Жизнь животных. Рыбы и амфибии

Хотя сок, находящийся в орешках Barringtonia speciosa, — смертельный для человека яд, однако он вовсе не делает мясо рыб, отравленных им, несъедобным. Tephrosia — маленькое растение с белыми цветами, растущее по склонам гор, — также, хотя и реже, употребляется как одуряющее средство. Растертые листья, стебли, корни, цветы и семена, содержащие яд, бросают в воду. Самым смертоносным растительным ядом из известных в архипелаге Гервей, оказывается Cerbera — большое дерево с матово-желтыми цветами. Каждая часть этого дерева содержит в высшей степени смертоносный яд. Но этот яд не употребляется при ловле рыбы, потому что тогда и мясо рыбы становится ядовитым. В старые годы жрецы пользовались этим средством для устранения своих врагов. Подобный только что описанному мною лов рыбы бывает в течение года три или четыре раза, но, конечно, на различных местах берега. Нет ничего удивительного, что иногда можно видеть всю толпу рыбаков возвращающимися без единой рыбы. Это бывает, когда дует противный ветер».
Tephrosia употребляется и в Африке для приведения рыб в оцепенение. Пехуэль-Леше видел в Конго, как растирали между камнями молодые побеги этих растений вместе с цветами и как бросали яд в лужи или в длинные с быстрым течением каналы, образующиеся на скалистом русле разлившейся реки. «По прошествии нескольких минут сперва появляются на поверхности мелкие рыбы, которых вылавливают ручными сетями. В быстротекущей воде помещают дальше по течению в узком месте решетку, на которой остаются висеть оцепеневшие рыбы». В водах Суринама, по словам Каплера, применяется с таким же успехом много других ядовитых видов растений.
К сожалению, в Германии еще и теперь не сознают ценность рыбы как питательного продукта, ее важности в домашнем обиходе народа. Это должно казаться непостижимым. Англичанин, голландец, швед, американец, француз, итальянец и испанец, грек и русский, лапландец, эскимос, красный и черный житель южноокеанских островов, африканец — все умеют ценить рыб, немец же еще продолжает ценить их не так, как они того заслуживают. Еще можно объяснить себе, что он не обращает внимания на пользу, приносимую нам птицами, и едва ли оценивает ее по достоинству сравнительно с пользой, приносимой млекопитающими, хотя польза каждой курицы на дворе, каждого голубя на крыше должна бы быть понятна даже малоинтеллигентному человеку, а удовольствие, доставляемое нам лесными певцами, казалось бы, не трудно оценить. Все это, однако, еще можно объяснить себе, потому что очень немного людей ставят себе в труд замечать и ценить эстетическое удовольствие, доставляемое природою. Но непостижимо, что до сих пор в нашем отечестве не признают значения рыб и что до последнего времени безграничные сокровища моря едва оценены по достоинству; оправданием для этого даже нельзя привести, как это делают, разделение Германии на множество государств. При этом следует иметь в виду, что не государственная власть приводит в деятельность рыболовство, управляет и руководит им, а оно зависит от предприимчивости отдельных лиц: во всех странах, где рыболовство процветает, государство почти ничего не делает для него, кроме защиты.
До проведения железных дорог ложное представление о неистощимом количестве рыбы имело видимое подтверждение. Отпуск быстро портящихся рыб ограничивался небольшим районом. Для местной потребности легко было добыть необходимое количество рыбы, и не нужно было безрассудно истощать водоемы. Теперь же рыбу перевозят на расстояния в несколько сот километров и поэтому не в состоянии удовлетворить возрастающий спрос. Вздорожание потребностей жизни, понятно, отзывается и на рыбаках и принуждает их, повинуясь голосу нужды, жить настоящим, не заботясь о будущем. Следствием этого являются сети с узкими петлями, взрывчатые вещества, опущенные в воду, вообще неразборчивость в выборе средств для истребления взрослых и молодых рыб. У законного рыбака вор тайно похищает и без того скудную добычу, и как тот, так и другой хотят пожинать, не сеяв. «На пищевое вещество, — говорит Карл Фогт, — которое плавает в водоемах в виде рыб, мы смотрим с точки зрения охотника, а в лучшем случае с точки зрения номада, который для своего стада отыскивает безопасные привалы, все же прочее оставляет на произвол природы. Что она нам дает в водах без особенных усилий, то мы вылавливаем, сколько можем. В пресных водах мы наичаще устраиваем садки для рыб, в которых мы большею частью предоставляем рыбам самим отыскивать себе пищу. Наши законы еще далеко не полны, слишком новы, слишком мало соответствуют общей потребности, для того чтобы они могли помочь всем известным дурным условиям, и даже целесообразные правила слишком часто оставляются без внимания, и самые правильные приказания и запрещения обходятся. Уже давно пора издать законы о пощаде рыб, завести разведение рыб в больших размерах, чтобы по возможности бороться с возрастающим бедственным состоянием пресноводного рыболовства. Успеха, конечно, достигнуть нелегко, но во всяком случае возможно, и, как указано выше, правильное рыболовство всячески уже пропагандируется деятельными людьми и обществами».
