ЛАЕВ 3 (СИ)

Пришлось отбросить конспирацию и вступить в переговоры:
– Хорошо, – сказала я. – Чего ты хочешь?
Король улыбнулся широко и зловеще!
– Присутствовать, Марго. А ещё ответов на свои вопросы.
Я прикрыла глаза и мысленно назвала Георга очень нехорошим, нецензурным словом. Заодно отругала себя за то, что не сумела скрыть чувства по отношению к маме. Да ещё и Филинию зачем-то предупредила!
Впрочем, может оно и к лучшему? Ведь род Сонторов сильно зависит от Георга, а наш сюзерен всё это время действовал в наших же интересах – если не считать заочный раздел герцогства, конечно. Я не могу упрекнуть правителя Эстраола в подлости или чём-то подобном, скорее наоборот.
Вдох, выдох, взгляд на Филинию, и… я всё-таки кивнула.
Бабушка была таким решением недовольна, но тоже понимала, что король не отвяжется, значит вариант у нас только один.
– Степень приватности разговора? – уточнил посерьёзневший Георг.
– Максимальная, – буркнула Филиния.
Он кивнул:
– Значит говорить будем в моём кабинете.
Что? Опять? Ему там мёдом намазано?
Но, если отбросить ворчание, всё правильно. Информация – штука ценная, а мы не в том положении, чтобы рисковать.
Глава 13 
В до боли знакомый кабинет Георга мы вошли уже впятером: я, Филиния, моя сильно смущённая мама и Георг с Крэйвом.
Правитель Эстраола тут же вызвал недремлющего секретаря и велел решить вопрос с недостающими креслами. Через пару минут мы уже располагались в каминной зоне, по-прежнему притворяясь посторонними друг другу людьми.
Когда сели, секретарь принёс поднос с напитками и закусками, а Георг лично разлил по бокалам и чашкам кто что заказывал.
Потом наступило этакое тягостное молчание.
После нескольких минут тишины Георг не выдержал и подтолкнул:
– Ну и?
Никто не ответил.
– Хватит, – мягко сказал сюзерен. – Леди, ваши тайны давно не тайны.
Какое интересно заявление.
Никто опять-таки не среагировал, и тогда Георг повернулся к маме:
– Леди Марианна, ну ладно они, – кивок на нас с Филинией. – Но у вас-то с совестью всё в порядке? У вас-то она есть?
Его величество Крэйв неожиданно хмыкнул, а мама посмотрела на биормца негодующе. Георг же закатил глаза и пробормотал:
– Ясно. Значит, это у них семейное.
Георг отпил из бокала и, окинув всех тяжёлым взглядом, произнёс:
– Хорошо, я вам помогу. Это, – он указал на Филинию, – герцогиня Сонтор, урождённая Вейз. Родная сестра покойной леди Альбрины и двоюродная бабушка Маргариты. Это, – перст, указующий в мою сторону, – леди Маргарита, внучка Альбрины. Ну а вы, – широкая улыбка, подаренная моей маме, – дочь Альбрины, мать Маргариты и, соответственно, племянница Филинии Сонтор-Вейз. Вы с Маргаритой обе родились в другом мире, каким-то образом перешли к нам, однако встретить тут друг друга не ожидали…
Георг замолчал, а я поразилась его осведомлённости. Ну надо же. Откуда такие точные выводы? А король-то молодец!
Шумный вдох – но не мой, а мамин. Она покосилась на подозрительно довольного Крэйва, и тот чуть заметно кивнул.
– Ладно, – сказала Марианна. – Вы правы, ваше величество.
Я аж подпрыгнула в кресле. Эти слова были подобны спущенной тетиве, и теперь я тоже могла задать вопрос:
– Как ты здесь очутилась?
– Я портальщица, – ответила мамуля. – Когда мне исполнилось двадцать, Альбина передала мне семя дара.
После этих слов пазл начал складываться с такой скоростью, что закружилась голова.
Дар! Семечко! Ну, конечно!
– Но как ты сумела его развить и стать портальщицей? Причём не простой, а с узкой специализацией?
– Твоя бабушка выдала инструкции и, насколько могла, курировала моё «магическое взросление».
Голова закружилась сильней.
Я ещё помнила, как Георг хотел сделать из меня то ли Тень, то ли Изменяющую. Он говорил, что на специализацию всё же можно повлиять. Теоретически это возможно. Практически, как теперь вижу, тоже.
