Любовница

– Так почему же ты этого не сделала?
– Ребенок не только мой, но и твой. Родители имеют равные права.
Он был взбешен.
– Ты действительно так считаешь или просто начиталась философских книжек?
– А ты как думаешь?
Он посмотрел на нее внимательным оценивающим взглядом и все понял. Улыбка на его лице шла из самой глубины души.
– Из нас с тобой получится замечательная пара.
– Надеюсь, что сумею оправдать ожидания, – сухо сказала она.
И затем с неожиданной силой вера в то, что все так и будет, до краев переполнила ее существо. Она почувствовала, что внутри ее застывшей, окаменевшей, как мрачный утес, души вдруг открылся живительный источник, струящийся и искрящийся водопад жизненной силы.
Она и Сол. Они действительно пара. Они подходят друг другу, понимают друг друга без слов. Притом, что он так безумно талантлив, притом, что разрыв в жизненном опыте огромен, их соединяет родство душ.
Тэра протянула руку и коснулась его щеки.
– Я тоже хочу этого. Больше, чем чего-либо. Во мне растет частичка тебя, твой ребенок.
Сол смотрел на нее с нескрываемым обожанием.
– Мне сорок лет, Тэра, – сказал он негромким голосом. – Моя молодость уже прошла.
– А мне восемнадцать, – откликнулась она. – Между нами поколение, Сол. И тут ничего не изменишь. Ну и что?
Она позвонила матери. Телефон не отвечал. Очевидно, опять проводит вечер с Дональдом.
Сол был беспросветно занят какими-то делами с многочисленным персоналом, и Тэра бродила по залу, возобновляя знакомство с его углами и закоулками, принюхиваясь, как собака, которая долго не была дома.
Некоторые музыканты узнавали ее, вспоминая маленькую девочку, которая семенила рядом с отцом, Ричардом Силком, крепко держась за его руку и оглядывая широкую сцену и просторный амфитеатр зрительного зала с позолоченными балконами, нагроможденными один над другим.
Это был час поразительного одиночества, повисший между ее старой и новой жизнью. Она не ощущала никакой связи с прежней Тэрой – ни с невинной маленькой девочкой, ни с взбунтовавшейся девушкой-подростком. В этот час она чувствовала себя девочкой-невестой, дофиной или инфантой, присланной к своему будущему мужу в страну, которой он правил.
То, что произошло сейчас между ней и Солом, пока казалось чем-то сказочным, нереальным. Тэра еще не до конца свыклась с мыслью, что внутри нее развивается новая жизнь. Мгновенно осознать те перемены, которые ожидают ее, было просто немыслимо.
Сол зарезервировал для нее на концерт лучшее место. Она могла прекрасно видеть сцену.
Оркестр расположился на сцене, образуя черно-белые ряды. Раздались звуки настраиваемых инструментов, этот знакомый, нестройный шум, который заставлял Тэру трепетать от предвкушения еще в те времена, когда она была ребенком. Короткие резкие звуки кларнетов, тонкий писк флейты-пикколо, гул барабанов.
И затем, как по взмаху невидимой руки, все смолкло. Публика замерла и приготовилась.
Сол быстрым шагом прошел сквозь ряды музыкантов. Высокая, прямая фигура, без тени улыбки на лице – как охотник перед решающим выстрелом. По своему обыкновению, он никак не отреагировал на аплодисменты публики. Их надо было еще заслужить.
Два легких удара по краю пульта – и гул в зале затих, превратившись во вздох. А затем вздох сменился полной тишиной.
Зазвучала увертюра к "Похищению из сераля" Моцарта. Она началась довольно невинно. И затем ворвалась в зал, яркая и ослепительная, хватая публику за горло, высекая электрические искры. Еще один внезапный поворот – и зал окутан волнами нежности. Мелодия любви рождалась из томных вздохов и прозрачно чистого пения скрипок.
Огни в зале были полностью потушены, только неяркие светильники пюпитров заливали оркестр мягким сиянием. Прожектор подсвечивал снизу фигуру маэстро, создавая какой-то мистический, пугающий образ. Его лицо выглядело как суровая мрачная маска с резко очерченными темными тенями. Глаза отливали стальным блеском, рот плотно сжат в тонкую линию. Тэра, как зачарованная, не могла отвести от него глаз. Она едва могла дышать.
 
