5000 ночей одержимости (ЛП)

ученицей, которая не ждала, что кто-то уберет за ней, и не гнушалась пачкать руки.
Она даже вытерла салфеткой свою часть стола.
Девчонка была будущим магнатом. Она входила в один процент элиты всей страны и, вероятно, была богаче большинства детей здесь. Хотя она не раздумывала дважды,
прежде чем отрезать кому-то волосы, она подумала об уборщицах в школе. Интересно.
Может быть, ребенок не слишком запущен, а это значит - больше мотивации для Пии
прислушаться к моим советам.
Поставив на поднос пустую бутылку из-под воды, маленькая дрянь спросила ни с того
ни с сего:
— Мистер Трималхио, можно мне заглянуть в Ваш мозг?
— Поппи! Что ты такое говоришь? - Оскорбленная Пия отчитала её. — Это невежливо.
Извинись.
— Ладно, извините. - Поппи кивнула. — Разрешите мне заглянуть в Ваш мозг? -
перефразировала она, сделав ударение на слове «разрешите».
— Поппи, - снова попыталась Пия, на этот раз звуча раздраженно и держась за висок.
— Милая, ты не можешь...
— Расслабься, мать, - оборвала ее вредительница. — Ты сказала, что не хочешь
повторения прошлого года, поэтому я расширяю свой кругозор, изучая эмпатию.
Глаза Пии быстро пробежались по мне, ей снова стало не по себе от того, что я знаю
об... особенности ее дочери. Поппи была в курсе проблемы. Оказалось, что и Пия
тоже.
— Я пишу курсовую работу о той части мозга, которая определяет эмпатию. Я хочу
сделать томографию головного мозга мистера Трималхио, чтобы изучить результаты, -
объяснила Поппи, относя поднос с едой к ближайшему столу для раздачи. — Ты как-то
упоминала, что ему не хватает эмпатии, так что он идеальный кандидат.
Мой пронзительный взгляд переместился на Пию. Будь я проклят. 
— Ты рассказала своей дочери о знакомстве со мной, - ухмыльнулся я.
— Не придавайте этому значения, мистер Трималхио, - Пия наклонилась ближе и
прошептала, пока Поппи ненадолго отлучилась из-за стола. — Мы видели тебя по
телевизору, и я вскользь упомянула, что однажды встречалась с тобой. Она спросила, какой ты, и я сказала, что тебе не хватает эмпатии. Поверь мне, мои слова никогда не
были комплиментом.
Так, так, так. Отсутствие реакции Поппи на меня теперь имело смысл. Когда она
узнала, что я купил школу, то ничуть не удивилась, что я выбрал их столик. Поппи
думала, что я друг ее мамы.
— Мне пора идти на инструктаж. - Поппи вернулась к столу и собрала свои вещи. —
Это было «да» или «нет» по поводу томографии мозга? - спросила она меня.
— Не думаю, что нам следует беспокоить этим мистера Трималхио, - вмешалась Пия.
— Когда? - спросил я Поппи, игнорируя Пию. Это определенно было мне на руку.
— Мне бы подошло завтра, примерно в это же время.
Пия не обратила внимания на мою волчью ухмылку.
— Уверена, мистер Трималхио слишком занят, чтобы помочь.
— Это для науки, - возразила Поппи, глядя прямо на меня.
— Всё, что угодно для науки, - добавил я.
— В таком случае, увидимся завтра.
 Как и я, Поппи проигнорировала свою мать, которая делала все возможное, чтобы
остановить это.
— Я пришлю на твой школьный ящик свою контактную информацию и остальные
детали для подготовки.
Растерянная Пия не могла смириться.
— Подождите минутку...
— Звучит отлично. - Поппи знала, что если она задержится здесь дольше, Пия успешно
запретит нам продолжить знакомство. — Увидимся завтра. Пока.
— Поппи...
Пия замолчала, когда я потянулся, чтобы сжать ее ладонь. Она в ужасе отдернула
руку и посмотрела вслед своей дочери, которая была уже на полпути к выходу.
Я ждал, что Пия закричит или набросится на меня. Любопытно, что она не сделала ни
того, ни другого. Пия просто встала, аккуратно выпрямив спину, и холодно произнесла:
— До свидания, мистер Трималхио.
