Клянусь тебя ненавидеть (СИ)

Открываю дверь белоснежной палаты. Взгляд тут же находит сына и на миг в душе поселяется спокойное чувство тепла.
Подхожу. Беру спящего мальчика за руку. Боюсь разбудить, но он все равно открывает глаза в тот же миг.
Улыбается. И смотрит на меня родными глазами цвета холодной стали.
  
Глава 4
 
- И все-таки? Теоретически? Когда-нибудь же у нас будут дети? – я нежно жмусь к его предплечью. Ластясь. Заглядывая в глаза. 
- Эл. Ты сама еще ребенок. Какие дети? – произносит как бы смеясь. Будто бы в шутку.
А голос серьезный. Холодный как самая лютая зимняя стужа. От этого сердце болезненно сжалось. Я медленно отступаю. Разрываю тактильный контакт. Смотрю ему в спину.
Дамир, обернувшись, ищет улики на моем лице. 
- Ты обиделась? – щурится.
Я тут же трясу головой, разбрасывая черные локоны в разные стороны. А сама лицо прячу. Горячие градины слез вот-вот грозятся стечь по щекам. 
Дамир отвернулся вновь, что-то важно исследуя в модном смартфоне. А мне хочется закричать! «Посмотри на меня! Посмотри!» Разве не видишь, как губы исказились болью? Не замечаешь, как глаза застилает обида? Но гордость не позволяет сказать это вслух. Она же не хочет выпрашивать жалости. 
- Мне нужно в туалет. – бросаю тихо и тут же сбегаю. 
Грудь стянул обруч железных спазмов. Больной и не утихающий. Плещу холодной водой по горячим щекам. Провожу языком по пересохшим губам. Вдох, второй. И я беру себя в руки.
Быстро вынимаю из дорогой женской сумки тест на беременность. Грустно гляжу на ярко - красные две полоски. Интересно, почему они именно красные? Для меня - это цвет похоти, пошлости и разврата. Цвет страсти. Цвет крови. Огня. Горячего. Жгучего. Уничтожающего.
Но ребенок… Это же нежность. Любовь и ласка. Новая жизнь внутри. Это синий. Или даже темный, очень глубокий, зеленый…
Какой цвет между мной и Дамиром? Красный. Конечно же. Даже алый. Похотливый и страстный. Всегда так было. С самой первой встречи. И не меркнет и до сих пор.
Ни синий, ни даже зеленый сюда не подходит. Есть цвета, которые нельзя смешивать. Получится только грязь. Серая. Неприметная. Неприятная. Наши отношения и детей тоже нельзя мешать. Чистых оттенков счастливой семьи не выйдет.
Отрываю кусок бумажного полотенца, и плотно прячу тест в мусорное ведро. Единственное доказательство, помимо того, что у меня в голове.
- Я еще не решила, как мы поступим, малыш. – кладу руку на плоский пока живот. – Но, будь уверен, ты самый важный цвет в моей жизни.
Конечно же я скажу о ребенке Дамиру. Только потом. Когда делать из синего цвета – бесцветный, будет уже поздно. Он примет его. Обязан принять. Это же Мой Дамир.
_________________
Малютка Тимми растерянно хлопает глазками. На маленьких губках блуждает детское счастье - мама пришла.
Я осторожно ложусь рядом с ним, на краешек старой больничной кровати. И жму его тело к себе. Малюсенькие ручки тут же цепляют шею. Объятия. Самые искренние, на какие только способен этот мир похоти и разврата. Теплые. Нужные. От остроты ощущений под ложечкой начинает сосать.
- Я подвела тебя. – шепчу, а малыш что-то сопит на своем, детском, только ему понятном пока языке. Провожу ладонью по черным кудрям.
Темнота больничной палаты успокаивает. Тишина топит страдания, каждую секунду нарастающие в душе, словно волны Цунами.
- Знаешь, Тим, это еще не конец. Мы еще поборемся. Правда? – ищу поддержку в его детских глазах. Но что он может сейчас понимать? Крошка – малыш полтора года от роду. – Ты мне только пообещай, что так же обнимешь, когда в следующий раз приду. Ладно?
А он посмотрел вдруг серьезно. Будто и правда все понимает. И пообещал. Но одним только взглядом. Мой маленький храбрый рыцарь.
Назад я шла медленно. Будто ноги свинцом налились. Это к нему я готова бежать и лететь. А уходить каждый раз, словно частицу себя отрывать на живую. Больничные коридоры вдруг стали до одури длинными. Мысли печальными. А плечи осунулись под тяжелым грузом вины.
 
