Ты будешь моей (СИ)

Не знаю, как Наталье удалось совладать с Ларой, но спустя пятнадцать минут сестра привезла девушку в кухню. Сказать, что я был удивлен — значит ничего не сказать. Я был уверен, что будут проблемы и придется вмешиваться и уж никак не ожидал, что все пройдет настолько гладко.
Аня тем временем поставила перед нами готовый завтрак и незаметно удалилась выполнять свою работу по дому.
— Зачем ты это делаешь? — заговорила Лара, даже не притронувшись к завтраку.
— Что это? — выгнул бровь, делая вид, что не понимаю, о чем она.
— Зачем ты привез меня сюда, почему просто не оставишь в покое? Что я тебе сделала, Матвей? — на ее глазах снова выступили слезы, а я не мог их видеть, потому что последним козлом себя чувствовал. Не должна она плакать, только не из-за меня, разве что от счастья.
— Ешь, — приказал сухо и уткнулся в тарелку. Невыносимо было смотреть в эти наполненные болью и недоверием глаза.
— Я не хочу, — поджав губы, она отодвинула от себя тарелку, чем сильно меня разозлила.
— Нет, девочка, так не пойдет, — произнес, пододвигая тарелку обратно. — Ты все съешь, иначе будешь сидеть здесь в моей компании, пока тарелка наконец не опустеет, я никуда не тороплюсь, а чтобы скучно не было, я тебя поцелую, а потом еще раз, и еще и так до бесконечности. Ясно? — с каким-то неописуемым восторгом наблюдал затем, как распахиваются ее глаза и расширяются зрачки. Надеялся, очень надеялся, что сумел ее разозлить, только в гневе она не впадала в истерику.
— Да ты, да кто ты вообще такой, это похищение, Макс…я..
— Забудь это имя, Лара, в ближайшее время вы не увидитесь, — получилось слишком грубо, но одно лишь его имя, прозвучавшее из ее уст, доводило меня до бешенства.
— Ты не сможешь меня здесь долго держать, он все равно узнает и…
— И ничего не сделает, в его же интересах не лезть, не стоит его впутывать, иначе я устрою ему такие проблемы, что уж точно будет не до тебя. А теперь ешь, и не надо на меня так смотреть. Поешь и пойдем прогуляемся. Не заставляй меня выполнять свое обещание, Лара.
Если бы она могла испепелять взглядом, то от меня осталась бы лишь горстка пепла. Но вилку Лара все же взяла и есть начала. Так не хочет со мной целоваться? Ну уж нет, сегодня я планировал поцеловать ее как минимум дважды.
— Доволен? — буркнула она, отложив приборы. Нет, все она, естественно, не съела, но Москва тоже не сразу строилась. Ничего, откормлю.
 — Не совсем, но на первый раз сойдет. Сейчас мы с тобой прогуляемся по территории, а потом тебя ждет реабилитация.
— Почему ты просто не оставишь меня в покое? — уткнувшись лицом в ладони, она громко вздохнула.
— Я тебе все еще в клинике сказал, с тех пор мой ответ не изменился, — она подняла на меня недоверчивый взгляд, посмотрела в глаза, видимо, желая отыскать в них хоть намек на ложь.
Больше ничего не говоря, прихватил лежащий на стуле плед, приготовленный заранее и развернув кресло Лары, повез ее из дома. Погода снаружи стояла отличная. Утренний воздух наполнял легкие и отчего-то было так хорошо. Давно я себя так не чувствовал. Лара молчала и даже не шевелилась вплоть до того момента, когда завез ее в чащу леса, отыскав живописное местечко, которое приметил еще несколько дней назад. С трех сторон нас окружали деревья, а с четвертой виднелось озеро, поблескивающее на солнце и отражающее голубое небо. Это место было надежно скрыто от любопытных глаз случайных прохожих, что, впрочем, заставило Лару нервно задергаться. Оглядевшись вокруг, она переводила взгляд с меня на плед, который я успел расстелить на траве. И снова эта паника и признаки начинающейся истерики. Да, твою же мать.
— Лара, слышишь меня, слышишь, — подскочил к ней, взял ее ладони в свои присел на корточки, глядя ей в глаза. — Дыши, девочка, мы просто посидим здесь, я ничего не сделаю, слышишь меня. Слышишь?
Робкий кивок и я выдохнул от облегчения.
— Зачем мы здесь? — спросила шепотом.
— Здесь красиво, хотел показать тебе это местечко, — улыбнулся и пока она не успела опомниться, подхватил ее на руки. — Не паникуй, — произнес, заметив страх в ее глаза, когда, сев на плед, я усадил ее к себе на колени, радовало уже то, что она не пыталась вырваться, — я не сделаю ничего против твоей воли, скорее руки себе отрублю и все остальное тоже, поняла меня? — взял ее за подбородок и заставил посмотреть в глаза.
 
