Синий чулок особого назначения (СИ)

В повисшей напряженной тишине раздался тихий голос подруги:
— Отец, я никогда не оставлю тебя. Ты был со мной все эти годы, не стыдился меня. Как бы дальше не сложилась моя жизнь, я всегда буду рядом.
У меня даже в носу защипало. И комендант снова удивил:
— Госпожа Клорр, давайте сюда вашу магическую дрянь. Попробуем, что это такое.
Ядвига решительно отодвинула меня в сторону. Взяла из моих рук горшок и подошла к отцу. Господин Намзини уселся в своё кресло, расстегнул рубашку. Я не стала подглядывать и отвернулась, но успела краем глаза заметить несколько грубых рубцов на груди коменданта.
Подруга, помня мои указания, лопаточкой нанесла зелье на один из рубцов. Зелье загустело, и я слышала, как недовольно сопит подруга, пытаясь размазать смесь более тонким слоем. А когда она закончила, я всё-таки решила подать голос:
— Господин Намзини, вы что-то чувствуете?
Комендант недовольно буркнул:
— Да. Тепло.
Поборов стыдливость, всё-таки оголенную мужскую грудь не каждый день приходится рассматривать, я приблизилась. Зелье застывало прямо на глазах, плотно покрывая рубец.
— Жжется ваше зелье! Смывайте!
Но тут из стены высунулась голова призрака:
— Рано смывать!
Но лицо коменданта исказила гримаса боли:
— Аааа! Смывайте к гоблину!
Салфетки, которые мы принесли с собой, оказались бесполезны. Смесь застыла толстой корочкой и просто так не оттиралась. Я схватила кувшин с водой и щедро полила на салфетку, а Ядвиге крикнула:
— Найди Эриуса, кажется что-то пошло не так!
Ядвига выскочила за дверь, а я мокрой салфеткой попыталась оттереть с груди коменданта зелье. Он ругался и сучил ногами, завывая. Да неужели так больно? Наверное, я спросила это в слух, потому что призрак ответил:
— Конечно, больно! Зелье выжигает след тёмной магии!
Комендант выхватил из моих рук салфетку и прижал её к груди. Я намочила вторую и тоже приложила её к покрасневшей коже господина Намзини. И тут в кабинет ворвался Эриус и запыхавшаяся Ядвига. Меня бесцеремонно отодвинули в сторону, как предмет мебели. Эриус разжал руки коменданта и убрал салфетки. На месте рубца розовела изогнутой полоской новая кожа. Рубец то ли рассосался, то ли зелье его разгладило. Или как сказал призрак: выжгло.
Теобальд снял боль у коменданта, так же как снимал до этого боль от ожога у Ядвиги. Потом повернулся к нам с подругой и прошипел:
— Марш ко мне в кабинет. Обе!
Мы только открыли дверь, как в спину нам донесся голос коменданта:
— Ядвига, я запрещаю, слышишь? Адская боль! Ты не выдержишь!
Но я всё-таки сгребла в охапку горшок, чтобы его не выкинули.
Эриус долго и язвительно делился своим мнением о наших с Ядвигой умственных способностях. И если я, нацепив на лицо маску непроницаемости, терпеливо дожидалась, когда красноречие Теобальда иссякнет, то Ядвига слишком близко всё приняла к сердцу. Как результат, она зашмыгала носом и, всхлипывая, произнесла:
— Я просто хотела избавиться от шрамов.
Эриус будто поперхнулся своей язвительностью. Я даже испытала чувство глубокого удовлетворения, наблюдая, как на красивом лице целителя застывает растерянность.
— Госпожа Намзини, в любом случае, вы должны были обратиться за консультацией ко мне. Такие вопросы нельзя решать, полагаясь на везение, — мягче, ещё мягче, пока Ядвига не начала реветь.
— Но зелье же помогло. Тот шрам у отца, который я намазала, он почти исчез. Просто надо было чуть потерпеть.
Эриус с брезгливой гримасой взял в руки горшок и принюхался. На язык ещё попробуй, чтобы твою язвительность выжгло, как тёмную магию. Довёл девочку до слёз.
— И вы, несмотря на запрет отца, готовы использовать это зелье?
— Готова. Отец не может мне запретить избавиться от уродства.
— Но вам будет очень больно, госпожа Намзини. Вы же слышали крики отца?
Да сколько можно рассусоливать?
— Эриус, ты целитель или нет? Ты или помоги, или не мешай!
Эриус одарил меня раздраженным взглядом:
— С тобой я потом поговорю.
Я хмыкнула. Я не Ядвига, плакать, точно не стану.
 
