Живой Лес (СИ)
- Кловес и Гаудия поступают этим летом в Королевскую Академию, — подтвердил мои догадки Белый. — А пока их готовит к поступлению мистер Стен.
Белый сделал жест рукой в сторону темноволосого статного мужчины, сидевшим на другой стороне стола. Тот привстал и поклонился по всем правилам приличий. Его столовые приборы были расположены совершенно безукоризненно, словно он до сих пор не прикасался к еде. И… вообще все вокруг этого господина было идеально — ни соринки, ни пылинки, ни заусенца. Идеальная укладка, чересчур отутюженный фрак и отработанные до автоматизма манеры выдавали в мистере Стене благородное происхождение, в котором никто не смел бы усомниться. Еще одна Клозель — в мужском обличье. Теперь я понимала, отчего Гаудия такая сердитая. К тому же она почти ничего не ела, несмотря на отличную фигуру.
— Алёна, прошу Вас, присаживайтесь… — суетился Белый, учтиво отодвигая мне стульчик слева от Ратмира. Мэри тут же захлопотала вокруг меня, сунув мне под нос огромную тарелку умасленной каши.
— Омлетик будете? — щебетала домоправительница, явно чувствуя себя главнокомандующим в вопросах еды. — Попробуйте обязательно бутерброды с форелями и яблочные крендельки!
— Не откажусь, — продолжила я проявлять вежливость. — Я проголодалась. Воздух, знаете ли, здесь тако-о-ой свежий…
Еще чуть-чуть и мой живот заурчал бы снова, выдавая накопленный со вчерашнего дня адский голод. Не раздумывая, я набила рот овсянкой, искоса поглядывая на полную тарелку жениха, который, казалось, ком проглотил и так и не притронулся к еде.
— Э-э-э… — снова нарушил тишину Белый. — Как вы все знаете, аль Алёна — невеста нашего дорогого Ратмира. Прекрасного человека и замечательного друга, отличного домовладельца и несокрушимого исследователя местной фауны и флоры, укротителя… — Белый неожиданно осекся под взглядом Ратмира, не дав мне узнать всех достоинств жениха. — Алёна приехала из Латеры и останется жить здесь… в лесу. — В этом месте он кашлянул, желая скрыть замешательство.
— Как Вам в нашей местности? Нравится? — пришел ему на помощь Борода, но лучше бы он этого не делал.
Я оторвалась от аппетитной каши и покивала с набитым ртом. Выдохнула и заставила себя собраться. Промямлишь сейчас — никто потом не поверит. Упустить момент все равно что проиграть стратегическую битву. Вытерла рот салфеткой, пытаясь потянуть время. Покосилась на обещанные рыбные бутерброды, которые выглядели слишком аппетитно. Все замерли в немом ожидании моего ответа. Даже Ратмир напрягся. Я чувствовала это нутром. Рядом сидел человек, похожий на тетиву, натянутую до предела. Может, поэтому он не ел?
— Обал-ден-но! — выдохнула я, картинно закатив глаза и используя молодежный оборот. — Это не лес, а настоящая сказка! Я такого в жизни никогда не видела! Вы мне подарили столько открытий, уважаемый Ратмир! Здесь чувствуется старая многовековая атмосфера! Эээ… я хотела сказать особая, неподвластная времени! Я безмерно, безумно, безнадежно и безвозвратно счастлива до самых глубин души! Наслаждение от каждой минуты здесь заставляет мое сердце трепетать и биться быстрей, закручивая мое сознание в несокрушимый радостный поток! — выпалила я, не особо задумываясь над смыслом.
Затем я не удержалась и снова принялась за поедание каши. Только ела, похоже, я одна. Повисла напряженная тишина. Никто не ожидал услышать такой ответ. Любой другой, но только не этот. Краем глаза видела, как Ратмир сверлит меня взглядом, словно буравчиком, по-тихоньку отодвигаясь от стола. То ли, чтобы получше рассмотреть странную невесту, то ли испугался заразиться помешательством. Тишину решила прервать Гаудия. Она озвучила вертевшийся у всех на языке вопрос, который никто не осмеливался задать.
— И Вам, Алёна, нравится становиться узницей этого места? — с ехидцей в голосе протянула нахалка. — Быть женщиной, чью судьбу решили за нее? Не завидую я Вам! — торжественно закончила речь Гаудия, а мистер Стен заерзал на своем месте и зашикал на подопечную, точно ящерица, которая и хочет что-то сказать, да не может.