Неожиданно что-то странное начало происходить у нее в животе, какое-то пугающее ритмичное движение, быстро усиливающееся от слабых ощущений до боли. Тэра почувствовала, как вязкие тягучие змейки поползли от источника боли, и густые липкие струйки начали просачиваться наружу.
Она сидела неподвижно, пытаясь усилием воли остановить происходящее внутри нее. "Стоп!" – безмолвно приказывала она своему непокорному организму.
Затем резко вскочила и, спотыкаясь, торопливо пошла вверх по наклонному проходу между рядами. Не помня себя, она очутилась в фойе.
Страх переполнял ее. Пошатываясь, она вышла на улицу и сразу остановила такси.
– В больницу, – простонала она. – В любую больницу. Быстрее, пожалуйста!
  
Глава 12
 
Рейчел старалась не смотреть на телефон.
Часы показывали за полночь. Тэры не было дома, хотя сегодня вечером она не работала в ресторане.
Она взрослая, твердила себе Рейчел, в то время как ее сознание переполняли образы насилия, крови, смерти.
Может быть, Тэра ушла с друзьями, успокаивала она себя.
Но с какими друзьями? После смерти Ричарда дочь была совершенно одинока, она превратилась почти в отшельницу.
Может быть, позвонить Бруно? Рейчел нерешительно коснулась гладкой пластмассовой поверхности телефона. Что-то подсказало ей, что это бесполезно.
Она снова попыталась забыть о телефоне и налила себе еще одну порцию виски. Жидкость обожгла ей горло. Воображение продолжало терзать ее картинами искалеченного; изувеченного тела ее единственного ребенка.
Когда раздался звонок в дверь и она увидела стоящего у порога Ксавьера, все, что она почувствовала, – это огромное облегчение. Она страшилась только приезда представителя полиции, боясь услышать: "Мне очень жаль, мадам. Плохие новости. Вам лучше присесть…"
– Она здесь? – спросил Ксавьер. Он выглядел безумным. Вне себя от отчаяния.
– Нет. – Рейчел нахмурилась. Прежние страхи и подозрения начали сменяться новыми. – Идемте, выпьете со мной.
Рейчел молча смотрела, как он нервно вертит в руках стакан.
– Она вам сказала? – спросил Ксавьер.
– Она мало что мне рассказывает, – сказала Рейчел. – Она в безопасности?
– Я надеюсь, что да.
Должна же эта неизвестность когда-нибудь кончиться, взмолилась Рейчел. Она надеялась, что Ксавьер сможет успокоить ее хотя бы в этом – даже если ее ждут неприятные известия.
– Пару часов назад с ней было все в порядке, она была на концерте, – сказал он с тревогой. Его голос звучал хрипло.
– Когда растишь дочь, то приходится опасаться убийства, изнасилования и нежелательной беременности, – сказала Рейчел. – Я об этом должна была бы знать. Она беременна? У меня были подозрения.
– Да.
– И вы виноваты в этом!
– Да.
– Тогда вы просто мерзавец.
Ксавьер ответил не сразу.
– Куда она могла поехать? К тому молодому человеку?
– Нет. Там все кончено. Он недостаточно стар для того, чтобы иметь дело с Тэрой, – проговорила Рейчел.
– Совершенно верно.
Рейчел почувствовала слабость и тошноту. Когда зазвонил телефон, она схватила трубку, как будто это был спасательный плот в бурлящем море.
– Да! – Несколько секунд она слушала то, что ей говорили в трубку. – Да. Я приеду. Прямо сейчас.
Она повернулась к Ксавьеру.
– Она в больнице Святого Стефана. Кровотечение. Кажется, выкидыш.
– Я отвезу вас, – сказал он.
– Я предпочла бы принять эту услугу от кого угодно, только не от вас, – с горечью сказала Рейчел. – Но я слишком много выпила. А кроме вас здесь никого нет.
Они доехали за пятнадцать минут.
Ксавьер гнал машину как безумный. Сидя рядом с ним, Рейчел начала понимать, что его эмоции взвинчены до предела. Бессильное отчаяние, казалось, висело в воздухе.