Любаша (СИ)
Когда не в меру болтливый Белд таки убрался с глаз, дошел до кресла и рухнул, откинув голову на спинку. Столько всего навалилось…
Многострадальная дверь жалобно проскрипела, впуская пьяного в хлам Велдона. Лениво повернул голову в его сторону, поморщившись. Вот уж кто вонял, так вонял. Одежду лекаря живописными пятнами украшали следы блевотины.
Бедный мой нос!!!
— Щас, — пьяно кивнул Велдон, увидев мое лицо. Шатающейся походкой направился в нужник. Дернул, не открылось.
— Занято!!! — возмущенно рявкнул Белд. — Я тебе щас кое-что оторву! — пообещал, распахнув дверь, ударив тем самым лекаря в лицо, от чего он упал на пол. — Ты откуда? — воинственный запал прошел. — Фууу, пьянь! — отшатнулся. — Давай, умойся и катись. Я первый пришел, — посторонился, пропуская внутрь.
Велдон подполз на четвереньках, медленно встал, опираясь об стену, и ввалился в уборную.
— Боги, что за день! — простонал Белд. — Рубаху снимай и вали. Лекарь!!! — гаркнул.
Пулей влетел слуга, исполнил требуемое, скрылся.
— С-спасибо, — поморщился Велдон, сжимая в руках дурно пахнущую вещь. Опьянение сняли, лицо подлечили, а головную боль оставили.
— Наслаждайся, — злорадно обнажил зубы Белд, выталкивая наружу.
Не придумав ничего лучше, Велдон выкинул рубаху в окно. Потоптался и плюхнулся в кресло, понуро опустив голову.
— Прости меня, Джонатан, — вскинулся, отчаянно глядя в глаза.
10
Джонатан Мюррей
Исповедь лилась из друга горным потоком — торопливо, мощно, безудержно. Он захлебывался словами, съедал окончания слов, торопясь вывернуть душу наизнанку, не забыв ни одной важной детали.
Первым делом рассказал об отсутствии чувств между мной и невестой, напомнил причины и обстоятельства, вынудившие пойти на такой шаг. Скрупулёзно, как это умеют только лекари, восстанавливал прошедшие события, желая освежить мою память. Я не стал рассказывать, что все вспомнил. Это был последний шанс для нашей дружбы, шанс понять, оступился или осознанно пошел другой дорогой.
Велдон красочно вспомнил, как я получил шрам на щеке. Рассказал, как не мог вылечить меня, и просто втянул часть заразы в себя. Провел анализ последовавших событий, тщательно рассматривая приступы моего гнева и то, что помогало успокоиться. По всему выходило, что катализатором развития гадости в теле выступали сильные эмоции. Я постоянно нервничал. После прорыва всколыхнулись старые раны, смерть дышала в спину, тревога о матери, людях, за которых несу ответственность послужили мощным толчком для развития гадости внутри.
— Но тебе повезло, — печально улыбнулся Велдон. — Появилась Люба. Она отвечала взаимностью, пусть и не призналась до сих пор. Да, — кивнул друг в ответ на мою вопросительно поднятую бровь. — За развитием ваших чувств наблюдали все, кроме Руперта. Он по началу не желал этого замечать, но затем благоразумно отступил в тень. Так вот, Люба — якорь. Сам того не желая, ты тянулся к ней, и сдерживался, боясь причинить ей боль. Ты боролся. Тебе было за что бороться.
После минуты молчания, Велдон продолжил рассказ. Невесты требовали внимания и ему пришлось их развлекать, пока я разбирался в себе, не желая делать выбор. Друг успокаивал девушек, расписывал жениха с лучшей стороны, проводил кучу времени с ними и …. влюбился.
