Магистр (СИ)

– Здравствуй, Чен, – неестественно ровно произнесла Ло, когда наши взгляды встретились. – Стоило ли звать на эту встречу весь клан, если и я, и ты понимаем, чем она закончится?
Я сделал надменное лицо.
– Я решил оказать тебе честь, сестра. Ты совершила преступление перед лицом всего клана, поэтому твою судьбу буду решать не я, а они.
– Нет уж, – усмехнулась она. – Проблема смерти нашего отца – это в первую очередь наша с тобой проблема. И поскольку буд-до дает мне право выбора, то я вызываю тебя на суд. Сама. Один на один. И это будет не просто буд-до, а полноценный суд стихий.
Я сузил глаза.
Браво, Ло. Хорошо сыграла. Вон как округлились глаза у господина Танкэ и как засомневался в правильности происходящего начальник стражи. Однако, как дочь главы клана, которую до сих пор по какому-то недоразумению не лишили ни статуса, ни головы, Ло имела право требовать. И она потребовала именно то, чего от нее никто не ждал.
– Да будет так, – процедил я, сойдя с трона и покосившись в сторону зрителей, ища среди них нужного человека. – Господин Наирэ, не окажете любезность?
Слегка опешивший от моей наглости глава клана Ветра тем не менее кивнул. И через пару тин вперед вышло четверо магов, которые слаженным движением вскинули руки над головой. Хасаи тут же разошлись еще дальше, чтобы не попасть под действие заклинания. А маги… между прочим стихийники, хорошие, умелые, всецело преданные своему главе и абсолютно надежные… создали четыре на редкость мощных защитных заклинания из разных школ и набросили их на нас с Ло наподобие купола.
Очень хорошо.
Теперь она закрыта не только от физической, но и от магической атаки. А значит, шансы на благополучный исход возрастают с каждым мгновением. При этом купол был достаточно тонок, чтобы не мешать присутствующим следить за нашим противостоянием. Да и звуки, насколько я знал, были прекрасно через него слышны.
– Ну и что ты хотела мне сказать? – насмешливо поинтересовался я, остановившись напротив Ло и демонстративно сложив на груди руки.
Ло презрительно искривила губы.
– Надеюсь, у тебя есть амулет правды, потому что я не собираюсь ничего замалчивать.
– Амулет тебя не спасет. Слишком много людей видели, как ты убила отца, а потом сбежала с оружием, на котором еще не успела остыть его кровь.
– Кажется, сейчас моя очередь говорить? – ледяным тоном поинтересовалась она, буравя меня потемневшими глазами. – Раз уж ты решил вспомнить о традициях, то будь добр – уважай и себя, и их.
Я пожал плечами и умолк, демонстративно сделав приглашающий жест. Мол, хотела говорить – валяй. На буд-до даже самый закоренелый преступник получает возможность сказать хоть что-то в свое оправдание.
Ло глубоко вздохнула и, на мгновение прикрыв глаза, вдруг отвернулась от меня и обратилась к притихшему залу.
– Братья… – внезапно охрипшим голосом сказала она. – Братья! Ровно год назад вы считали меня своей и приветствовали так, как если бы искренне верили в выбор отца и принимали меня, как равную. Я хорошо помню об этом… так же, как, надеюсь, помните и вы. Поэтому не буду оправдываться, стараясь изменить факты и убедить вас в собственной невиновности. Если позволите, я начну с того, что вам и так известно. С последствий. А уже потом вы сами решите, все ли так однозначно в том, что вы привыкли считать только моей виной.
По залу опять прошел гул, на этот раз – с нотками растерянности.
Ло терпеливо выждала, когда все взгляды снова обратятся только на нее, после чего начала ровно, последовательно, очень спокойно излагать то, что произошло в клане с момента смерти отца и воцарения на троне ее сводного брата.
За сравнительно небольшой промежуток времени она припомнила Чену все. И неудачные сделки, и стремительно убывающую казну, и недостойный правителя внешний вид, и даже тех самых девушек, которых я просто не мог не упомянуть, когда составлял для Ло подробную инструкцию.
Когда дело дошло до цифр, она просто выудила из широкого рукава добытые мною бумаги (молодец, сумела незаметно припрятать, пока глупые клуши ворон считали, а хасаи, естественно, «забыли» обыскать тебя перед уходом) и зачитала, что и в каком количестве клан получил или потерял за конкретные сделки.
 