Я вспоминаю холодную сталь оружия в своей теплой ладони и корю себя еще больше.
_________________
- …, потому что, если я до сих пор его жена… То могу получить наследство. - голос ломается. Признаться, что хочешь кого-то убить, порой тяжелее чем это сделать.
Фархат молчит в трубку. Я не слышала его долгих два года, и вот теперь позвонила. Решилась.
- Это опасно. И если ничего не получится… - несмело противится он.
- Я готова. Тимуру нужна слишком крупная сумма на лечение. Мне ни за что в жизни ее не достать. – делаю тон строгим. Как судья, выносящий приговор. Знающий, что с ним не посмеют спорить.
Мужчина думает лишь секунду. Будто решает, что на завтрак съесть, а не собственную судьбу. 
- Я помогу. Устройся работать в «Бергхан». Он там бывает. Не часто, но все же… Оружие бери с собой каждую смену. Прячь. Когда увидишь его, не подходи первая. Так вызовешь меньше подозрений. Я постараюсь предупредить… А потом, выберешь момент, когда будете наедине… Дальше я все устрою. Охрану беру на себя.
- Спасибо. – горячим шепотом в трубку в ответ. Нажимаю «отбой».
Сердце колотится, словно и не моё. Словно грудную клетку хочет пробить. 
Я не сомневаюсь – смогу. Ради сына готова на всё.
_________________
- Далеко убежала, Элин?
Черная большая машина появилась будто из ниоткуда. Вынырнула из темноты ночных улиц и тут же, скрипя тормозами, остановилась возле меня.
Шум опускающегося стекла прошелся скрипом по наряженным струнам рассудка.
Дьявол! Больница находится так далеко от отеля, а сейчас я и вовсе на другом конце города! И сердце только-только успокоилось, перестав лихорадочно колотиться в груди. Но до квартиры мне дойти сегодня не суждено.
Как он нашел меня?
- Чистая. Концентрированная. Удача. – скрипит смехом голос Дамира. Он будто прочел мои мысли. – Меня к тебе сердце ведет.
Мужчина бросает холодный короткий взгляд на водителя – бугая. Большего и не требуется. Тот выходит, открывает мне заднюю дверь, и, схватив под локоть, толкает внутрь. Сам же учтиво остается снаружи.
В салоне темно. Пахнет дорогой кожей и сладким мускусом вперемешку с терпким орехом.
Я убираю пряди волос с лица. И сначала исследую взглядом его кожаные ботинки. Строгие черные брюки. Белоснежную рубашку. Две верхних пуговицы расстегнуты. Задерживаю дыхание, когда взор касается пульсирующей венки на шее. Там же он застывает, но всего на пару секунд. Затем лицо обжигает раскаленная сталь его глаз.
Он сидит близко, а я как можно сильнее жмусь к металлу двери. Чувствую лопатками холодок.
- Итак, - голос Дамира по-прежнему насмешливый. – Поведаешь, чем же я все это заслужил?
- Я уже говорила. – отзываюсь открыто и прямо, а мужчина насмешливо приподнимает черную бровь. От него веет силой. Энергетикой власти. Уверенности. – Я не хочу больше прятаться. Не хочу жить под чужим именем и поддельным документам. Я лишь тень. Отголосок твоей жизни. Если бы не стало тебя, я мигом бы лишилась десятка проблем.
Говорю спокойно, механически, словно робот.
Он на секунду задумался.
- Деньги? Они играют главную роль?
- Да. – я не раздумывала и мгновенья.
Ухмыляется.
- Ты могла просто попросить.
- И остаться тебе обязанной. Ты бы меня отпустил, появись я вновь на пороге твоего дома и попроси денег? А тогда, два года назад, отпустил бы, если бы я заявила, что хочу развестись? Ты относишься к людям, как к собственности. Считаешь, что они не имеют права на боль. Потому что сам ее никогда не испытывал. Но не все так ограничены в эмоциональном диапазоне, Дамир.
Я подаюсь вперед. Топлю его сильным взглядом.
- Та девочка, на которой ты женился однажды, лишь моя блеклая копия. И меня настоящей ты не знал никогда.