– Но как же барьер миров? – выдохнула я. – Как же отсутствие магии в нашем мире?
– В плане магии наш мир не так уж однороден, – печально улыбнулась мама. – Есть места, где структуры, подобные здешней магии, всё же откликаются. Только мне потребовалось девятнадцать лет на то, чтобы взрастить и активировать семя. Девятнадцать лет и, наверное, тысяча попыток отыскать место, где возможна такая активация. Но это долгий разговор.
 
Долгий и явно на данный момент бессмысленный. Техническая сторона вопроса, которая мало влияет на суть.
Впрочем, не зацепиться я не могла. Мама получила семечко в двадцать лет, а в двадцать один с небольшим забеременела. Потом была я, семейная жизнь без всяких разъездов по аномальным зонам, развод с моим отцом и моё дальнейшее взросление, в течение которого мама большую часть времени тоже находилась рядом.
Активно ездить она начала лишь пять лет назад. Видимо тогда что-то и нащупала. Выяснила, но почему-то предпочла сохранить в тайне от меня.
– А как ты попала в Биорм? Ведь ты появилась именно там?
Мама кивнула.
– Помнишь ту картину, нарисованную бабушкой?
Ожидаемо. Теперь, после учебника с иллюстрацией, я бы при всём желании не смогла её забыть.
– Я очень долго и очень старательно визуализировала тот замок.
– Ясно, – выдохнула я.
Я упала обратно в кресло, почти утонув в мягком бархате. Мама неловко улыбалась, Филиния выглядела обеспокоенной, а Крэйв с Георгом грели уши и пили вино.
Настала очередь леди Филинии спрашивать:
– Но почему именно в Биорм? Почему не ко мне?
– Так получилось.
– Ты находишься в этом мире почти два года, – напомнила герцогиня Сонтор напряжённо. – Неужели за это время не нашлось возможности связаться со мной?
Вопрос был сложным – мама даже взгляд отвела.
– Я хотела, но боялась. Вы жили затворницей, а ведь я ни капли не похожа на вашу сестру. Да и другие дела удерживали… – Она прикрыла глаза, а Крэйв заметно помрачнел. То есть речь явно шла не об их романе, а о чём-то по-настоящему сложном. Кажется, мама тоже нашла в этом мире некие неоднозначные приключения. – Я долго думала, в итоге решила, что нужно сначала переправить в этот мир Маргариту, а уже потом просить аудиенции… Да и герцогство ваше. Вы ведь легко могли принять меня за какую-нибудь аферистку.
Угу. Могла. Особенно учитывая тот факт, что по мнению Филинии Альбрина умерла больше ста лет назад.
Но сейчас герцогине Сонтор всё равно было грустно, и это чувствовалось.
– Простите, – сказала мама. – Я не хотела вас обидеть.
Бабушка смахнула со щеки слезинку и кивнула. А внимание Марианны вернулось ко мне.
– Почему ты не сказала про другой мир? – я всё-таки озвучила этот висящий в воздухе вопрос. – Зачем говорила про экспедиции и всякие малые народности с их самобытной культурой? Зачем обманывала?
Вот теперь леди нахмурилась.
– Но экспедиции действительно были, и именно они привели к месту, в котором впервые начал откликаться дар.
– Но два года, – повторила слова Филинии я.
Это было неловко, но куда деваться?
Маме явно было неуютно, возможно даже совестно, но…
– Марго, вот ты представь… Прихожу я к тебе и говорю: дочь, я магесса редкой специализации, я – портальщица. Умею ходить между мирами, и прямо сейчас пытаюсь обустроиться в мире, из которого пришла твоя бабушка.
Я издала очень тяжкий, очень протяжный вздох.
М-да. Привет, психушка. Именно к врачу бы я маму после таких заявлений и отправила.
А если бы она выкатила такое своему брату, то дела повернулись бы ещё хуже. Вот уж кто законченный материалист!
Но я всё равно попыталась возразить:
– А вещи, доказывающие существование другого мира? А фотографии? Ты могла предоставить аргументы.
– И ты бы поверила?
Для начала я запыхтела.
И лишь после этого поняла: ну да, для нормального человека подобные улики ничем не отличаются от устных рассказов. У нас, на Земле, можно найти любые штуки, стилизованные под средневековье. Про безграничные возможности фоторедакторов вообще молчу.