Живой Лес (СИ)

Сон был рваный, поверхностный, тревожный, однако он не хотел выпускать меня из своих объятий. Я открыла глаза лишь тогда, когда темноту разорвали слабые солнечные лучи. Солнце улыбалось мне как обычно, тепло и безучастно. Я подставила ему свое лицо, наслаждаясь чистой энергией света, но дверь открылась. Вошли мужчины в белых балахонах с такими же белыми колпаками на лицах. В прорезях для глаз виднелись сосредоточенные колкие глаза. Можно было подумать, что это цирковое представление. Такого балагана я в своей жизни еще не видела, но смешным он не казался. У всех на груди имелся знакомый мне символ — спираль, пробитая мечом.
Мне захотелось раствориться, слиться со стеной, исчезнуть, стать невидимой. Чтобы никто из этих подонков не видел моего испуганного лица и накативших мигом слез. Один из пришедших кивнул в сторону двери, приглашая за собой. Я помялась, пригладила волосы и поправила несвежее платье. Умирать, так с красотой, усмехнулась я. И смело шагнула следом.
  
Возвращение. Глава 16. Огонь воспоминаний
 
Мы прошли по темному и длинному сырому коридору, наклонившись, пролезли в приземистую дверь и оказались внутри старинной деревянной церкви. Здесь воздух был куда приятнее моего подземелья, насквозь пропахшего плесенью, он был наполнен тёплыми ароматами смолы и цветочной пыльцы. Если бы мы были на экскурсии, то я непременно залюбовалась бы открывшимся мне видом. Довольно необычное, завораживающее искусностью декоративных элементов и казавшееся живым помещение, отделанное небольшими досками, словно чешуей покрывающими покатую крышу изнутри. Стены были украшены витиеватыми узорами, скреплялись изогнутыми балками и вешали свою тяжесть на старинные деревянные колонны. По периметру церкви на высоте, где стены, казалось, клонились друг к другу, виднелся небольшой опоясывающий, выглядывающий из-за арок балкончик.
Все было бы изумительно любопытно, если бы не толпа безумцев в белых балахонах, скопившихся внизу и заполнивших все свободное пространство церкви. Они не спешили открыть передо мной свои лица, а вот меня изучали детально. Я чувствовала их липкие взгляды и ощущала их въедливое внимание в моментально воцарившейся тишине, стоило мне ступить на деревянный пол. Однако самое ужасное, что я, наконец, смогла лицезреть — это деревянный столб, возвышающийся прямо посередине церкви и обложенный сухим хворостом по периметру. Увесистыми охапками хвороста, правильнее было бы сказать… Это что же, они собираются меня жечь прямо посередине деревянного помещения? Похоже всем собравшимся не помешало бы изучить законы естественных наук или поднабраться разума. Впрочем, здравый взгляд на жизнь им явно не грозил. Надеюсь, что горящая церковь заберет как можно больше безумцев. Хотя, вряд ли эти люди торопились на свидание с творцом, скорее, заранее продумали план побега.
Меня молча подвели к столбу, затем один из инквизиторов завернул мои руки назад и тщательно завязал позади. Все. Теперь я была неподвижна, и мне оставалось лишь наблюдать за творящейся несправедливостью. Настойчиво билась мысль — неужели у всех этих мужчин, а это были именно сильные представители человечества судя по объемным фигурам, не трепыхается внутри хоть капля сострадания ко мне. Увы, их глаза выражали лишь безжалостную уверенность в собственной правоте. Для них я была всего лишь ведьмой. Грязной и не заслуживающей снисхождения. От безысходности я посмотрела наверх — туда, где сквозь купол пробивался удивительно чистый искрящийся золотистыми переливами свет. Тишина и безмолвие неприятно давили, заставляя сжиматься все сильней. Никакой надежды на спасение, ощущение безысходности затопило меня с новой силой. Тщательно скрываемый страх накрыл с головой, сдавливая грудь, стало сложно дышать.
Внезапно вперед выступил человек в балахоне, богато расшитым золотыми нитями. И когда он заговорил, убирая у собравшихся крохи возможного сомнения, я узнала Мартимуса.
— Дорогие братья, в этот знаменательный день… сегодня, мы собрались, чтобы торжественно положить конец злу, которое преследовало нас столетиями! — вещал вершитель судеб. — Сегодняшний день положил начало войне, безжалостной и великой, за спасение наших душ, войне с тем злом, которое, не стесняясь, плодилось на наших землях, сея сомнения в истинно верующих…
 
