Живой Лес (СИ)

Бесшумная резня не могла продолжаться долго. Один из инквизиторов вскрикнул — громко, резко, надрывно. Вслед ему стали поворачиваться головы других, и сразу послышались новые крики, а волты без разбору бросились в бой. Я бы предпочла не видеть этого, но словно в насмешку судьбы я была привязана прямо на возвышении перед творящейся бойней. Я поняла, почему волты предпочли действовать тихо — их явно было меньше, а инквизиторы проявляли отменную физическую подготовку и навыки владения неизвестно откуда взявшимися ножами. Видя, как засверкали клинки, я тихо заскулила от накативших слез. Хотелось закрыть глаза и провалиться в другой мир, но веки, как назло, не смыкались. Взвизгивания раненых волтов отзывались внутри меня самой настоящей, неподдельной болью, внутренние нити натянулись и вибрировали от напряжения. Я понимала, что все происходящее — результат моих ошибочных действий и выводов, и любая гибель будет на моей совести. Смогут ли меня простить и принять обратно после всего этого? Мысль промелькнула быстро и затихла, уступив место разрывающим изнутри переживаниям.
Казалось, что потери были с обеих сторон, но волты оказались на порядок сильнее. Их преимущество невозможно было оспорить, и часть инквизиторов бросилась к выходу, где их ждала неминуемая расправа. Я закусила губу до крови, наблюдая страшное зрелище, сопровождающееся глухими вскриками и липкими ударами, словно владелец мясной лавки с соседней улицы отбивал мясо и рубил туши. Картина, от которой у меня все плыло перед глазами…
Но как только я увидела его, своего супруга, мой взгляд сразу стал сосредоточенным. Инквизиторов осталось не много, и Ратмир позволил себе глянуть мне в лицо с середины церкви, в то время, как волты добивали оставшихся. Он хмурился, видимо, мои шишки и синяки его не обрадовали. Как и мое поведение в целом. Однако, как только наши глаза встретились, я снова провалилась в бескрайнюю долину на грани сознания. Я не понимала, кто смотрит и на кого.
Вернее было бы сказать, что Алёны здесь не было вообще. Потому что мы смотрели друг на друга впервые. Впервые как раньше. Как тогда, но только теперь. Наверное, мои мысли безумны, но это было в точности так. Крупицы понимания, какого-то внезапного осознания долетели до меня прямо из темных глаз. Он понял. Он увидел. Наверное, это была секунда или две, или десять, но она растянулась в бесконечное течение, пронзила сердце до самых корней, не оставив места другим переживаниям. Я смотрела на Ротера — человека, которого успела полюбить и которого покинула так внезапно, на то у меня были причины.
Шантаж, давление родных, скорый брак, жених, обладающий государственным влиянием. Я лишь хотела, чтобы моя родительская семья была счастлива, чтобы она вообще… была. Чтобы отца перестали таскать в затхлые вонючие застенки для допросов с обвинениями о покрытии государственной измены. Гарольд мог помочь. Но… мне пришлось предать не только свои чувства. Я бросила его, Ротера, я оставила лес. Но разве могла я поступить иначе? Возможно, да…
И теперь глядя в глаза мужа, я ощутила весь тот каскад чувств, из которого не могла выбраться безболезненно. Я выкорчевала свою и заодно и его душу, заколотила глухими ставнями собственные желания. Прости. Только и хотела сказать я. Все кончилось бесславно, никто не выиграл от сложившейся ситуации. Я глядела на него и понимала, что наши пути не могли не пересечься. Он снова притянул меня. Никуда я не делась и ничего не изменилось, за исключением видимости прошедших лет. Я была все той же Илен.
Хрупкой, ранимой, и беззащитной. И этот взгляд, полный отчаяния и надежды, одновременно соединял и разъединял нас. Потому что мы оба понимали, что так как раньше — не будет. Мы были одинаковыми и разными одновременно, время все-таки наложило свою незримую твердую печать, и что-то поменялось во мне. У меня было новое имя, новое тело и старая обглоданная душа.
Мы смотрели друг на друга, внутренний жар бежал внутри меня не хуже реального огня, добираясь до кончиков пальцев, щек и глаз, моментально наполнившихся слезами. Как же глупо, хотелось сказать мне. И как восхитительно. Словно прощальный взгляд той Илен, которой больше не будет никогда. Но и Алёны которую я знала, тоже не останется. То, что я поняла и прочувствовала полностью изменило мою суть, разбило, разобрало меня на части. Слишком сильными были эти эмоции… неподъемными для моей, наверное, еще незрелой души.
 
