С чего начиналась фотография

Спешно стали создаваться кустарные мастерские по изготовлению камер-обскур. Этим доходным промыслом занялись дельцы, не имевшие до этого ничего общего ни с техникой, ни с химией. Так, аппараты и необходимые к ним наборы химикатов появились неожиданно в магазинах по продаже бумаги братьев Сюсс и Жиру. И не только появились, но и стали раскупаться, как нигде в другом месте. Это могло бы показаться странным, если бы не одна деталь - с этими изворотливыми дельцами, о чем покупатели, естественно, ничего не подозревали, состоял в родственных связях сам Дагер, который и сделал рекламу бумажникам, заявив, что их камеры самые лучшие. По этому поводу возмущенный оптик Шевалье в сердцах воскликнул: «Нужен был оптик, а избрали бумажников!»
Дагеротиписты стали мишенью для издевок едких и «скорых на руку» карикатуристов. Вот как одна из карикатур изображала разразившуюся эпидемию. Огромные толпы народа осаждают лавки с продающимися в них аппаратами. Всеми видами транспорта - от тачек до воздушных шаров - они развозятся по всей земле. Другие счастливые обладатели «волшебных ящиков» готовятся к съемкам тут же на месте. Рядом висят на виселицах испугавшиеся конкуренции и потому покончившие с собой литографы. Рисунок назывался «Дагерроти-помания», его нарисовал в том же 1839 г. карикатурист Ж. Платье. Подобные рисунки не сходили со страниц газет и журналов. Вернемся, однако, к Дагеру.
Дальнейшие годы жизни Дагера. Дагер тем временем купался в лучах славы. Его имя было буквально у всех на устах, о нем писали хвалебные статьи газеты, сильные мира сего наперебой приглашали в гости.
Правда, появились отдельные скептики, которые выражали сомнения относительно простоты процесса, утверждая, что, дескать, «овчинка выделки не стоит». Уже известный нам Жюль Жанен поместил в «Л'Артист» целую статью, посвященную этому щекотливому вопросу. Чтобы рассеять сомнения и реабилитировать свое изобретение, Дагеру пришлось собрать у себя на дому видных общественных деятелей, ученых и журналистов и продемонстрировать перед ними свой процесс. Затем он написал брошюру, этакий краткий самоучитель дагеротипии, которая была издана осенью 1839 г. Эта брошюра, выдержавшая несколько изданий, стала первым учебником по фотографии. Кроме того, Дагер прочитал несколько публичных лекций с демонстрацией своего процесса в «Хранилище искусств и ремесел».
Весть об открытии Дагера распространилась за рубежом и вызвала во многих странах серьезный интерес. 14 августа 1839 г. английское правительство выдало Дагеру патент на его изобретение. Дагеротипией заинтересовался канцлер Австрии Меттерних. Едва слухи об удивительном изобретении Дагера дошли до Вены, как он потребовал от австрийского посланника в Париже разузнать о нем все, что возможно. Не удовлетворившись сообщением посланника, Меттерних командировал к Да-геру профессора физики Венского университета фон Этингсгаузена, который привез ему два дагеротипа.
В Париж понаехали ученые, художники, предприниматели из многих стран (Германия, Россия, Англия, Америка, Италия, Австрия) для того, чтобы изучить дагеротипию, а затем распространить ее у себя на родине. В эти первые после обнародования дагеротипии дни на Дагера буквально обрушился водопад писем с выражением восхищения его открытием и просьбой детально о нем рассказать.
Видя такое повсеместное внимание к дагеротипии, Дагер и И. Ньепс решили извлечь из этого дополнительные материальные выгоды. Однако все их попытки эксплуатировать свое изобретение за рубежом, в частности в Германии и Австрии, ни к чему не привели. Не дала ожидаемых прибылей и сделка с торговыми фирмами «Сюсс» и «Жиру» по совместной продаже камер-обскур, так как очень скоро специальные фирмы, имевшие в этом деле соответствующий опыт и специалистов, стали производить более качественные и портативные аппараты.
