Нихилени (СИ)

— Я в порядке?
— Полном. Рука двигается? А спина? Тут неудобно? — дед сунул руку ей под уже надетую футболку и надавил под рёбра. Ан вскрикнула от вспышки боли, и чуть было не оттолкнула деда. Но боль быстро прошла, а препятствие между рёбер, мешавшее наклоняться влево, пропало.
— Тебе не темно? — дед включил настольную лампу. Ан жадно оглянулась. В неярком свете стал видел большой стеклянный столик с раскиданными на нём журналами и бумагами, книжные шкафы вдоль стен и большой, почти на всю огромную комнату, светлый ковёр. Ан бывала здесь всего один раз с отцом, много лет назад, и мало что запомнила, кроме страха не понравиться Дедушке.
— Нет, всё в порядке, — Ан откинулась на спинку своего сиденье я, потом не удержалась и погладила обивку. Шершавая, блестящая, но не из кожи, как диваны в некоторых коридорах. И не наполнитель не такой мягкий. Видимо, дед тоже не любил мягких подушек, когда проваливаешься назад и не достаёшь ногами до пола.
— Хорошо, — Дедушка отошел к двери. Он был одет, как обычно, в простые серые штаны и мешковатую светлую футболку. Ещё Дедушка носил очки на пол лица для работы с компьютерами и не снимал их даже когда надо было надеть костюм и выйти на публику. Выглядел он самым обычным немолодым человеком, но почему-то некоторые обитатели дома вроде Кела считали, что он может быть и не мужчиной. Или только стал им, потому что захотел, а когда-то был вообще чем-то иным, или является этим иным сейчас. Что об этом думает сам Дедушка, Ан не знала, а папа посоветовал не заморачиваться, и Ан находила его слова разумными. Их создатель в жизни своих детей появлялся редко, и Ан в основном считала его большим кошельком для их с отцом путешествий. Против такой роли Дедушки в жизни она совершенно не возражала, и была готова изобразить тихоню, чтобы всё оставалось по-прежнему.
Дядя вернулся через несколько минут, неся Рем. Дедушка включил часть верхнего освещения. Ан, выбежавшая сестрёнке навстречу, ахнула. Половины волос у Рем не было. Лоб пересекал длиный разрез, превративший лицо в уродливую маску. Когда Рем заметила её и улыбнулась, Ан с ужасом поняла, что передних зубов у сестрёнки нет, а один глаз не открывается.
— Глупая смелая блоха, зачем же ты полезла? — едва слышно прошептала сестрёнка и расплакалась. Ан хотела ее утешить, но не рискнула дотронуться до залитой кровью головы сестры.
— Будет больно, — тихо сказал Дедушка, отодвинув Ан в сторону. Она отбежала к креслу и влезла на него обратно, подобрав ноги.
— Что случилось?
— Я не знаю, — тихо сказала Рем, пока дед ощупывал её тело. Судя по тому, как она вздрагивала, кузен бил её не только по лицу. — Я просто попыталась пройти мимо. Похоже, он был не в духе.
— Даже если так, это не повод кого-то колотить.
— Думаю, для дорогого кузена повод был достаточный, — Рем едва слышно вздохнула, когда Дед принялся осматривать её лицо.
Дядя покачал головой и подошел к Ан. Он достал свой телефон и протянул его Ан.
— Ты хотела позвонить отцу.
Девочка кивнула.
— Отнеси её на третий этаж, — велел Дедушка, закончив осмотр Рем. — Ничего серьёзного, но тебе придётся неделю полежать.
— Да хоть месяц. Вы папу главное найдите, а то он натворит бед.
— Постараемся, — дядя погладил Ан по голове и подошел к Рем. Он аккуратно поднял девушку на руки и вынес из комнаты. Дедушка вышел в другую дверь, и Ан услышала шум воды в раковине. Она поспешно отодвинулась к спинке кресла и набрала номер отца. Он ответил почти сразу.
“Ты, сраный гандон!..”
— Пап, это я!
“Тыква, что случилось?!”
— Всё в порядке, па. Боец снова с кем-то подрался, я бегала посмотреть, что случилось, — ложь слетела с языка совершенно непринуждённо. — Я в порядке, па. Я у дедушки сижу, а дядя дал мне свой телефон позвонить.
“Ты точно в порядке?”
— Пап, клянусь, всё на месте, я даже не испугалась.
“Ну ты мне рассказывай. Лицо покажи”.
Ан повозилась с настройками и отправила отцу свою фотографию. Высветленное лицо вспышкой лицо вышло не очень здоровым, но отца это изображение, похоже, всё-таки удовлетворило.