 
Немецкие законы о рыболовстве в общем представляют собой целесообразное средство для поднятия рыбного промысла. Они запрещают запруживать и тревожить места для метания икры и каналы, ведущие к ним; запрещают употребление слишком густых сетей и других вредных орудий и средств ловли, а также ядовитых веществ; требуют устройства так называемых «ворот для рыб»; определяют период, в течение которого запрещено вылавливать известные виды рыб, и т. д. Но эти правила, с одной стороны, слишком суровы по отношению к рыбакам, а с другой — далеко еще не указывают все средства, которыми можно заставить уважать закон. Пока каждый не будет стараться действовать и поступать на благо всех участников, до тех пор благое намерение законодателя большею частью останется без результата. Поэтому правительства совершенно правильно содействуют образованию артелей рыбоводов, и этим артелям следует предоставить издание таких правил, которые полезны для всех, не вредя никому в отдельности. Каждое подобное общество толковых людей должно служить на пользу нашего рыболовства, и это может быть достигнуто тем, что каждый будет размышлять о предмете высокой важности, будет привлечен к поддержке общих усилий и к наблюдению над рыбами и их жизнью.
Именно в последнем отношении нужно еще очень многое сделать. Относительно образа и условий жизни всех остальных позвоночных животных мы знаем больше, чем относительно образа жизни, привычек и потребностей рыб. «Много важных вопросов, на которые не в состоянии ответить ни рыбаки, ни ученые и разрешение которых весьма важно для поднятия рыболовства, — замечает Бенеке, — требуют еще разрешения. Условия, от которых зависит благосостояние рыб в различных водах, для нас еще так же покрыты мраком, как и самая излюбленная и здоровая пища некоторых, даже большинства видов. В этом главная причина того, что многие, произведенные с большими затратами опыты по разведению ценных рыб окончились полной неудачей. Мы еще совершенно не знаем причины внезапного околевания рыб в реках и озерах. Причины, которые побуждают рыб к внезапным, необычным, совместным переселениям, также для нас еще далеко не выяснены. Так, например, угри в пресной воде обыкновенно зимой лежат, зарывшись в ил, а в то же время свободно плавают в морских заливах и ловятся большими зимними сетями. Итак, что нужно сделать для улучшения условий обитания рыб в различных водах, это может быть исследовано только знатоками, которые специально заняты наблюдениями над рыбами». Франция, Англия и Америка в этом отношении далеко опередили немцев, ибо в указанных странах применяются средства, в сравнении с которыми средства немецких правительств оказываются очень недостаточными.
Слишком превознесенное, но, во всяком случае, действительное средство — снова заселить германские реки и ручьи основано на так называемом искусственном рыборазведении, которое было известно в Китае уже несколько столетий тому назад, а в Европе было открыто только в начале прошлого столетия. Якоби, сельский хозяин в Липпе-Детмольде, занимался с 1733 года искусственным оплодотворением икры форелей и спустя 30 лет опубликовал полученные им результаты. Его открытие было почти совершенно забыто, хотя и было подтверждено Бюффоном, Дюгамелем и другими учеными. Результаты искусственного разведения, которое производил в течение всей жизни в западной области Саксен-Альтенбурга тюрингский пастор Армак, не были опубликованы. О них вспомнили, только когда были получены те же результаты самостоятельно Шаумом в Шотландии в 1837 году, Реми во Франции в 1848 году и Сандунгеном в Норвегии в 1850 году. Первым государством, ассигновавшим необходимые средства для производства опытов в больших размерах, была Франция. Благодаря старанию Коста там было основано первое значительное заведение для развития рыбы в Гюнингене, в Эльзасе. Французские общества и помещики поспешили последовать данному примеру; в Англии и Америке принялись с жаром и успехом за это важное дело, и тогда только в Германии и Австро-Венгрии возвратились к немецкому открытию. Здесь в настоящее время существует немалое количество отчасти очень значительных заведений для разведения рыб.