Не откажусь от нас (СИ)
Асия Шаманская
Не откажусь от нас
Глава 1. Стас
Как же приятно возвращаться на родину. Я отучился два года в Штатах, но больше у меня не было желания быть вдали от дома. Принял решение продолжить обучение в отечественном ВУЗе. Собственно, я изначально хотел остаться в Москве, но сначала наставили родители, а потом я узнал, что такое предательство, и решил сменить обстановку. Все мои друганы были в курсе, что я прилетаю сегодня, и, уверен, нас ждёт великая туса.
И эта туса началась прямо с аэропорта. Эти придурки приехали с плакатами: "Наш мальчик вернулся", "Поздравляем с амнистией". Люди с подозрением поглядывают на них, а меня уже пробивает на смех, как же я по ним скучал.
— Здарова, придурки, — дружно обнимаемся мы, отбиваем пятюни, попутно собирая чепуху и смеясь.
— Нас сейчас выгонят, — говорит Егор.
— Егорыч, нас с тобой и пускать не хотели. Там же табличка, что с животными нельзя! — вставляет свои пять копеек Саня.
— Если я правильно помню, то это тебя Ника вчера назвала животным, — ржёт Миха.
— Вот вы дебилы, как же я по вам скучал! — за последние пять минут, что мы обнимались и шли до машины, я только и делал, что ржал с ними и над ними.
— Подожди, Стасян! Мы тебе подарок приготовили! — кричит Саня, открывая багажник и доставая шары в форме мужского полового органа.
— Бля, вот вы ебланы, — согнувшись пополам, я начинаю смеяться. Всё это дело мы, конечно, записываем на видео.
В момент, когда я ничего не подозреваю, мне в лицо прилетает торт.
— Ты не увидел, — захлёбываясь начинает Миха. — Но там было написано "Добро пожаловать домой".
— Очень вкусно, — улыбаюсь я, уже зная план действий. — Как я рад вас видеть!
И кидаюсь обнимать их.
— Сука, урод, — орёт Саня, будучи в некогда белой футболке.
— Мама учила делиться! — ржу я.
— Фу, уроды, сейчас вы мне всю машину замараете! — возмущается Егор.
— Вот Миха тебе и оплатит мойку, — обламываю я кайф Савину, который и швырнул в меня торт.
— Да, Сава, торчишь, получается.
— А че сразу Сава? — обиженно бубнит Миха. — Как придумали, так вместе, а машину мыть, так я.
— Ой, всё, заебал, — отмахивается Егор. — Горыч сам помоет, только не стони.
Горыч или Горыныч — это у нас Горячев Егор Германович.
— Стасян, какие планы? — вопрошает Саня, перебивая ругань этих долбоносов. — Родоки вообще в курсе, что ты приехал?
— Не, — отмахиваюсь я. — Иначе бы головомойку сделали уже. Они даже не в курсе, что я перевожусь. Мама с ума сойдёт.
— Значит, мы кутим! — орёт Миха, включая на всю музло, которому мы подпеваем.
Смотрю на родной город. Я скучал, моя Москва. Всё детство и подростковый период прошёл здесь. Кто-то не выдерживает этого бешеного ритма столицы, но только не наша компания.
Горыныч, который Егор, сын депутата. Миха Савин или Сава — сын владельца сети автомоек. Емельянов Саня, он же Емеля — сын крупных рестораторов. Ну а мой отец — владелец крупного строительного холдинга, который занимается всеми крупными российскими проектами, иногда бывают проекты за рубежом. В общем, мы родились с золотой ложкой во рту, но всегда оставались простыми пацанами. Сами учились, сами поступали и не творили дичь, какую нередко можно встретить среди детей богатых родителей.
Сейчас мы мчали в наше любимое место — деревню в Подмосковье. Мы скинулись и купили там двухэтажный дом в своё время, так как родители заставляли нас работать, а мы и против не были. На честно заработанные деньги купили свою берлогу. Обставили её просто и со вкусом, сделали качественный ремонт. У нас там и туалет был в доме, и вода, и отопление, и участок охраняемый. В общем, копили мы очень старательно.
— Мужики, ну золотое время! — восклицает Сава. — В речке искупаемся? Искупаемся! Шашлычков нажарим? Нажарим! Прости…
— Господи, Миха. Заткнись, умоляю, — перебивает и хмурится Егор. — У тебя ещё что-то есть, кроме этого?
— Просто я самец с нормальными потребностями, — гордо заявляет Мишаня.
