Истинная для Ворона (СИ)

Стефан дремал рядом на палубе, свернувшись калачиком словно кот. За время путешествий он привык спать где угодно и когда угодно. Э'нгыр прикорнул на плече охотника, отсыпаясь за двоих. Он вообще не был морской птицей и новое путешествие переносил крайне тяжело, но желание встретиться с бывшей хозяйкой пересиливало все сложности пути.
Сам Равн мог не спать сутками, за него отсыпался Э'нгыр, их необычный тандем временами был очень полезен.
– Пс-с.
Равн оглянулся, но не увидел никого кто мог бы его позвать.
– Эй… ты… да-да ты.
Равн присмотрелся ещё раз: молодая рабыня, связанная общей верёвкой с остальными рабами на палубе корабля, подавала знаки, чтобы он подошёл.
Иметь дело с чужими невольниками не самое благородное дело. Равн знал, что Тормуд специально в последнем плавании напал на корабль киртерян, чтобы набрать молодых рабынь – в утеху себе и в помощь новой жене.
– Ты че оглох что ли?
Настойчивый шёпот не отставал. Охотник привстал, ещё раз осмотрелся и, ловко спрыгнув на палубу, бесшумно подошёл к странной девице.
– Что шумишь? – спросил он, понизив голос.
– Помоги мне, – так же шёпотом ответила ему пигалица. По другому он и не мог её назвать.
"С каких пор Тормуд стал брать в рабы ещё и детей?" – Равн за то и уважал этого северного вождя – в нем ещё осталась немного сострадания в отличие от остальных вождей семейств.
– С чего я должен тебе помогать?
– Я будущая глава знаменитого дома Милославских! Тебе заплатят много самоцветов за меня.
– Будущая, но недействующая. Где гарантия, что мне действительно заплатят?
– Я единственная дочь Яна Милославского! Единственная и любимая! Хоть сто самоцветов запроси отец не пожалеет ради моего спасения.
Девушка упрямо вздернула носик, не желая сдаваться.
– Что-то я сомневаюсь в том, что у Милославских хотя бы половина есть из названной суммы.
– Что? Да что ты о себе возомнил?
Сидя на палубе, со связанными руками, в грязном платье и растрепанными волосами, она продолжала себя вести так, будто это он просил у неё помощи, а не наоборот.
– Мне кажется, тебе пора смириться с участью рабыни. Я не пойду против Тормуда пока нахожусь на его корабле… так что прости.
Девушка возмущённо фыркнула и отвернулась.
Равн вернулся на место, спиной ощущая прожигающий взгляд. Он помнил, что говорили киртеряне об этой семейке: жадные, глупые и просаживающие сотни самоцветов на балы и выпивку.
Судьба порой сама всё расставляет по местам: и наказание, и награду.
******
День за днём тянулись медленно и однообразно. Тормуд чаще всего сидел на корме в своём шатре из шкур, периодически прохаживался по палубе, словно проверяя владения. Гребцы, зная крутой норов трезвого вождя, старались не попадаться под руку. Хуже всех приходилось рабыням. Связанные одной верёвкой, лишённые возможности свободно передвигаться они днем и ночью сидели на палубе. Трюм набитый под завязку ворованным добром уже никого не вмещал.
От вяленной рыбы тошнило, но роглы славились воинской мощью, а не поварским мастерством. Хотелось вкусной еды, свежего хлеба, парного молока. Равн помнил как в детстве Торбъёрг каждое утро наливала ему козьего молока с куском хлеба, и хоть он никогда её не признавал и не считал за мать, сердце всё же тоскливо заныло по тем временам и упущенной возможности проститься с ведьмой. Как никак она вырастила и воспитала его. Жива ли Торбъёрг сейчас?
Его размышления прервал ритмичный стук барабанов, это Стефан опять развлекал рабынь своими сказками и легендами. У монаха неплохо получалось держать темп за счёт отбиваемого ритма на барабанах, и голос вроде тоже не был противным, но всё же Равн считал старого Талэка лучшим рассказчиком.
Даже сейчас, когда он услышал какую легенду рассказывает Стефан мысли вновь унеслись в прошлое.
Когда-то тысячи лет назад в Запределье встретились два божества и полюбили друг друга. Бог Арунд и богиня Оломаи поклялись в вечной любви друг другу, а результатом этой любви стал наш мир Волорокам. Они нарекли ему имя в честь волшебства и магии, которым обладал созданный ими народ – рундолы.
 