Ратмир перевел взгляд наверх, и я увидела Мартимуса, снявшего колпак и удирающего прочь по балкону под потолком. Муж немедленно бросился следом на лестницу. Большой волт, в котором я узнала Клята, подскочил ко мне, я не боялась, но вздрогнула, когда он перекусил веревку. Между тем, в церкви случилось непоправимое, кто-то толкнул факел и огонь быстро перекинулся на хворост и близлежащие доски. Все-таки, это была плохая идея, разжечь костер внутри старой деревянной постройки. Оранжевые языки тут же разбушевались, начиная отвоевывать себе все новые территории. Кто-то настойчиво подталкивал меня к выходу в начинающемся дымном хаосе и, обернувшись, я увидела Эста.
Ратмир же окончательно скрылся из вида, а мое сердце задрожало в предчувствии надвигающейся беды. Выход был расчищен от борцов за чистоту душ, я не видела только Мартимуса и своего мужа.
— Ратмир!!! — крикнула я отчаянно, но ответа не последовало. Сильная рука Эста настойчиво меня дергала, и я нехотя поддалась, т. к. едкая горечь горящего дерева ударила в нос, лишая возможности нормально дышать. Пространство слишком быстро заполнялось дымом. А болезненные воспоминания казни до сих пор теребили разум и душу.
Я выскочила на улицу, делая резкий глоток свежего воздуха, наполняясь живительным кислородом. Из глаз нещадно бежали слезы. Волты покинули церковь, и теперь я смогла разглядеть, что часть из них ранена и бережно поддерживается своими соплеменниками. Но Ратмира никак не было. С замиранием сердца я следила, как лапы огня дернулись сквозь открытые окна, норовя захватить внешние стены. Затем красные всполохи показались на кровле из деревянных черепиц. Внутри меня закрутился фонтан боли и опустошения. Я взвыла от бессилия, дергаясь в сторону церкви, но Эст удержал, сжав крепко губы.
— Слишком опасно.
— Но… но там Ратмир! — крикнула я в агонии. Эст поджался еще сильней.
— Я обещал ему позаботиться о тебе. Стой здесь, никуда не ходи!!! Ситуация выходит из-под контроля… — с этими словами он бросился внутрь полыхающего здания, прикрыв краем ткани лицо.
— Эст! — заорала я, не желая отправлять парня на явную гибель. Но… но вдруг Ратмир нуждается в помощи? Разум разрывался от противоречивых чувств. Прошло какое-то время, но из церкви никто не вышел. Зато полыхающая крыша с большим грохотом просела, а затем и рухнула вниз. Мог ли кто-то выжить в такой ловушке? Я завизжала от ужаса, стоя на поляне в окружении волтов. Страх и безумие заполнили мою душу до краев.
  
Возвращение. Глава 17. Ратмир. Отражение прошлого
 
Когда Алёна заболела, я потерял покой. Я клял себя за то, что не смог сдержаться, вновь приблизил её к себе, притянул слишком близко, поддавшись порыву страсти. Я причинил боль, которую нельзя было стереться приторными извинениями. Я не дал ей время привыкнуть, торопился, подгоняемый болезнью волтов, и в этом была основная проблема. Мы проходили свадебные ритуалы слишком быстро и у девушки не было времени принять иное восприятие. Кровный договор, наша близость, круг огня. Слишком важные события менялись со стремительной скоростью, погружая её в наш мир. Результат один — обморок и ухудшение самочувствие до полного упадка сил.
 
Я бы и хотел замедлить происходящие процессы, стремился отсрочить ритуал, отсекающий её окончательно от прошлой жизни. Не смог. Все произошло само по себе, еще тогда, когда мы соединились у Светлого дерева. Мы… Скорее это была моя воля. Это я заставил её пойти на сближение, причинил боль, пролил её кровь на Светлое дерево. Не специально. Но… Я все сделал своими руками и теперь корил себя за это.