Улица мертвой пионерки (СИ)
Мужчина улыбался и качал головой.
— Ну вы даёте, молодой человек! Сами до верхушки добрались! Я-то вот, — он показал моток верёвки, — за канатом побежал.
— Так вы и раньше меня слышали!
— Конечно. Я здесь сливы рвал, гляжу, мимо двое ребят пробежали. Словно привидения испугались. Я за ними прошёл, до самого шоссе. Потом вернулся назад. Увидел открытый люк, и вы внизу, без сознания. Я вам покричал, вы не шевелились. Ну, я за канатом бросился, у меня здесь склад небольшой, со всем необходимым. Вы как, ничего не сломали?
Егор выпрямился, перенёс вес на больную ногу и тут же пожалел об этом. Мужчина заботливо поддержал его.
— Сломана?
— Не, — успокоил Егор. — Небольшой вывих.
— Неужто те пострелы вас в люк бросили? Надо в милицию заявить, немедленно!
— Они тут ни при чём, — сказал мальчик, отводя взор. В люк его, конечно, не сталкивали, но часть вины на Генке и Саньке определённо была.
— Чего ж они сбежали? — прищурился мужчина.
— Испугались.
— Эх, слабаки! — Мужчина неодобрительно поджал губы. — Вас как зовут-то?
— Егор.
— Хорошее имя, русское. Означает «землепашец». А я дядя Руслан. «Лев» значит на тюркском. Будем знакомы.
— Будем.
Где-то в районе гранитного отвала посигналил автомобиль. Дядя Руслан заторопился:
— Давайте-ка мы пойдём отсюда. Я вас проведу, я здесь всё знаю.
И, подхватив мальчика под локоть, он пошёл вперёд.
— Не так быстро! — попросил Егор.
— Да-да, извините, — сказал мужчина, но шаг не сбавил. Мальчик оглянулся, чтобы понять, куда они идут.
«Обратно на улицу Красилиной, что ли? Да, точно, ДК слева и скульпту…»
Егор застыл. Нахмурился.
Луна освещала пустынную площадь, увитый плющом Дом Культуры. Но статуя исчезла. Только две гипсовых ноги, два обрубка торчали из постамента.
— Куда делась пионерка? — спросил Егор удивлённо.
— Кто? — Дядя Руслан завертел головой.
— Скульптура.
— Упала, наверное. Да Бог с ней. Незачем стоять на месте. Мало ли кто бродит здесь по ночам.
Егору не оставалось ничего другого, как только следовать за спасителем. Они вступили на заросшую клёнами аллею, и дядя Руслан повеселел.
— Это вам ещё повезло, — говорил он на ходу. — В начале весны тут плита перекрытия рухнула, чуть двоих ребят не задавила.
Егор посмотрел на пустые окна домов, на улыбающиеся ему кривые щели в фундаменте.
— У вас есть мобилка? Мне родителям позвонить надо.
— Нет, — развёл дядя Руслан руками. — Я с такими технологиями не знаком. Это вы, малышня, в технике разбираетесь. У меня сынок младший твоего возраста. Целый день в компьютере сидит, на улицу не выгонишь. Бледный, хилый — эх! Я в его возрасте! Для меня ничего кроме спортивной площадки не существовало. Всё время на воротах. С семи лет в секции, с шестнадцати в нашей команде местной…
Дядя Руслан погладил себя по груди.
— У нас свой стадион был, играли среди коллективов физкультуры. Хорошо стояли, крепко! По всей стране ездили на товарищеские матчи, на турниры городов горнодобывающей промышленности. С Кузбассом играли, с Тагилом, с Казахстаном помню. Почти вышли во вторую всесоюзную лигу, представляешь? — дядя Руслан мечтательно вздохнул. — Было времечко молодое! На договорном матче вылетели мы, так вылетели, что нас расформировали. А там и города не стало. — Он кивнул на руины. — Капиталисты драные.
— Так вы местный?
— Конечно. Сейчас покажу, где я раньше жил.
— Но мне…
Договорить Егору помешала телефонная трель. Вратарь дядя Руслан виновато улыбнулся и достал из штанов мобильник. Прижал палец к губам.
— Алло. Ирочка? Да, конечно. На даче, да. Картошечку сажаю. Ага, спать уже буду. Завтра вернусь, да. Всё, целую. Целую в лобик, солнышко.
Он отключил телефон и посмотрел на Егора блестящими глазами. Мальчик попятился. Страх сжал горло ледяными пальцами.
— Вы же сказали, у вас нет телефона.
