Жизнь животных. Рыбы и амфибии

Не так легко объяснить обратное перекочевывание молодых рыб, удивительную общежительность, которую они при этом проявляют, правильность их странствований и старание преодолевать каждое сколько-нибудь преодолимое препятствие.
Относительно способа перекочевываний мы даже еще вовсе не собрали удовлетворительных наблюдений. Впрочем, мы знаем, что ход рыбы совершается с известной правильностью, что некоторые виды плывут в форме клина, подобно тому как стая журавлей несется по воздуху. Мы знаем также, что у других рыб, которые идут тесно сплоченными, спутанными массами, самцы и самки разделяются и одни идут в верхних слоях, а другие в более глубоких; у иных же рыб икряная рыба опережает самцов и т. д. Все кочующие рыбы не знают ни отдыха, ни покоя: они, по-видимому, кочуют не произвольно, а поневоле.
Если бы древние жители Востока имели представление о количестве яиц у одной рыбы, то они, наверно, сравнили бы столь желанную плодовитость женщины не с виноградной лозой, а с плодовитостью рыбы и пожелали бы праотцу Аврааму столько потомков, сколько производит рыба. Плодовитость отдельных представителей класса рыб, конечно, различна, но по большей части невероятно велика. Лососи и кумжи принадлежат к видам, откладывающим немного яиц, ибо число последних едва превышает 25 000. Напротив, линь мечет около 70 000, щука — 100 000, окунь — 300 000, камбала — более 3 миллионов, треска же — более 9 миллионов яиц. Сом, осетр и белуга мечут также миллионы яиц. Моря, можно сказать, были бы слишком малы для помещения рыб, если бы все отложенные яйца вылуплялись и если бы все вылупившиеся рыбешки достигали размеров своих родителей.
Во время или к концу хода рыбы выбирают показавшиеся им удобными места для кладки яиц: лосось и кумжа избирают кремнистое дно мелких текучих вод, другие рыбы выбирают иловатый грунт, третьи — участки водоемов, густо поросшие водорослями, и т. д. Некоторые же виды устраивают настоящее гнездо между пресноводными или морскими растениями, в расщелинах скал или в подобных местах. Некоторые, наконец, берут икру во время развития в рот или в особого рода мешки. Наши речные рыбы мечут икру преимущественно ночью, а особенно на рассвете. Кумжа вырывает при помощи боковых движений хвоста небольшое углубление и откладывает в него икру; затем появляются самцы, чтобы оплодотворить икру. Сиги держатся вместе попарно и, прижавшись брюхом к брюху, выпрыгивают из воды, причем одновременно выходят икра и молоки. Пескари быстро плавают по ручью, трутся брюхом о камни и таким способом освобождаются от семени и икры; щуки трутся друг о друга и ударяют во время спаривания хвостами. Окунь и некоторые из близких к нему видов приклеивают икру к водным растениям, дереву или камням. Многие морские рыбы мечут икру, плывя густым стадом, и притом так, что икра, выпущенная плывущими вверху самками, должна попасть в слой воды, насыщенный молоками самцов.
Условия для развития яиц следующие: необходимое количество воды и теплота, а также достаточный приток свежего воздуха, так как развивающееся яйцо принимает кислород и выделяет углекислоту. В зависимости от вида рыб температура может и должна быть различной. Яйца одних рыб развиваются при очень низкой температуре воды, между тем как для развития яиц других рыб нужна более высокая температура. Эти условия при природном, без вмешательства человека, размножении рыб только отчасти выполняются. Из миллионов отложенных икринок большая часть остается неоплодотворенной; из оплодотворенных не менее значительная часть не развивается, как бы ни велико было сопротивление яйца влиянию внешних условий. Тысячи яиц выбрасываются волнами на берег и высыхают, другие тысячи попадают на слишком большую глубину и также не развиваются; на остальные яйца набрасываются неисчислимые полчища всевозможных врагов; таким образом, из несметного количества рыбьих икринок ни единая не оказывается излишней!
Как только развивающийся в яйце зародыш достигнет известной зрелости, он прорывает яичную оболочку и является в форме вытянутого в длину, прозрачного маленького животного, у которого на заднем конце брюшка висит желточный мешок, заключающий в себе запас пищи на ближайшее будущее. Пока длится этот запас, молодая рыбешка держится большею частью неподвижно на дне и шевелит только грудными плавниками, чтобы произвести течение воды и возобновлять воду, потребную для дыхания. У нашей кумжи желточный мешок истрачивается на три четверти в течение первого месяца, а по истечении 6 недель почти совершенно исчезает. Только тогда появляется потребность в питании и рыбешка начинает жить по образу своих родителей, т. е. тотчас же начинает жадно охотиться за всем тем, чем, по ее мнению, она может овладеть. Чем богаче добыча, тем быстрее происходит дальнейший рост: те, которым благоприятствует удача в охоте, скоро опережают тех, которые вынуждены голодать, и превосходят их как величиной, так и силой и подвижностью. По истечении приблизительно года — у мелких видов раньше, у крупных позже — молодые рыбешки получают внешний покров своих родителей и таким образом во всех своих частях становятся на них похожи.