Глава 11
 Год назад
Пия
Я терпеливо наблюдала, как доктор Стивенсон берет ломтик запеченного бри с
грушей и намазывает его на крекер. Еще пара кусочков, и он будет в настроении для
разговора.
Доктор Стивенсон был другом семьи. Он также был одним из лучших детских
 
психологов Нью-Йорка и недавно переехал в Чикаго. Узнав об этом, я была полна
решимости записать Поппи на терапию. У меня заканчивались идеи, как направить
свою дочь на лучший путь, и я безоговорочно доверяла доктору Стивенсону. В нем не
было лишнего дерьма, и он был правдорубом. Он был именно тем, что нужно для
Поппи.
Однако, прежде чем записать Поппи на сеансы, у меня возникли свои вопросы.
Доктор Стивенсон тщательно следил за конфиденциальностью пациентов.
Несовершеннолетний он или нет, он не обсуждал пациентов вне сеансов, если только
они не думали навредить себе или другим. Особенно он не любил любопытных
родителей.
Я встретилась с ним во время обеденного перерыва, надеясь, что он не воспримет
это как гиперопеку. Я даже принесла обед из дома в надежде подкупить его едой.
Сколько я его знаю, доктор Стивенсон никогда не мог отказаться от домашней еды.
— Ты в порядке, Пия? - спросил доктор.
— Конечно. Почему нет?
Я изобразила самую широкую улыбку, на которую только была способна в данных
обстоятельствах. Поппи выгнали из школы. Я до смерти боялась, что это войдет в
привычку и придется прибегнуть к домашнему обучению. Поппи и так с трудом ладила
с другими детьми. Изоляция еще больше усилила бы ее антисоциальные наклонности.
Поппи была маленькой, когда я поняла, что ее интересы отличаются от интересов
других детей. Семья Амбани была большой, с множеством тетушек, дядюшек и
кузенов. Пока другие ее кузины играли в переодевания и примеряли туфли на
каблуках, Поппи ради развлечения запоминала серийные номера на задней панели Wi-Fi роутера. В то время как они соревновались на научных ярмарках, Поппи считала, что её соперники находятся в залах заседаний. Хотя Поппи никогда не была склонна к
насилию, в ней была какая-то глубоко спрятанная любовь к мраку. Она хотела для себя
только большего и лучшего. Поппи было всего пять лет, когда она вошла в домашний
офис своего отца и заявила: «Когда я вырасту, я буду сидеть в папином кресле в зале
заседаний».
 Джей был так горд и взволнован. Мы поддерживали мечты Поппи, пока все не пошло
наперекосяк. Я больше не знала, как помочь своему ребенку, и отчаянно нуждалась в
докторе Стивенсоне.
— Ты ворвалась в мой кабинет. - Он указал на пиршество на своем столе. — И
приложила немало усилий, чтобы подкупить меня. - Он откусил еще один крекер с
сыром бри, указывая им на меня. — Это подарит тебе пятнадцать минут моего
времени. Начинай говорить.
Видите? Правдоруб.
— Хорошо.
Закрыв глаза, я повторила мантру о том, что это безопасное место, где можно
рассказать о своих самых больших тревогах.
Неконтролируемая реактивная натура Поппи становилась садисткой, и я даже
поймала ее на манипулировании своими кузенами. Один из них, Рэян, также был
одарен, как Поппи, и часто хвастался тем, что именно он будет следующим
генеральным директором Ambani Corp. Однажды он заявил Поппи, что девочки не
становятся генеральными директорами. В тот день Поппи сказала Рэяну, что в закуске, которую он только что съел, есть орехи, на которые у него смертельная аллергия.
Поппи просто смотрела пустыми глазами, как охваченный паникой Рэян раз за разом
колол себе эпинефрин.
В закуске не было орехов.
Степень одержимости Поппи желанным креслом во главе стола ее отца подавила ее
эмпатию. С возрастом ее терпение и способность контролировать свои импульсы
сильно истощились. Поппи перестала общаться с детьми своего возраста, а ее
главным соперником по сей день остается кузен Рэян. Когда его приняли в старшую