Зачетная алхимия. Разозлить дракона (СИ)

— Это не только от меня зависит, — я печально вздохнула.
— А от кого ж еще? — удивилась оборотница. — Да, людей не очень любят на боевом — но оно и понятно, вы физически слабее. А кому нужен малосилок, когда речь идет о напарнике, от которого зависит твоя жизнь?
— Это-то понятно. Но на алхимии рисков-то таких нет. А нетерпимость к людям есть — есть.
— Это ты про Сельверинского, что ли? — хохотнула двуликая. — Я знатно повеселилась, глядя, каким он сегодня был отмороженным.
— Про него тоже. Похоже, он людей ненавидит.
— Не зазнавайся. Этот заучка презирает всех, вне зависимости от расы, — просветила меня двуликая и вернулась к первоначальной теме разговора. — Так почему ты говоришь, что останешься ты или нет — не только от тебя зависит?
— Руководитель диплома… — отозвалась я.
Оборотница присвистнула. Она сразу все поняла. Потом почесала затылок и…
— Да-а-а-а — протянула она. — У нас еще в начале года, перед переломом зимы всех разобрали. Найти его сейчас… — она на миг замолчала, а затем словно раздумывая, продолжила: — Хотя если совсем припрет, мой совет: иди на распределение в эксперты, в отдел правопорядка.
— Да здесь вообще сплошное очарование, — поддакнула Элай, натягивая сапоги — единственное из ее одежды, что осталось целым при трансформации. А все потому, что она вовремя успела выпрыгнуть из обуви. — Особенно для вас, людей.
— Да, я это заметила, когда секретарь в деканате предложила мне сразу написать заявление на перевод в бытовики.
— Горгулья-то? — хмыкнула Элай. — Эта может… Но мой совет, ты не торопись. У тебя, похоже, есть характер, так что, может, и приживешься у нас, на алхимическом.
— Это не только от меня зависит, — я печально вздохнула.
— А от кого ж еще? — удивилась оборотница. — Да, людей не очень любят на боевом — но оно и понятно, вы физически слабее. А кому нужен малосилок, когда речь идет о напарнике, от которого зависит твоя жизнь?
— Это-то понятно. Но на алхимии рисков-то таких нет. А нетерпимость к людям есть — есть.
— Это ты про Сельверинского, что ли? — хохотнула двуликая. — Я знатно повеселилась, глядя, каким он сегодня был отмороженным.
— Про него тоже. Похоже, он людей ненавидит.
— Не зазнавайся. Этот заучка презирает всех, вне зависимости от расы, — просветила меня двуликая и вернулась к первоначальной теме разговора. — Так почему ты говоришь, что останешься ты или нет — не только от тебя зависит?
— Руководитель диплома… — отозвалась я.
Оборотница присвистнула. Она сразу все поняла. Потом почесала затылок и…
— Да-а-а-а — протянула она. — У нас еще в начале года, перед переломом зимы всех разобрали. Найти его сейчас… — она на миг замолчала, а затем словно раздумывая, продолжила: — Хотя если совсем припрет, мой совет: иди на распределение в эксперты, в отдел правопорядка.
У меня от такого предложения не то что глаз дернулся. Я вся целиком вздрогнула. Элай, в это время занятая запихиванием остатков своей порванной одежды в сумку и смотревшая исключительно в ее недра, не заметила моей реакции на свои слова и продолжила:
— В прошлом году капитан Мира Райт была куратором у пары дипломников, когда профессор Струпс уволился посреди года и улетел на Новый континент, бросив своих адептов. Может, она в этом году возьмет тебя? Она, конечно, драконица суровая — читала у нас алхимическую криминалистику в том году. До сих пор мороз по коже, как вспомню… Бр-р-р
И двуликая зябко повела плечами. А мне ничего иного не оставалось, как поблагодарить за совет. Двуликая махнула рукой, дескать ерунда, и, быстро попрощавшись, поспешила в столовую, давая понять, что взаимное спасение и лицезрение ее нагишом — вообще не повод для знакомства. Я пошла за ней следом в некотором отдалении.
А когда оказалась внутри и взгляд пробежался по столикам, я сразу увидела братца. С фингалом. Зато без браслета. Похоже, у него тоже первая половина дня выдалась насыщенной на события.
— Смотрю, студенческая жизнь у тебя бьет ключом, — заметила я, ставя поднос с едой, которую взяла на раздаче.
