса широких штанов. В ее прядях я разглядела тонкую серебристую бечеву, испещренную руническими символами или просто какими-то хаотично разбросанными закорючками. Широкая спина была покрыта кое-где протертой светлой тканью старой футболки, в прорехах которой контрастно выделялась смуглая кожа. Это показалось мне странным. Наблюдая абсолютно бледнолицых Германа с Даром не усомнишься в их причастности к ученой братии. Уж по нетронутости их кожных покровов ультрафиолетовыми лучами и по видимому недостатку витамина Д в организме явно можно определить, что все свободное время они пропадают в лаборатории. Этот же якобы ученый выглядел так, будто полгода провел на солнечных пляжах курортных городов. Хотя, может он иностранец, и смуглая кожа просто особенность его народа? Да и такого странного имени я нигде и никогда не встречала раньше. Разворот плеч и осанка также разительно отличала этого индивида от его бывших коллег, привыкших сутулиться не только над пробирками и ретортами, но и в нерабочее время.