Теччи, увидев на бумаге собственную подпись и поняв по обгорелому краешку, куда девались документы из его сейфа, аж позеленел от бешенства. Но увы – магический купол позволял только выйти из него, но никак не войти. И брошенные снаружи острые предметы, к огромному сожалению Теччи, тоже не пропускал. Его также нельзя было повредить заклятиями – внимательно прислушивающийся господин Наирэ об этом позаботился. Однако за рашшером Теччи все-таки потянулся.
«Ули, – встрепенулся я, краем глаза отслеживая реакцию остальных гостей. – Передай малышам, чтобы потом обратили пристальное внимание на этого господина. А также на всех, кто проявит в отношении Ло агрессию, презрение или иной признак неприязни. От них надо будет тихо избавиться».
Тем временем Ло закончила беглый обзор одного пункта обвинения и демонстративным жестом уронила доказательство на пол. Таким образом, чтобы любой желающий мог увидеть на нем и все положенные подписи, и клановую печать, с чьей помощью Чен визировал вторую, неизвестную большинству часть клановых сделок, прибыль от которых уходила только ему в карман.
Клановый казначей, по чистой случайности оказавшийся довольно близко к куполу, переменился в лице, обнаружив дополнительный денежный поток, который не был ему подконтролен. На лицах его соседей тоже нарисовалось сперва недоумение, а затем и задумчивость. В зале в очередной раз послышались шепотки. Агрессивных ноток в них стало заметно меньше. А Ло тем временем достала новую бумагу и продолжила говорить.
В той части, которая коснулась похищений, у меня, к сожалению, имелось не так много сведений, но несколько имен в памяти Чена все-таки успели задержаться. И я прямо порадовался, когда после того, как их во всеуслышание озвучили, господин Нанку знаком подозвал к себе одного из воинов и что-то шепнул ему на ухо.
Паренек кивнул и тут же исчез в толпе. А господин Нанку с удвоенным вниманием начал прислушиваться к Ло, причем на его лице было написано уже не раздражение, а нечто, чему я пока затруднился дать определение.
«Ули, этого тоже внеси в список подозрительных лиц, – скомандовал я. – Ненадежный начальник охраны – это угроза безопасности Ло. И вон того, бледного, который таращится сейчас на Теччи. Что-то мне его хитрая рожа не нравится. Похоже, это ребята с одного двора, так что давить их надо исключительно вместе».
Еще через некоторое время Ло перешла к внешнеполитическим планам брата и, конечно же, упомянула о наемниках, которых Чен неоднократно подсылал к ней в Гоаре. На эту новость глава клана Ночи внешне никак не отреагировал – заказ был официальным, и оплату за него клан Песка перечислил вовремя. Другое дело, что при упоминании о неудачных покушениях у него дернулась щека. Потерять несколько команд охотников из-за какой-то беглянки… наверняка в клане Ночи после этого до сих пор шептались, что повелитель начал терять хватку.
Впрочем, Ло не стала заострять внимание на этом эпизоде и быстро перешла к конфликту между ночными гильдиями Архада и сиульскими кланами. Причем если поначалу в ее речи не было ничего настораживающего, кроме самого факта, что у западных коллег сравнительно недавно стали появляться антимагические тряпки, секрет изготовления которых до некоторого времени являлся исключительной собственностью клана Ветра, то потом она достала из рукава еще один документ и спокойно сообщила:
 
– Как всегда говорил мой отец, клан, если хочет выжить, должен постоянно развиваться. Расширять связи, зарабатывать авторитет у партнеров, неустанно соблюдать кодекс чести и не позволять никому очернить его репутацию. При этом отец считал, что расширение необязательно связано с войной. Чаще всего умение вести переговоры позволяет добиться большего, чем обнаженный меч и угрозы. Скажите, господин Танкэ, как именно нынешний глава моего клана объяснил вам необходимость войны на уничтожение с ночными кланами Гоара? Отсутствием желания «ночников» уступить нам часть своих территорий? Конфликтом? Оскорбительным поведением посланников? Быть может, нежеланием идти на компромисс?