Я случайно, господин инквизитор! или Охота на Тени (СИ)

Я кивнула.
— Да, таким разумом при должном умении легко манипулировать.
Тем временем мы свернули к восточному лечебному крылу.
— Мистер Кларксон! — молодая целительница удивленно уставилась на инквизитора. — Чем могу помочь?
— Отойти в сторону и не мешать, — сухо произнес Эрик.
Голос у него был такой холодный и злой, что я бы на месте целительницы спорить не стала и молча отошла в сторонку. Собственно, так она и сделала.
Эрик точно знал, куда идти, и через минуту толкнул дверь в индивидуальную палату. Маленькое помещение с одной лишь больничной койкой, прикроватной тумбочкой да стулом. На койке лежал рыжеволосый мужчина средних лет, чье некогда красивое лицо исхудало так, что теперь больше напоминало череп, обтянутый кожей. Мужчина явно был без сознания, и к нему было подключено множество каких-то датчиков, мигающих разноцветными лампочками.
— Ну и что? — раздраженно спросил Эрик, вперившись взглядом в мужчину. — Что с ним не так? Он в коме, и я ничего особенного не чувствую и не вижу. Как и раньше. А ты, Морис?
Тот пожал плечами.
— Просто рваная аура и очень слабо горящая магическая Искра, но в его плачевном состоянии ничего удивительного в этом нет. А ты, Флора, что можешь сказать? Флора?..
Морис обернулся и с удивлением уставился на испуганную меня, вытаращившую глаза и вцепившуюся в дверной косяк до побелевших костяшек пальцев. Переступать порог палаты я пока не рискнула.
— Мисс Габруа?.. — нахмурился Эрик. — Что не так?
Всё.
Я зажала рот рукой, пытаясь подавить позыв тошноты.
Спокойно, Фло, ты устроилась в инквизицию, а здесь тебе наверняка еще и не на такие прекрасные картинки придётся полюбоваться. Держи себя в руках и не позорься опустошением желудка.
Медленно вдохнула и выдохнула, дрожащей рукой сняла с себя очки и молча протянула их Морису. Тот хмуро нацепил на себя аксессуар и тупо уставился на лежащего в коме Флейтона Амбросского.
— Твою мать, — только и смог вымолвить Морис, сделав широкий шаг назад.
— Что там? — спросил Эрик и стащил с куратора мои очки, нацепив их на себя.
Эрик тоже завис и тупо уставился на пациента. Выругался только более нецензурно. И тоже шагнул к выходу из палаты.
Было от чего прийти в ужас, потому что вид у несчастного господина Амбросского был впечатляющий. Обычным человеческим взором ничего особенно действительно не было видно, а вот теневым — еще как.
Все тело Амбросского было испещрено жуткими черными отметинами, будто кто-то разрисовал его черной краской, да только "кисточкой" был какой-нибудь кривой нож с зазубринами. Но самое жуткое было то, что в точке солнечного сплетения мужчины натурально зияла черная дыра, большая такая. А из нее прямо сейчас активно пыталась вылезти Одинокая Тень: она уже просунула в реальность два щупальца и пыталась зацепиться за кровать, чтобы пропихнуться дальше. С щупалец капала фиолетовая слизь, неопрятно стекая на постельное белье и на пол, и вид у всей этой картинки с тварью, лезущей прямо из человека, был совершенно жуткий и тошнотворный.
— Жесть какая, — пробормотал Морис, обернувшись ко мне. — Это что, теневая магия с ним такое сотворила?
— Черная магия хаоса, — кивнула я, все еще борясь с позывами тошноты.
Это Эрик и Морис, наверное, закаленные и много на что успели насмотреться за всю свою рабочую деятельность, а вот мне на такое тошнотворное зрелище глядеть еще не приходилось. Мерзко, отвратно, дико, страшно, а еще надо подойти к этой гадости ближе и закрыть эту дыру в реальности.
— Это и есть теневой портал, что ли?
— Ну да. Этого человека сейчас фактически выжигают изнутри, используя его как сосуд.
— Почему эту магию никак не почувствовать? — спросил Морис. — Ну, в смысле, я вот ничего особенно темного сейчас не ощущаю.
— На самом деле, ощущения есть, — негромко произнес Эрик, прикрыв глаза, с крайне сосредоточенным выражением лица. — Только они очень тонкие и не похожи на проявление обычной темной магии, на которые мы с тобой привыкли ориентироваться. Закрой глаза и попробуй настроиться. Чувствуешь? Внешние раздражители мешают, но если от этого отключиться…
 