 
— Угу. Разводным и с размаху в челюсть, — поддакнул братец, кровожадно вонзая вилку в котлету. Та, в лучших традициях отрядов сопротивления, которые податливы силе, как ртуть, выскользнула из-под зубцов, с ускорением промчалась по почти пустой плоской тарелке и сорвалась в полет.
Я проследила за котлётной (потому как в ней было больше от полета, чем от котлеты) траекторией. Та закончилась пикированием прямо в лицо громадному орку, нижняя губа которого не могла прикрыть внушительных клыков. На один из них-то, как кленовый лист на бивень вепря, и нанизался злополучный летательно-мясной снаряд.
Но не успел обкотлеченный адепт взреветь басом: «Кто это сделал⁈», как перед Наром уже лежала новая порция. А то, что она была иллюзорная — так это мелочи. А мы с младшим с невозмутимым видом взялись за вилки. Потому-то, когда налитые кровью и бешенством глаза посмотрели в нашу сторону, то ничего не заметили. Взгляд орка скользнул дальше, ища жертву. Не нашел, и злой громила сел обратно за стол, пообещав мирозданью в целом и всей столовой в частности:
— Узнаю, кто это сделал — сожру без соли…
Плюхнувшись на скамью, зеленокожий отцепил котлету с его клыка, принюхался к тому, что небо (и Нар) и собственно продемонстрировал, как именно сожрет шутника, — за раз запихнул шницель себе в рот и проглотил не жуя.
Не знаю, как братец, а я была под впечатлением. «Это какая же глотка у орка», — была моя первая мысль. «И какой желудок!» — вторая. Поскольку опытным путем я выяснила, что буренки, из которых и делали котлеты, умирали тут явно своей смертью. От старости. А перед этим наверняка вели очень спортивный образ жизни. Иначе нельзя было объяснить, почему я едва не сломала нож, пытаясь разрезать этот демонов комок обжаренного фарша.
— Не пытайся, — посоветовал братец, видя мои попытки. — Тут бесплатная еда вся такая. Приличная вон там, за деньги, — с этими словами братец кивнул вправо, на отгороженную рядом колонн вторую часть зала. Там и стулья имелись вместо скамеек, и столики — накрыты скатертью. А главное, тарелки, что стояли на ней, были с едой поприличнее. Во всяком случае на вид.
— Тот момент, когда ты жалеешь, что талантлив, — вздохнула я, вспомнив, что перевели нас в северную академию, как бюджетных студентов — весьма одаренных, но бедных. Чтобы не выделялись особо.
— Угу, — поддакнул братец, помнивший, как мог раньше позволить себе обед в лучшем столичном ресторане Нового континента.
Хотя он и сейчас тоже мог — состояние отца хоть и значительно уменьшилось, но и того, что осталось, было изрядно. Только шикани Нар — и привлечет к себе ненужное внимание. Так что мы были бедными, скромными и незаметными. Только одна — с ограничивающим магию браслетом на руке, а второй — с фонарем под глазом. Причем тот был такого размера, что им впору путь по темной улице в ночи освещать.
— Интересно, а на каких факультетах платники обитают? — задала я вопрос не столько из любопытства, сколько чтобы разговорить Нара.
Я знала, что про свой фингал мелкий ни за что напрямую не расскажет — слишком гордый. Вот и пыталась вызнать имя автора синяка исподволь. Для кровной вендетты. Не важно, что мстят за младших обычно старшие братья. Нару вместо него досталась сестра. Но это не помешает мне уделать его обидчика по полной. Поскольку безнаказанно издеваться над братцем имею право только я! И точка.
— Не на боевом точно, — хмыкнул Нар. — туда берут не по толщине кошелька, а по уровню дара и физической силе. Ну и мозгам. Это трио само по себе редкое сочетание, чтобы за него академии еще и деньги платить. Тут наоборот, по приказу ректора всем боевикам тройную стипендию платят, лишь бы учились. Опять же алхимики, артефакторы целители, телепортисты — специальности сложные. С таких факультетов легко вылететь, а это значит, деньги будет потрачены зря. Да и среди бытовиков и некромантов платников не много. Кто захочет за свои кровные получить не слишком-то престижную специальность. Разве что дару — мышь наплакала и без денег бы в академию совсем не взяли.