Склонившись над Ядвигой, лежащей на кушетке, Эриус в который раз спросил:
— Вы точно хотите испытать на себе действие этого зелья?
Ядвига кивнула и сильнее сжала мою руку. Я сидела подле неё на краю кушетки и с замиранием сердца следила за движениями Эриуса. Он проводил почти ювелирную работу. Тонким слоем наносил зелье на шрамы Ядвиги. Точными, уверенными движениями. А потом уселся в изголовье и достал из кармана носовой платок. Наверняка, надушенный. И когда из глаз подруги потекли слезы, он осторожно промокал их, чтобы они не попадали на шрамы.
То, что Ядвиге очень больно, можно было понять по её губам. Она кусала их, сжимала мою руку, едва не впиваясь ногтями, и молча плакала. Поубивать бы всех этих Забытых, которые наследили своей наследственностью! Злость взметнулась во мне, и лицо словно ошпарило кипятком. Эриус заметил мою реакцию и нахмурился. Да знаю, знаю! Я должна следить за своими эмоциями, чтобы не рвануло. И в этом тоже отчасти виноваты Забытые! Не рвались бы они к власти, не угрожали бы смертью королю, не было бы экспериментов сумасшедшего Куагрея!
Едва заметные тонкие белые полосы, вот что осталось от ужасных шрамов Ядвиги. Она с немым удивлением рассматривала своё лицо в зеркале, которое держал в руках Эриус.
  
ГЛАВА 33
 
Комендант влетел в кабинет Эриуса с явным намерением помешать Ядвиге воспользоваться зельем. И застыл, когда дочь обернулась к нему. Губы господина Намзини дрогнули и он, приблизившись к Ядвиге, сжал её в объятиях.
Не знаю, как Эриус, а лично я почувствовала себя лишней. Потому и поспешила покинуть владения целителя.
Меня саму переполняли эмоции. Было и хорошо и светло на душе. И хотелось с кем-то поделиться своей радостью. У меня получилось! У нас получилось! Если сегодня вечером удастся увидеться с Паулом, обязательно расскажу ему о нашей с Ядвигой удаче.
Уже на пустыре я вспомнила об обещании поговорить с графом Форвейн. Вряд ли вредный призрак захочет знакомиться с магистром Фаиром, но поинтересоваться всё же стоило.
Я подошла к бывшей комнате Ларинель и, как обычно, позвала графа. Призрак отозвался и, на мой взгляд, был он в хорошем настроении.
— Ну? Твоя тёмная подружка рада? Мордашка-то теперь прехорошенькая.
— Спасибо вам, граф Форвейн. Если бы не ваша помощь, сами мы вряд ли бы нашли это зелье.
— Уж конечно. Ну, если это всё…
— Нет, граф, постойте. Я пришла спросить вас, не желаете ли вы познакомиться с магистром Фаиром? Он прибыл в замок как раз, чтобы разобраться с той жутью, что спрятана в подземелье. Он бы хотел задать вам несколько вопросов об эксперименте, в котором вы участвовали. Возможно, у него получится помочь и вам и замку.
Призрак взвился под потолок, потом так же резко опустился и завис передо мной.
— Не желаю я разговаривать с этими нечестивцами. Тоже мне, магистр! Слышал я ваш разговор, и его признание в собственном бессилии тоже слышал. Так что нет смысла отвечать на его дурацкие вопросы. И раз уж мы заговорили об этих столичных магах, позволь дать тебе совет. Ты хоть и шальная девка, но не безнадежная. Ты бы поменьше слушала этих залетных магов. Они тебе сейчас золотые горы посулят, попользуются тобой и всё. И на этого, как вы его называете, господина без памяти, смотри с меньшим обожанием. Он же профессионально соблазняет тебя, дуреха!
— Вы что, подглядывали за нами? — вот уж во что не следует вмешиваться призраку, так это в мою личную жизнь!
— Это мой замок. И я делаю, что захочу. Я просто пролетал мимо, и не моя вина, что вы были слишком заняты.
— Вы говорите глупости, граф. Паул вовсе не соблазняет меня. Он хочет помочь.
— Да, да, да. Слышал я о лучших целителях королевства, слышал. Вот только он или намеренно дурит тебе голову или такой же неуч, как и магистр Фаир! Исцелить мага жизни! Чушь несусветная. В моё время любой мальчишка знал, что маги жизни сами себя исцеляют. Ни один целитель не сравнится по силе с магом жизни. И если ты сама себе помочь не можешь, то и никто не поможет. Я, конечно, в свете услышанного понимаю, что магистр Куагрей приложил свои лапы к исчезновению магов жизни. Но не знать элементарных вещей! А ещё столичные маги! Куда катится мир?