— Какие сомнения, что вы несете! — выкрикнула я. Необходимо было использовать последнюю попытку и переубедить собравшихся, каким бы нелепым это не казалось. — За мной нет вины! Я вовсе не злая… совсем… Если не считать случая, когда Ку-ку опрокинул тарелку с горячим супом прямо на мое новое платье… Каюсь, была готова прибить и пожелала все самое отвратительное беззащитному животному! Но небеса помогли спастись несчастному… Я очень даже добрая и законопослушная гражданка! Цветочки выращиваю, травки собираю! Если вы со мной что-то сделаете, то правосудие, а также… небо обрушат на вас ужасную кару!!! И будут карать вас вечно и безжалостно! — вошла я в раж, от страха неся околесицу. — Пока не выбьют последнюю пыль из ваших перьев, не сплющат ваши глазные яблоки и скрутят ваш язык. Трубочкой! Чтобы неповадно было всякие глупости говорить про юных дам!
Все слушали мою тираду в тишине и, можно сказать, не шелохнувшись. Сама не понимаю, как у меня развязался язык, наверное, от паники. Но Мартимус внезапно поднял руку и прервал мою речь, обращаясь к собравшимся.
— Братья! Вы только посмотрите на это прекрасное юное лицо! — ткнул пальцем в мою сторону. — Никогда не подумаешь, что оно так лживо и порочно, что готово извергать ложь под видимостью правды.
— Я вам не вулкан! Чтобы что-то извергать! — кажется, на нервной почве и моя голова дала сбой.
— Мы боремся с этим злом десятки лет! Ищем, как к нему подступиться, не будучи затянутыми в капкан пороков! — как ни в чем не бывало продолжал свою бредовую речь Мартимус. — И вот, наконец! Свершилась благодать! И мы можем раз и навсегда покончить с исчадием ада в шкуре овцы! — он выразительно глянул на меня. — Творец нам завещал не вмешиваться в святое творение, но бесы так и норовят внести сумятицу и занять его место! Ввергать мир в хаос и безумие, перечить воле Творца! Быть вместо него! — с этими словами он поднял и потряс кулаком. — Вы ужаснетесь, когда узнаете, какими преступными поступками увлекалась эта ведьма! Смесь Алхимии и Чернокнижия! Самые мерзостные деяние, кои не может вообразить даже самый изворотливый ум — пытаться взрастить дьявольский разум в растениях и животных вопреки воле Творца!!!
— Ведьма! Ведьма! Ведьма! — проскандировала толпа, поддерживая своего предводителя.
— Мы пытались очистить её душу от скверны и раньше. Не вышло! Исчадие зла вновь проникло в наш мир! Поэтому сейчас я принял решение усилить действие священного огня силой этого Храма! Святого для нас места! Мы должны уничтожить, сжечь все зло!
— Сжечь! Сжечь! — эхом донеслось по залу, а у меня дрогнули колени. Неужели меня ждет такой печальный финал? Сознание никак не хотело принимать эту мысль.
— А теперь я оглашу все преступные поступки, в которых обвиняется ведьма, — чудище в колпаке извлекло из бокового кармашка длинный свиток, исписанный мелким почерком. — Итак, ведьма занималась чародейством в отношении растений и животных, пытаясь изменить суть и предназначение божественных тварей… Совершала кровавые ритуалы, магическим образом меняющие сущность вещей. Как мы все знаем, — Мартимус отвлекся от бумажки и осмотрел своих приспешников, — кровопускание является черным методом слияния с объектом, на который оказывается влияние. Более того, ведьма потворствовала выращиванию оборотней, занималась развратом с…
 
— Да пошел ты в…! Мартимус! — в сердцах выкрикнула я, не в силах сдержать негодование.
— Перечисление грехов в священных стенах несомненно вызовет у ведьмы серьезный умственный и мышечный дискомфорт, — как ни в чем не бывало прокомментировал Мартимус и продолжил зачитывать свой список дальше.
А я… со мной случилось нечто неожиданное. Слова инквизитора растворились и перестали доноситься до моего сознания когда мой взгляд непроизвольно обратился к факелу, горящему неподалеку от места моего пленения. Он был благоговейно закреплен на небольшом постаменте, само же золотистое основание рябило от выведенных на нем слов, которые я не смогла рассмотреть. Скорее всего заклинание по изгнанию злых духов, усмехнулась я. Глаза скользнули по оранжевому пламени и внезапно остановились на нем, закружив разум и толкая меня в неизбежное прозрение.