— Это произошло постепенно, я не хотел, — бесцветно произнес Велдон. — Красивая, яркая, умеющая расположить. С ней было интересно рассуждать, вести споры. Поскольку ты не проявлял интереса к невестам, а она оказывала знаки внимания, я позволил себе размечтаться, что тоже имею право на счастье, — мимолетная улыбка раздвинула губы, глаза остались не тронуты. — Эмоции бурлили. Болезнь быстро и незаметно стала развиваться, захватывая сознание. Я мог бы задуматься, почему цепляюсь к Любе. Мое подсознание понимало, что Элиз не любит меня. Было очевидно, что твоя избранница думает о тебе, оберегает в силу своих возможностей, а моя… манит словно бабочку в огонь. Элиз провела со мной ночь, однако утром резко изменилась, демонстрируя всем своим видом холодность. Это стало последней каплей. Темнота полностью завладела разумом. Позже, я понял причину поступка Элиз — желание зачать дитя. По контракту, она обязана родить здорового наследника. Твоя невеста подстраховалась. У лекарей, особенного у старых родов, есть много секретов. Она могла успешно выдать… нашего ребенка за вашего, — Велдон прикрыл глаза, встал и подошел к окну. — Внутри все перевернулось, когда ты беспомощный, как слепой щенок, доверился после пробуждения. Эти чувства, словно шипы, помогли подняться вверх. Помню напился, слышал повелевающий голос. Не желая вновь становиться чудовищем, ввалился в храм и… громко просил богов о помощи. Думается, был услышан. С желчью изнутри вышло что-то черное. Но самое главное, я снова я.
Шлеп, шлеп, шлеп. Босые пятки оставляли мокрые следы. Нагло одев мой халат, Белд, чистый, свежий и до отвращения бодрый, развалился в кресле напротив.
— Чего будешь с ним делать? — сложил пальцы домиком под подбородком. — Я все слышал.
— Это не все, — поморщился Велдон, обернувшись. Подошел близко. — Ты не умрешь, — решительно выдохнул. — Сможешь жениться на Любе и прожить жизнь так, как выберешь сам. Заберу болезнь в себя, как сделал это в прошлый раз. Смою предательство кровью. Тело лучше обезглавить и сжечь, во избежание сюрпризов. Прощаться не с кем. Я готов.
***
Вот так просто. Пришел, признался, голова с плеч. Усмехнулся. Ведь вывез, выкарабкался с темной дорожки, но не понял как. Его якорем, как он сам выразился, стал я. За столько лет он давно стал частью семьи.
— Мне надо подумать, — втянул носом воздух. — Из комнаты не выходить, с другими не разговаривать. Тебя тоже касается, — посмотрел на Белда. — Я теперь все слышу.
— Напиться- то хоть можно, мамочка? — сузил глаза Белд.
Кивнул и пошел к окну. Стены давили. Зверю внутри хотелось на воздух…Точнее мне хотелось на воздух. Не стоит снова делить себя на части… Когти появились по первому желанию. Глубоко вонзая в мягкое дерево, вскарабкался на крышу. Разговор занял много времени.
Воздух холодил разгоряченную плоть. Сжатая пружина внутри медленно распрямлялась. На ночном покрывале застыли мириады любопытных глаз, в ожидании моего решения.
Что делать дальше? Следовать ранее намеченному плану или решиться на…?
Откуда-то была уверенность, что стоит захотеть, шрам на щеке исчезнет. Еще не осознал изменения до конца, оттого внешне ничего не изменилось.
Да, что я дам ей?! Из груди вырвался смешок. Жизнь на пороховой бочке не пойми с кем? С калекой-чудовищем?! Загрызу ее одним прекрасным днем в пылу ссоры? Внутри вскипело раздражение, пришло понимание: Люба — неприкосновенна. Вторая часть меня признала ее своей парой: оберегать, ценить, защищать.
Ну вот раз оберегать, надо подумать. Можно разыграть запасной вариант — Джоан. Уверен, договоримся. А Люба… достойна лучшего, чем полу зверь, полу человек, не знающий, чего от себя ожидать. Элиз хитрая, изворотливая гадость. Пусть думает, что все идет по плану. Велдон доказал свою верность, я чуял, что он не врет, что готов умереть за меня. Только я теперь… буду жить. Одна хитрая травница помогла. Позже стрясу ответы.
Посему, устроим двойную свадьбу. Велдон сам будет воспитывать своего ребенка. Хватит плодить сирот. Джоан родит двоих… и станет вдовой. Инсценировать смерть не трудно. Она станет хорошей матерью, будет честно заботиться о наследниках по собственной воле, а не за гонорар. А я… уйду. Куда-нибудь далеко, чтобы никому не мешать.
***
Неторопливо покачиваясь на волнах спокойствия, слушал и созерцал, представляя себя песчинкой, выбирающей направление для движения. Время текло, омывая неспешными водами. Шелест волн. Дыхание ветра на щеке. Шаги людей в доме. Брюзжание Белда. Копошение жуков в траве. Запахи далекого, но такого близкого леса. Женская легкая походка. Шепот листвы. Крики ночных птиц. Обратный путь женских ног. Грохот разбившейся вазы на втором этаже…