 
“Приеду — прибью этого кретина”, пробормотал отец.
Ан сразу же передумала рассказывать ему про то, что Рем пострадала. Как-нибудь неделю без сестрёнки она проживёт, а папу незачем беспокоить ещё сильнее.
Дедушка очень тихо подошел к ней, вытирая руки простым белым полотенцем.
— Дай мне трубку, пожалуйста, — попросил он.
— Деда хочет поговорить, — шепнула отцу Ан и отдала трубку.
— Иди покорми рыбок.
— Но…
— Просто нажми на кнопку на кормушке. Один раз, иначе перекормить.
Ан постаралась не показать раздражения и послушно отошла к аквариумы и нажала кнопку.
Аквариум Дедушки был просто огромным, выше Ан. В нем жили, наверное, больше сотни цветных южных рыбок. Они кружились среди живых растений и казалось, занимались полной бессмыслицей. Когда сработала кормушка, рыбы немедленно это почувствовали и собрались около медленно оседающих гранул. Они вились, пихались, хватали корм и выплёвывали слишком крупные куски. Ан оглянулась на деда. Тот вышел на балкон и закрыл за собой дверь.
Ан снова посмотрела на аквариум. Потом повернулась к нему спиной и села на пол. Дедушка разговаривал с отцом недолго, но ей показалось, что прошла целая вечность, что она сидит на полу, не шевелится и следит за тощей фигурой за стеклом..
— Спасибо, — дед вернулся к ней и посмотрел сверху вниз. В очках отражался свет аквариума, и глаза дедушки были совершенно не видны. Лучше бы он их снял.
— Пойдём, я отведу тебя домой.
Ан не стала возражать. Уже на пороге их с Рем квартиры дед тихо окликнул её:
— Никому пока не рассказывай о том, что случилось. Боец получит своё наказание. Но… в своё время.
Ан кивнула и пообещала никому ничего не говорить. Дедушка потрепал её по голове и ушел. Ан заперлась в комнате и ещё час ждала, пока Рем не позвонит ей и не скажет, что у неё всё в порядке. Лишь после этого она смогла зарыть глаза и наконец-то выплакать всё пережитое.
Ан сдержала своё слово и никому ничего не сказала, даже Келу. Рем тоже клялась, что молчала и даже не выходила из комнаты. Ан ей верила. Рем очень любила своего отца и не хотела для него неприятностей.
Но Строитель всё равно как-то узнал, что случилось и кто обидел его дочь.
Первенец тоже ничего не смог сделать. Когда Строителя наконец-то заметили, было слишком поздно. Опоздала охрана, возглавляемая Первенцем. Опоздала Ан. Она бросилась набирать номер Рем, но не успела. Опоздала Красавица, пронзительно закричавшая, когда по ней скользнула затмевающая солнце чёрная тень. Опоздал Боец, оглянувшийся на крик кузины.
Строитель, враз ставший огромным и пугающим, ударил его в лицо. Ан была готова поклясться, что брат выглядел куда менее опасным, чем дядя — и что голова брата раскололась ещё от этого удара модифицированного человека первого поколения.
Дядя перехватил падающее тело племянника и швырнул его на пол. После уселся сверху и принялся бить.
Красавица, маленькая медленно взрослеющая и хрупкая девочка-женщина, всхлипнула и разрыдалась. Ан, в свои двенадцать уже переросшая её, бездумно обняла сестру и погладила по светлым локонам. Сама она ничего не чувствовала. Только смотрела, как под кулаками дяди исчезает голова Бойца. Всего минуту назад брат стоял вдали от них, и Ан, слушая глупую болтовню Красавицы, внимательно следила, чтобы он не подходил к ним. А сейчас его не было. Только искалеченное тело.
Раздался вопль. На Строителя налетела рыдающая Жадина. Тётя вцепилась ему в лицо, но гигант отшвырнул её в стену. Женщина сползла на пол и, всхлипывая подползла к телу сына. Строитель выпрямился, молча посмотрел на неё и ушел прочь. Бойца же больше не было. Ан судорожно вздохнула. До этого она видела смерть один раз, давно в детстве, когда они с отцом стали свидетелями дорожной аварии, а потом десятки раз в фильмах. Боец умер совсем не так, как в них. Не было музыки, не было замедленного времени, не было крупных планов и перепуганных лиц. Боец умер скучно, как проходной злодей. Раз — нет. Остался только запах крови, острый, соленый, и привкус железа на языке.