 
Но существуют также виды рыб, например некоторые акулы и скаты, у которых развитие молоди происходит совершенно иным путем. С таким же правом, с каким мы говорим о живородящих пресмыкающихся и земноводных, мы можем говорить и о живородящих рыбах. У них яйцо очень долго остается в упомянутом раньше расширении яйцевода, так что зародыш уже вполне там сформировался и тотчас же сбрасывает яичную оболочку, когда яйцо выйдет наружу. У химер, а также у скатов и акул, которые откладывают яйца, последние покрыты очень толстой роговой оболочкой, которая обыкновенно четырехугольна и сплющена и имеет с боков щели, чрез которые морская вода может проникать внутрь яйца. Развитие зародыша в подобных яйцах совершается только после того, как они отложены. Размножение живородящих акул различается по строению яйца. У одних яйцо имеет чрезвычайно тонкую, просвечивающую роговую оболочку, образующую длинную плоскую коробку, которая в 7 или 8 раз больше, чем желток. В средине этой яйцевой коробки, имеющей по краям складки, помещается продолговатый желток, окруженный белком, который продолжается в одну сторону в виде ленты. Этот белок притягивает к себе необычайно много жидкости, так что яйцо делается значительно больше и тяжелее. Тонкая яйцевая оболочка сохраняется в течение всего периода развития, а у других акул она исчезает очень рано и зародыш лежит в матке без всякой оболочки. Вторая особенность зародышей поперечноротых рыб состоит в наружном желточном мешке, обыкновенно грушевидной формы, который посредством длинного стебелька переходит в тело и там открывается в пищеварительный канал. У большинства акул и скатов желточный проток расширяется внутри брюшной полости и образует второй внутренний желточный мешок. Стебелек желточного мешка содержит кроме открывающегося в кишку желточного протока еще артерию и вену, которые способствуют кровообращению в желтке. У одного вида открыли, что на желточном мешке возникают замечательные ворсинки, которые захватывают противулежащие ворсинки стенки яйцевода. Эти ворсинки содержат сосуды, так что здесь образуется настоящая плацента. Наконец, нужно еще обратить внимание, что зародыши поперечноротых рыб в известное время своей жизни имеют наружные жабры, которые в форме нитей расположены по краям жаберной щели и, несомненно, служат для дыхания.
Рыбы, как и все живые существа, могут быть уничтожены массами под влиянием явлений природы, как медленно совершающихся, так и проявляющихся неожиданно. Вулканические извержения вследствие подводных газов убивают много рыб. Большие наводнения, разливы рек и озер, выхождение воды на пологие берега при штормах и землетрясениях могут унести рыб из их местопребывания и оставить их где-либо на суше, где они жалко погибают. Та же участь ждет их, если по какой-нибудь причине водоемы, в которых они живут, иссякнут или переменят вдруг свое течение. Кроме того, рыбы подвержены эпидемиям, от которых гибнут массами. Всюду, где находятся воды, особенно изобилующие рыбой, и где ловля их составляет главный источник дохода жителей, которые обращают внимание на подобные случаи и запоминают их, всюду слышишь рассказы о больших морах рыб. Такие рассказы можно слышать в Южном океане, Вест-Индии, Мексиканском заливе и т. д. Подобный мор наблюдался, например, часто в Китовой губе на юго-западном берегу Африки, где рыб необыкновенно много. «О смертности рыб в Китовой губе, — так повествует Пехуэль-Леше, — впервые сообщает Александр, который 19 апреля 1837 года нашел весь морской берег покрытым мертвыми рыбами, от самых мелких до очень крупных, не исключая и огромных акул. Эти массы лежали так густо, что маленькая лодка уже с трудом могла протискиваться между ними. Казалось, что живой рыбы вовсе уже нет. В новейшее время это явление также наблюдалось несколько раз. Очевидцы сообщали мне о нем следующее: 21 декабря 1880 года в воде губы заметили странные красные полоски и пятна. На следующий день началась ужасающая смертность рыб, сначала мелких, затем и крупных. По истечении нескольких дней трупы рыб лежали миллионами на поверхности, и притом так густо, что нигде нельзя было увидеть воды. Они были частью унесены в море, частью выброшены на сушу. Меня уверяли люди, заслуживающие доверия, что на берегу трупы рыб лежали грудами в рост человека. Хотя гниющие массы так заражали воздух, что запах был слышен более чем на 50 км внутрь страны, однако жители не испытали при этом никакого вреда для здоровья. На святках то же явление повторилось в несколько более слабой степени. В 1884 году я нашел берега губы еще совершенно устланными скелетами рыб, и даже эти остатки еще лежали в виде небольших груд. Явление это всегда ограничивалось Китовой губой. Причину его, как можно бы думать, нельзя искать в выходах газа, обусловленных вулканами, но скорее, как уже думал Вильмер, в появляющихся время от времени массах бактерий, окрашенных в красный цвет. Периодическое появление их было наблюдаемо и исследовано в других местностях, например на датских берегах Вармингом».