— Обманушка-хрюшка, — пропел дядя Руслан и дважды хрюкнул.
Егор побежал. Вернее, заковылял по заваленному мусором тротуару. Бывший футболист догнал его тремя прыжками и схватил в охапку, как мяч. Прижал к груди. Сердце Егора трепетало, норовя выскочить. Рядом тяжело билось сердце лжеспасителя. Мальчик ощутил запах мятных леденцов в жарком дыхании дяди Руслана.
— Попался, который кусался!
— Пустите! — запричитал Егор.
— Ну-ну, не устраивайте истерик. Всё в порядке. Я вас к себе отведу, чаем напою. А там и родителям вашим позвоним, ага.
И он понёс мальчика легко, как куклу. Руки у дяди Руслана оказались на удивление сильными, хотя и дрожали.
— Нам сюда!
Он затащил сопротивляющегося Егора в подъезд, поволок по лестнице. Больная нога стучала о ступеньки, заставляя пленника вскрикивать. Добравшись до второго этажа, вратарь поставил мальчика на пол и ловко связал его руки, а затем и ноги. Верёвка безжалостно впилась в тело. По глазам Егора ударил жёлтый луч — это дядя Руслан зажёг маленький фонарик.
— Никуда не уходите, — попросил мужчина, толкая пленника в угол. Сам завозился с ключами. Открыл дверь с обвисшей дерматиновой обивкой, но новеньким блестящим замком. По пути к мальчику замешкался, осветил фонарём стену. Какие-то дети нарисовали фломастером паровоз и цепочку вагончиков. Кривая надпись гласила:
«Если ты не галубой нарисуй вагон другой».
— Вот черти, — добродушно пожурил дядя Руслан. Плюнул на палец, потёр им по побелке и дорисовал свой вагончик.
Справившись, он широко улыбнулся Егору:
— Ну, добро пожаловать, да?
* * *Мебели в квартире вратаря не было. Здесь вообще ничего не было, кроме пыли, мусора и пришпиленного к обоям вымпела. Потревоженные гостями мухи недовольно загудели.
— Извините за беспорядок, — сказал дядя Руслан и швырнул пленника на пол.
Под мальчиком захрустела побелка и куски плинтуса, протяжно пискнула резиновая игрушка-уточка.
— Что вам надо? — давясь слезами, спросил Егор. — Выкуп?
Дядя Руслан удивлённо вскинул брови и искренне рассмеялся.
— Вы пересмотрели голливудские фильмы, молодой человек. Чужие деньги мне не нужны. Я сам заработаю, пусть небольшие, шахтёрские, но сам.
Толстая муха уселась на щёку Егора, потрогала лапками стекающую слезинку. Егор мотнул головой.
— Отпустите меня. Я никому не расскажу. Клянусь.
— Ну что вы заладили. Отпустите, отпустите. Я вас не держу. Я просто не хочу, чтоб вы по темноте ходили. Здесь небезопасно. Шайки разные, наркоманы. Утро придёт — я вас прямо к дому проведу, может, с родителями вашими познакомлюсь.
«Он врёт, — подумал Егор. — Он никого не отпускает».
Дядя Руслан не спеша вытащил из штанов кожаный ремень.
— Вы сами в футбол играете? С вашей-то выносливостью вам на поле цены бы не было. Ну что молчите, играете, а?
Егор разлепил пересохшие губы, чтобы ответить, но дядя Руслан резко хлестнул его ремнём по лицу. Пряжка обожгла щёку крапивной болью. Это было так неожиданно, что Егор забыл расплакаться. Только смотрел на обидчика с изумлением и вскипающей ненавистью.
— Хотите какао? — спросил вратарь, приглаживая пушок волос.
— Зачем вы меня бьёте?
Настало время изумляться дяде Руслану.
— Я? Бью? Что вы такое говорите?
И он стегнул ремнём так, что пряжка рассекла Егору подбородок, и кровь закапала на пол. Мальчик замычал.
— Вас поймают! — вскрикнул он, когда боль утихла.
— Кто? — спросил вратарь самодовольно. — Кто меня поймает? Здесь нет никого, здесь я только есть! Я хрюшка, я неуловимая хрюшка!
В тишине, нарушаемой лишь жужжанием мух и стуком сердца, Егор различил металлический звук. Один едва слышный удар, за ним второй. Не в квартире, но рядом.
Егор посмотрел на входную дверь.
— Жарко здесь, — проговорил дядя Руслан, вытирая несуществующий пот. — Я разденусь, если вы не против. Мы же с вами мужчины, не какие-то там. Нам нечего стесняться, верно?