— Ну что Вы, милая! — с ласковой улыбкой ответила я, приготовив слащавую речь, липкую и приторную. Но сначала пригвоздила шпилькой (которую в равной степени можно было бы отнести и ко мне). — Вы, наверное, слишком молоды, чтобы хорошо разбираться в мужчинах. Посмотрите на Ратмира, разве можно в такого не влюбиться, он же такой очаровательный! — засюсюкала я и, вытянув руку, потрепала «милашку» за крутое плечо. — О таком мужчине мечтали все наши однокурсницы. Одинокий, достойный, обаятельный, красивый, — чуть не схватила жертву за напряженно дергающуюся щеку, но вовремя одернула руку. — Признаться, я поначалу действительно смутилась от всех обстоятельств и сильно устала… Но проведя ночь в этом чудеснейшем месте, с утра проснулась с ясной мыслью, что это сама судьба завела меня сюда, чтобы подарить нам, — я посмотрела в сторону одеревеневшего Ратмира и похлопала глазами, — миллион счастливых мгновений до скончания наших дней! Правда, дорогой Ратмир?
Повисла пауза. Все с любопытством наблюдали за развитием спектакля, даже Мэри с Тодром замерли с тарелками в руках, так и не донеся персиковые завитки до общего стола. Ратмир недоверчиво крякнул, посмотрел так, словно примирялся, сейчас ли мне заткнуть этим самым завитком рот или понаблюдать, что этот рот еще может сморозить. Потом все-таки совладал с собой и, чтобы не разочаровывать публику, доиграл наш любовный спектакль. Он взял мою руку широкой теплой ладонью, как тогда в лесу, притянул к себе и молвил все, на что был способен в данный момент:
— Безусловно, Алёна. Безусловно…
Получилось проникновенно. Низкий голос и глубокий взгляд, забирающийся внутрь моей черепной коробки, должны были говорить об искренности его намерений. Но меня не проведешь! Я-то знаю, что всякие тираны да маньяки верят лишь в свои сверхценные идеи! Поди потом докажи ему, что любовь не имеет ничего общего с приковыванием к ножке кровати.
— Так вот, просыпаюсь я утром, — решила закрепить ситуацию я, глядя как все смотрят на нас чуть ли не с открытыми ртами, того глядишь, колбасками подавятся, — и так проникновенно поют соловьи, или какие у вас птахи водятся, так душевно! Мухи жужжат там или шмели… Что понимаю — мое! Не зря я сюда попала, этот дом прямо требует, чтобы о нем позаботились! Вон какая пылюга вчера со шкафа попадала, Ку-ку до сих пор от чиха избавиться не может. Как же тут в таком доме порядочному животному обитать?! — я нисколько не хотела обидеть Мэри, но добрая женщина слегка присела от удивления. Вела-то я всю эту пустословицу к другому, — да и мужчиной, уж простите, Ратмир, заниматься надо! Вон какой ху-день-кий, — посетовала я и, изловчившись, все-таки вцепилась в поросшую колючками щеку и потянула её в разные стороны, как бы наглядно показывая отсутствие необходимого жирка, — откормить его надо! Любовью и лаской обогреть! — вжившись в роль я чуть не пустила слезу. — Вон, так и не покушал ничего на завтрак, — я указала взглядом на тарелку с остывшими колбасками. — И зарос весь, сразу видно, нежной женской руки не хватает…
Все зачарованно смотрели, как эта нежная женская рука по-варварски оттопырила скупую мужскую щеку хозяина дома. Видимо, такое панибратство еще никто себе не позволял. С лицом этого самого хозяина творилось что-то загадочное — глаза сначала выпучились, потом сузились, он попытался одернуть голову, но не вышло — у меня крепкий захват! В какой-то момент я поняла, что начинаю получать удовольствие от происходящего, и поспешно убрала руку, чтобы не перегнуть палку.
— А-ха-ха, — наконец, раздался неестественный смех Клозель, первой пришедшей в себя и решившей сгладить ситуацию, показав, что не так уж плохо воспитала неразумную девицу. — Алёна у нас такая эмоциональная! Такое… непосредственное, поверьте, неоскверненное, сверкающее юной чистотой создание! Ха-ха! Я так рада, что у вас все хорошо! Но, Алёна, деточка, не стоит показывать личные отношения на людях, когда…
— Как это мило, — расплылась Мэри, перебивая её и склоняя голову в неподдельном умилении над подносом с крендельками. — Мы так давно ждали, когда же Иль Ратмир решится найти себе невесту. И вот, это произошло! Чудо случилось! Теперь этот дом обречен залиться счастьем! — торжественно объявила она, и мне показалось, что ей бы больше подошло стоять не с крендельками, а с праздничным подносом с бокалами выдержанного вина.