— Отпусти меня, Матвей, не надо всего этого, прошу, — она говорила тихо, но каждое слово резало ножом по сердцу.
— Отпущу, — согласился, — но при условии, что уйдешь ты отсюда на своих двоих.
— Что?
— Все просто Лара, хочешь уйти? Для этого тебе всего лишь нужно встать на ноги. И я тебя отпущу.
— Правда? — ее голос дрогнул и на секунду, лишь на секунду, мне показалось, что ей совсем не хотелось уходить.
Кивнул в ответ утвердительно и прижал ее к себе. Не вырывалась. Она не вырывалась. Позволила мне просто держать ее в своих объятиях. Я лгал, безбожно лгал и ничуть не стыдился, черта с два я ее отпущу после того, как она меня к себе подпустила. Пусть пока так, настороженно и невинно, я подожду.
— Здесь и правда красиво, — прошептала она, глядя на воду. — И тихо.
— Мы будем приходить сюда каждый день, если ты захочешь.
— Я боюсь, Матвей, — призналась она неожиданно, выбивая воздух из моих легких.
— Меня?
Она кивнула и посмотрела на меня настороженно, видно ожидая какой-то реакции. А какой, собственно? Я и так знал, что боится. После того, что с ней сделали.
— Не только тебя, я вообще мужчин боюсь и очень долго к ним привыкаю, Максу даже пришлось отдать мне своего водителя и охранника, потому что к ним я успела привыкнуть. Я солгала, — добавила она, глядя мне в глаза. Выгнул бровь, не совсем понимая, о чем она.
— Я о Максе, нет у меня к нему чувств и никогда не было.
— Зачем тогда…
— Хотела, чтобы ты ушел, — пожала плечами.
— Я не уйду, Лар, никакие твои слова не смогут этого изменить, - произнес, даже не пытаясь стереть идиотскую улыбку со своего лица. И плевать, что смотрит она на Макса, как на божество, самое главное я услышал.
— Ты обещал отпустить, — прошептала, отводя взгляд в сторону.
— Правда этого хочешь? — повернул ее лицо к себе, заставив посмотреть в глаза. — Настолько не нравлюсь?
— Я…— она опустила взгляд на свои руки, в которых все это время нервно теребила мою футболку. И черт с ней с футболкой, черт с ним со всем, она здесь, в моих руках, в моих объятьях. Подцепил пальцами ее подбородок и соединил наши губы. Наблюдая за тем, как расширяются ее зрачки, почувствовал, как на плечи несмело легли маленькие ладошки. С трудом держал себя в руках, чтобы не сорваться и поцеловать ее так, как хотелось, пройтись по ряду белоснежных зубов, вторгнуться в желанный ротик, поиграть с ее язычком. Но вопреки своим желаниям отстранился уже через пару секунд, даже это для нее было слишком, и я благодарил Бога за то, что сейчас она не билась в приступе.
— Как я и сказал, только на своих двоих.
 Глава 11 
 
Лара
— Умница, на сегодня достаточно, — заключил Николай Иванович - мой физиотерапевт, расплывшись в широченной улыбке, которая никак не вязалась с его садистскими методами в отношении меня. Он просто убивал меня, резал без ножа. После каждого сеанса лечебной физкультуры умереть мне хотелось все сильнее. Лежа на твердой поверхности приторно-желтого мата, я молила Бога, чтобы этот человек оставил меня в покое. Как я вообще до этого докатилась? — Лара, вы меня слышите?
— Слышу, — пробурчала, но тело не хотело подчинятся мозгу. Я устала, мне было чертовски больно, мышцы ныли и, казалось, я чувствовала каждую из них. Мой персональный садист утверждал, что так и должно быть, что боль – это хорошо. Пару раз мне хотелось швырнуть в него что-нибудь тяжелое, ведь боль — это хорошо. — Вы садист, вот вы кто.
— Ну вы ведь хотите встать на ноги? — нахмурив брови, произнес мужчина таким укоризненным тоном, что я себя щенком нашкодившим почувствовала или подростком, которого внезапно застали за распитием алкоголя. Хотела ли я встать на ноги? Ответ на этот вопрос все еще витал в воздухе. С момента моего внезапного переезда в дом Матвея все в моей голове перевернулось вверх дном. Я словно в другой мир попала, в мир, где меня не пытались жалеть и подбирать слова, где никто не отводил виноватый взгляд при виде меня, а главное мне больше не пытались навязать мозгоправов, и только хозяин дома доводил меня до ручки. Мое мнение его совершенно не заботило, он словно не слышал меня или не хотел слышать. Каждое утро он непременно ждал меня за завтраком, не позволяя покинуть кухню, пока тарелка не опустеет. Я упрямилась, злилась, но каждый раз он осаждал меня одним лишь словом.