Захваченная грешником (ЛП)

— Pas gyrévontas Gia mpeládes.
Ее пристальный взгляд снова устремляется на меня, раздражение заставляет золотистые искорки оживать в ее радужках.
— Мой греческий подзабыт. Не хочешь перевести?
Уголок моего рта приподнимается еще выше.
— Ты нарываешься на неприятности.
Тесс еще мгновение удерживает зрительный контакт, прежде чем страх искажает ее черты.
— Неужели так все и будет? Ты собираешься угрожать мне при каждом удобном случае?
На этот раз я одариваю ее широкой улыбкой. Она моргает пару раз, прежде чем на ее лбу появляется морщинка.
— Прекрати неуважительно относиться ко мне, тогда я перестану угрожать. — Тесс, похоже, не понимает, как ей сейчас повезло. Я убивал людей и за меньшее.
Ее взгляд скользит по моему лицу, затем она говорит:
— К счастью, нам не придется видеться после свадьбы, так что проблем возникнуть не должно. Давай просто договоримся игнорировать друг друга до тех пор.
У меня вырывается смешок, заставляя внимание моей семьи переключиться на меня, потому что это не то, что я часто делаю. Поднимаясь на ноги, я смотрю на Тесс сверху вниз, поправляя манжеты и пиджак.
— Как бы забавно это ни было, мне нужно присутствовать на встрече. — Мой взгляд перемещается на отца, затем обратно на Тесс. — Я позволю нашим родителям объяснить, как все будет работать, когда они поженятся, чтобы не было никаких неприятных недоразумений.
Кивнув Папе и Хелене, я выхожу из столовой, жалея, что не могу остаться и понаблюдать за реакцией Тесс на бомбу, которую на нее вот-вот сбросят.
Глава 3
ТЕСС
Мама бросает на меня умоляющий взгляд, безмолвно прося меня понять, затем Питер говорит:
— Мало что изменится.
Николас, похоже, так не думает.
Питер одаривает меня чересчур терпеливой улыбкой, которая ничуть не смягчает мрачного выражения его глаз.
— Ожидается, что ты будешь сопровождать Николаса, Афину и Бэзила на светские мероприятия, чтобы семья выступала единым фронтом.
Ахх… Я не участвую в общественных мероприятиях. Вообще. Я домоседка, а не светская львица. Кроме того, проводить время с Николасом — это то, чего я хочу избежать любой ценой.
Прежде чем я успеваю попытаться объясниться, Питер продолжает:
— Ожидается, что каждое воскресенье ты будешь обедать с нами.
Что произойдет, если я буду занята экзаменами?
На этот раз я открываю рот, но Питер продолжает.
— И с тобой всегда будут двое охранников.
Моя бровь взлетает вверх. У меня отвисает челюсть. На мгновение я могу только покачать головой, как идиотка, потерявшая способность говорить.
Дерьмо.
Вот как все это начинается. Они ожидают, что я стану принцессой мафии. Я видела, что это влечет за собой.
Никакой свободы. Браки по договоренности. Насилие.
У меня сжимается грудь, и я чувствую клаустрофобию, потому что знаю, что требования будут поступать до тех пор, пока у меня не останется никакого контроля над своей жизнью.
Пока мафия не поглотит меня целиком.
Наконец-то я обретаю дар речи.
— Что, если у меня не будет времени на светские мероприятия? Учеба отнимает все мое свободное время, и с приближением экзаменов я буду только больше занята. — Я втягиваю в себя воздух, надеясь, что смогу найти выход из этого положения. — И я либо дома, либо в кампусе, так что я действительно думаю, что охрана не понадобится.
Питер отодвигает свой стул, и когда он поднимается на ноги, его глаза полны неодобрения и предупреждения.
— Это не подлежит обсуждению, Тереза. Ты будешь делать то, что тебе говорят.
Разинув рот я наблюдаю, как он выходит из столовой, а Бэзил следует за ним по пятам, оставляя Афину, маму и меня за столом.
Медленно, я перевожу свой шокированный взгляд на маму. Она ободряюще улыбается мне. Такое бывало со мной всякий раз, когда Ирен причиняла мне боль, а мама думала, что я сломала руку или ребро, потому что была неуклюжей. Мама не виновата в том, что так думала, ведь я никому не осмеливалась рассказать, что делала со мной Ирен.