Они жили и процветали, становились умнее, их мир обретал всё большие знания, сила магии не знала границ. Всё было идеально в этом мире. Боги частенько спускались к своему народу и беседовали с мудрецами и сказителями, передавая ещё большую мудрость.
Но любая яркая звезда притягивает к себе не только любовь и счастье, но зависть и злобу.
Позавидовал такому великолепному миру бог тьмы, Г'хор. Решил он силой отобрать его, а в союзники позвал богиню колдовства Чакату. Они напали на мир Волорокам. Но Арунд и Оломаи в великой битве смогли защитить свой мир. Тогда Г'хор решил действовать исподтишка. Он обогнул землю и проткнул её изнутри. Страшное землетрясение содрогнуло всю землю. Суша, словно глиняная тарелка раскололась на куски, а в месте, где вошло копьё, появился разлом.
Бог Г'хор радостно распахнул двери своего тёмного мира и выпустил через разлом всю нечисть. Так в прекрасном мире Волорокам появились монстры. Они сметали всё на своём пути, не оставляя ничего живого. Тогда с небес спустилась богиня Оломаи и отобрала из народов двенадцать войнов. Нарекла их охотниками за монстрами и повелела им защищать все народы. Больше богиня не спускалась к своему народу. Но мы верим, что стоит избавить наш мир от монстров и тогда богиня вновь явит нам свою милость вместе с её мужем богом Арундом.
Стефан закончил рассказывать, стукнул последний раз в барабан под восхищенные взгляды девушек. Ораторское искусство сказителей было в почёте и ценилось не хуже ювелирного дела.
Лишь одного взгляда Равн не заметил – пигалица второй день не вставала.
"От неё веет болезнью, смертный дух уже давно преследует молодую дочь князя Милославского,"– мысли Э'нгыра ворвались в голову темным туманом.
"Ты уверен, что это она?" – спросил его Равн.
"Конечно, уверен. Разве ты не помнишь тот день на площади, когда семейство Милославских явило всем людям свою дочь? "
" Что-то не припомню".
Равн встал и прошелся по носу корабля, чтобы размять ноги. Солнце клонилось к закату, Тормуд ужинал в это время и не заметил, как Равн наклонился к девушке и заставил сделать глоток одной из своих настоек. Рабыня с трудом открыла глаза, моргнула в знак благодарности и снова забылась помутненным сознанием.
"Вновь вмешиваешься в мироустройство, навлечешь беду… "
"Э'нгыр, достаточно," – ворон умолк. – "Я предпочитаю нарушить правила боя, чтобы выиграть войну".
Ворон шумно захлопал крыльями, привлекая к себе внимание. Это дало возможность сделать девушке ещё один глоток. Её щёки пылали, а на запястьях от верёвки остались кровоподтёки. Неудивительно – слишком нежная кожа.
Равн окинул взглядом девушку, вроде никаких других видимых повреждений не было. Изнеженная богатой и сытой жизнью аристократка, совсем не была приспособлена к подобного рода путешествиям. Чудо, если она останется жива. И ему придётся постараться, если он хочет впоследствии её обменять на мешок рады.
"Мешок рады? Ты забыл кто она?" – ворон почти рассмеялся. Звуки вороньего карканья разнеслись в вечернем воздухе.
  
Глава 3. Рада
 
Равн опустил девушку на пол, аккуратно повернул её на бок и прикрыл своим плащом. На груди у неё что-то блеснуло. Он присмотрелся, протянул руку – амулет. Древняя вещичка, металлический плоский прямоугольник, скорее всего найденный в руинах рундолов. Такая вещь на подпольном рынке просто бесценна. Но что она делает у обычной земельной аристократки? Полустертый символ подтверждал его происхождение, Равн видел такие надписи однажды в детстве, когда забрёл в старые развалины. Повертев амулет в руках Равн сунул его обратно в лиф её платья и отпрянул от девушки как можно скорее, понимая, что и так уже задержался рядом с ней слишком долго. Но было уже поздно, взбешенный Тормуд несся к нему за разъяснениями.