Словом, Дагеру ничего не оставалось, как довольствоваться славой. В этом отношении его честолюбие было удовлетворено полностью. Уже в августе 1839 г. он был избран почетным членом Английского королевского общества. Такой же чести его удостоили Академии наук и научные общества Вены, Мюнхена, Нью-Йорка, Эдинбурга. Король Франции Луи Филипп произвел Дагера в офицеры Почетного легиона, орденом которого он был награжден еще в 1824 г. Примеру французского короля последовал король Пруссии, наградив изобретателя орденом «За заслуги». Император Австрии прислал в подарок табакерку с бриллиантами, золотую медаль и полное похвалы письмо. Даже из далекого Петербурга пришел ценный подарок от русского императора.
 
В пылу всеобщего восхищения и увлечения дагеротипией никто вначале и не допускал мысли, что это замечательное открытие может иметь недостатки. Но прошло какое-то время, страсти поутихли и любители фотографии, и прежде всего люди эрудированные и дотошные - физики и химики, стали задумываться над тем, что дагеротипия - весьма далекий от совершенства процесс, который нуждается в целом ряде усовершенствований. В работу по улучшению дагеротипии включились физики, химики, оптики, поднаторевшие в этом деле любители. В результате их стараний была упрощена полировка пластинок, улучшилось качество йодирования пластинок и нанесения на них ртути, некоторые дорогие химикаты были заменены дешевыми, благодаря вирированию изображения золотом оно стало значительно контрастнее и прочнее, а введение в процесс брома позволило повысить чувствительность слоя (а следовательно, и сократить время экспозиции) чуть ли не в 15 раз. Еще в конце 1839 г. Сегье удалось существенно усовершенствовать камеру-обскуру, в результате чего ее объектив стал светосильнее, а сам аппарат - компактнее, легче и, что не менее важно, дешевле.
В этой ситуации Дагеру ничего не оставалось, как самому приняться за усовершенствование своего изобретения - ведь именно это имелось в виду, когда при заключении договора шла речь о добавке к его пенсии еще 2000 франков. Однако начал Дагер не с того, с чего следовало бы начинать в таком случае. Начал он с того, что в запальчивости, причиной которой было ущемленное самолюбие, вступил в спор с теми лицами, которые, не дожидаясь усовершенствований Дагера, сами стали это делать.
Вскоре Дагер все же образумился и в конце 1839 - в начале 1840 г. внес в свой процесс несколько малозначительных доработок. Сделать что-то большее Дагер не смог: сказалось отсутствие необходимых знаний. Не имея новых идей, изобретатель решил вернуться к фотографическим опытам с электрическим током, которыми он безрезультатно занимался еще при жизни Н. Ньепса. То ли Дагер совершил ошибку, то ли сознательно пошел на обман, но неожиданно он заявил, что сделал усовершенствование, равное новому открытию: подвергая пластинку в камере-обскуре действию тока, сумел настолько повысить ее чувствительность, что стало возможным «фотографировать шагающую толпу, море во время бури». Дагер поспешил поведать о своем сенсационном «успехе» Араго, а тот, в свою очередь, поверив Дагеру на слово, выступил с соответствующим сообщением в печати. Обрадованные фотографы тотчас принялись за применение новшества изобретателя дагеротипии на практике, но вскоре их радость сменилась недоумением - новшество оказалось обманом. Араго попал в весьма неловкое положение. Ему ничего не оставалось, как публично опровергнуть свое поспешное сообщение, что он и сделал в довольно туманных и невнятных выражениях, свалив всю вину на своего секретаря. Дабы не порочить репутации ни Дагера, ни Араго, инцидент постарались замять и больше о нем не вспоминали.
После этого в 1840 г. Дагер купил в небольшой деревушке Бри-сюр-Марн дом, в котором в начале 1841 г. он поселился с женой и зажил спокойной и уединенной жизнью. В своем доме он оборудовал мастерскую и фотоателье, а наверху двадцатиметровой башни - еще и обсерваторию. Изредка его навещали старые приятели: химик Дюма, художник Граведон, скульптор Карпантье, оптик Ш. Шевалье. Иногда Дагер наведывался в Париж - повидаться с друзьями или принять участие в заседаниях Свободного общества изящных искусств.