Морис закрыл глаза и, пока я неуверенно шагала к койке Флейтона, в палате была тишина, нарушаемая только глухим цоканьем моих каблуков.
— Да, ты прав, — наконец произнес Морис, так и продолжая стоять с закрытыми глазами. — Почувствовать можно. Только чтобы это почувствовать, об этом надо знать. Без тренировок тяжело определять эти колебания.
— Ну, потому мы раньше и не могли их идентифицировать, так как полагались на другие, более привычные нам ощущения, которые тут дают сбой. Кто ж знал, что теневая магия так важна, никогда с ней не работали толком… Мисс, Габруа, вы можете закрыть этот портал?
— Попробую, — вздохнула я тяжко. — Только вы отойдите лучше подальше. Тварь хоть и не вылезла, и я попробую ее затолкать обратно, но мало ли…
Следующая четверть часа обернулась для меня настоящей проверкой на прочность, потому что колдовала я на пределе своих возможностей. Ритуал закрытия теневого портала был сложный и кропотливый, нужно было долго читать длинные заклинания в определенном темпе. Один раз я всё-таки перепутала слова и сбилась — пришлось начинать сначала. Воздух вокруг искрил фиолетовыми и золотыми всполохами, а мои руки дрожали от напряжения и того мощного магического потока, который мне приходилось вливать продолжительное время.
В конце концов у меня все получилось. Ползущую наружу Одинокую Тень затолкала обратно на изнанку мира, теневой портал закрыла, а господина Амбросского как могла подлечила, вытянув из него всю тёмную магию. Она ощущалась липкой и противной на руках, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы избавиться от этого неприятного остаточного ощущения на ладонях.
Увы, я не была уверена, что все мои манипуляции помогут выжить господину Амбросскому. Из него по капле выжимали все магические соки на протяжении нескольких месяцев, и его магическая Искра была на грани затухания. Однако магию хаоса я из него извлечь смогла, это я могла сказать точно. И портал теперь навсегда был закрыт.
Очень устала… Руки немного подрагивали от
напряжения, когда я вытирала пот со лба тыльной стороной ладони.
— Смотри-ка, он приходит в себя, — услышала я негромкий голос Мориса за своей спиной.
Флейтон в самом деле очнулся. Медленно открыл глаза, невидящим взором уставившись в одну точку перед собой и не сразу заметив меня. А заметив, с трудом повернул голову и попробовал что-то сказать, но из горла вырвались одни лишь хрипы.
Я помогла ему приподнять голову и приподнесла к его губам стакан воды, который Флейтон тут же жадно опустошил.
— Как вы себя сейчас чувствуете, господин Амбросский? Вы пролежали в коме долгое время, и…
— Знаю, — прохрипел он. — Всё знаю. И про портал знаю. И про тварей. И про жертв.
О как, а это интересно. Я не была уверена в том, что жертвы тёмной магии хаоса способны понимать и запоминать все, что с ними происходит. Наверное, это жутко — осознавать происходящее и не иметь возможности сделать с этим хоть что-нибудь.
— Много инквизиторов погибло? — еле ворочая языком, спросил Флейтон.
— Вас не должно сейчас это волновать, господин Амбросский.
— Значит, много, — он снова прикрыл глаза, помолчал какое-то время, потом продолжил слабым голосом:
— Ненавижу инквизиторов. Всех. Но такой смерти… никому не пожелаешь. Я не хотел… так. Моя ненависть… обернулась против меня же самого. Съела меня… изнутри. В прямом смысле того слова…
Мне нечего было сказать ему в ответ на это. Его ненависть действительно обернулась против него самого, но продолжать развивать эту тему с едва живым человеком, который даже в таком состоянии осознавал весь масштаб бедствия, было неразумно.
 
— Он стал сильнее… Намного сильнее, — прохрипел Флейтон.
— Кто? — тут же спросил Морис, шагнув ближе к койке и встав за моей спиной. — Эффу?