Воспоминания, которые я изо всех сил пыталась похоронить, пробиваются сквозь трещины, и на мгновение я теряю равновесие. Это грозит утащить меня обратно в прошлое, в темные времена, когда печаль и страх были моими единственными спутниками.
 
Сделав пару глубоких вдохов, я пытаюсь не обращать внимания на холодный пот, выступающий на моем теле, и дрожь в руках. Мне просто нужно закончить этот разговор, чтобы я могла вернуться в свою квартиру.
— Мама. — Качая головой, я сжимаю руки в кулаки по обе стороны тарелки с недоеденной пахлавой, чтобы мама не заметила, что они дрожат.
— Мы не просим многого, agápi mou, — говорит мама более мягким тоном.
— Я могу посещать воскресные обеды каждые вторые выходные, — пытаюсь я найти какую-то золотую середину. — Но охрана двадцать четыре на семь? Светские мероприятия?
— Прекрати, Тереза! — Два розовых пятна проступают на ее щеках. — Ты ставишь меня в неловкое положение.
Я моргаю пару раз, мои глаза блуждают по маминому лицу, пока я пытаюсь донести свою точку зрения.
— Ты же знаешь, как я занята учебой, и я не очень хорошо отношусь к светским мероприятиям. Неважно, что два незнакомых мужчины следуют за мной повсюду, как тени, и вторгаются в мое личное пространство.
— Это будет не так уж плохо, — вставляет Афина свои два цента. — В лучшем случае, мы обычно посещаем только одно общественное мероприятие в месяц.
Ой.
Некоторое облегчение разливается у меня в груди. Я могу справиться с одним мероприятием в месяц. Я просто буду держаться на стороне Афины и использовать ее как буфер между Николасом и мной.
Она одаривает меня успокаивающей улыбкой.
— Тебе не обязательно общаться с людьми, Тесс. Мы просто появимся там и все.
— Ты привыкнешь к этому. Через некоторое время это больше не будет мешать. — Мама встает со стула, и мне приходится запрокинуть голову, чтобы посмотреть на нее снизу вверх. — Скоро мы станем частью семьи Статулис. Так уж все устроено.
Мама всегда поддерживала мою независимость. Во всяком случае, она поощряла это. Теперь она начинает отнимать ее у меня?
Как только я сдамся, они просто будут ожидать от меня все большего и большего, пока мне больше нечего будет дать. Вот как работает мафия.
Схватив меня за плечи, мама притягивает меня к себе и быстро обнимает.
— Все будет не так плохо, как ты думаешь. Постарайся быть любезной ради меня.
Как я должна была быть любезной, когда мы годами жили с дядей Костасом и Ирен, потому что мама не могла поставить нас на ноги? Это чуть не убило меня тогда, и я уверена, что сейчас точно убьет, если я окажусь втянутой в мафию.
Я должна подумать об этой бомбе, которую на меня сбросили. Иррациональные действия мне ничуть не помогут.
— Я должна поработать над сценарием, который нам поручили написать. — Запечатлев поцелуй на маминой щеке, я заставляю себя покорно улыбнуться. — Спасибо за ужин. У нас все еще в силе встреча в спа-салоне на следующей неделе?
— Конечно! Мне нужно сделать маникюр к свадьбе.
Взглянув на Афину, я сохраняю улыбку на лице.
— Было приятно с тобой познакомиться.
Выходя из столовой, я заставляю себя вздернуть подбородок. Я слышу голоса Питера и Бэзила, доносящиеся откуда-то из глубины дома, и, не потрудившись попрощаться, направляюсь прямиком к входной двери. Я забираюсь на заднее сиденье внедорожника, который прислали, чтобы забрать меня из моей квартиры.
Пока водитель направляет машину через тяжелые железные ворота, я сжимаю руки в кулаки на коленях, уставившись на свои пальцы, костяшки которых побелели.
До сегодняшнего вечера мне не нравилось, что мама выходит замуж за Питера, но теперь я ненавижу это.
Я видела, что случилось с моими школьными подругами и парой моих двоюродных сестер, которых воспитывали как принцесс мафии. Они были всего лишь марионетками. Светские львицы обычно украшали руку того мужчины, за которого их заставляли выйти замуж. Каждая из них застряла в жестоком и несчастливом браке с мужчиной, которого они не любят.