— Ты, Мишаня, просто самец осла, — ржу я. — Тем более не все из нас свободны. Боюсь, Ника потом сдаст пару яиц. Не Фаберже, прошу заметить.
После этой фразы Саня тяжело вздыхает. Да, Ника бы сделала это с лёгкостью.
— Остальные всё такие же холостяки? — уточняю я.
— Да, — в один голос радостно заявляют Горыч с Михой.
Больше эту тему не поднимаем, чтобы не портить настроение. Вскоре выезжаем за город, и высокие здания с яркими вывесками сменяются на леса и поля, и мы начинаем петь песню "Отчего так в России березы шумят?".
Спустя час Егор паркует свою бэху за забором нашего домика. Дружно вываливаемся из машины, направляясь в дом. Я захожу первым и вижу, что они подготовились к моему приезду. Висела гирлянда с фразой: "Добро пожаловать домой, придурок". На столике стояло пять бутылок виски.
— Стасян, смотри, — достаёт Егор из холодильника плетёную корзину, в которой дарят милые подарки, но конкретно в этой лежит пиво. — Сами собирали!
— Оно и видно, — ржу. Ну не оформители они ни разу.
По дому валялись шарики со смешными надписями, в форме голой женщины, фигурки наподобие той, с которой они меня встретили в аэропорту. А на заднем дворе уже всё готово для шашлыка.
— Спасибо, пацаны, — серьёзно говорю. — Мне вас не хватало.
— Я сейчас заплачу, — смахивает слезу Сава. Клоун.
— Ну что, вспомним молодость? — ржёт Горыч. — Мы решили левых не звать, только своей компанией.
И с этого момента начинается дикое веселье. Жарим шашлыки, пьём виски, врубаем на всю музыку, плещемся в бассейне, а потом идём на речку.
— Интересно, — еле ворочая языком, начинает Миха. — А вот караси, они же все одинаковые, как они влюбляются?
— С мыслью: "Спасибо, что ты не Сава", — серьёзно говорит Егор, и нас пробивает на дикий хохот.
— Повторяй за мной, — просит Миша Егора. — У.
— У.
— Ё.
— Ё.
— Бок я.
— Согласен, — заканчивает Егор, а Миша кидает в него бутылку с водой. Что-то у него пошло не по плану в его замысле.
— Уничтожу, — с доброй улыбкой на лице говорит Егор, прыгая на парня и скатываясь с небольшого склона в речку.
— Че родителям скажешь? — спрашивает Саня. — Матушка явно не рада будет.
— Это её проблемы, — ухмыляюсь. Я, конечно, любил маму, но она слишком наседала. — Пока вообще ничего не буду говорить. Отдохнём за все два года.
Егор с Мишей продолжают топить друг друга, а мы с Саней допиваем пиво.
— О-о-о! Облака плывут, — говорит Емеля, глядя на закатное небо.
— Это башка твоя пьяная плывёт, Емельяныч, — смеюсь. Наконец, придурки возвращаются вдоволь наигравшись.
— Пойдёмте домой, а то у Емели уже всё плывет.
Миша тупо прыскает, а потом добавляет:
— Плывучий корабль, — и сам похихикивает над своей же шуткой.
— Летучий, дубина, — говорит Егор.
— Тебе мало было? — щурится Миха.
— Чего? Того, что я тебе навалял? — ржёт Горыныч.
— Всё, хорош, идёмте.
Собираем мусор и уходим в сторону дома.
Снова жарим шашлыки, запивая пивом. Егор достаёт гитару, и мы поём любимые песни.
— Что у любви у нашей села батарейка, — пытается Сава петь в той же манере, что и солист.
— О-оу-и-я-и-ё, батарейка, — воет изо всех сил.
— О-оу-и-я-и-ё, батарейка, — присоединяется к нему Саня.
— Ебанаты, — ржём мы с Егором. — Ща все волки сбегутся на этот вой.
— Волк не тот кто волк, а тот кто волк, — поучительно подняв палец вверх, еле ворочает языком Емеля, чем вызывает очередной приступ смеха.
— Вы че, ржёте надо мной? Не уважаете меня? — начинает Миха, который, походу, спал до этого.
Все втроём делаем фейспалм, уже сложившись пополам от приступа смеха, пока Миха непонимающе хлопает глазами. Саня буквально за одну минуту начинает храпеть прямо в шезлонге, от чего мы уже просто даже ржать не можем. Просто давимся беззвучно смехом.