По образу и подобию (СИ)

— Хочешь посмотреть на рыбок в пруду? Это здесь недалеко, — предложила Оля Ромке.
— Здорово, — ответил Ромка, не отрывая завороженного взгляда от моря, — но давай сначала искупаемся?
И тут же повернулся к Наташе.
— Мам, я купаться!
— Хорошо, только недалеко, я должна тебя видеть!
— Бежим? — спросил он Олю.
Оля отказалась, и Ромка, махнув рукой, помчался к воде, на ходу расстегивая рубаху. Не добежав до линии прибоя, быстро разделся до трусов и, небрежно бросив одежду, неуклюже поскакал по воде, поднимая фонтаны искрящихся брызг. Вскоре вода стала ему по грудь.
— Оля, вода теплая, иди купаться, чего стоишь?
Не дождавшись ответа, оттолкнулся и поплыл.
Отведя от Ромки завистливый взгляд, Оля вернулась обратно, присела на скамеечку в тени раскидистого дерева.
— Олечка, а ты чего не купаешься? — подошла Агнесса Ильинична.
— Не хочется.
— Хорошо-то как, — Агнесса Ильинична глубоко вдохнула воздух, разулась у скамейки и направилась к морю.
Море было спокойным, Агнесса Ильинична бродила по мелководью, что-то высматривала в прозрачной воде.
На террасе Егор Николаевич с Наташей начали было выставлять привезенные фрукты и прочие припасы на стол, потом все оставили и ушли в дом.
— Оля, смотри, что я нашла! — позвала Агнесса Ильинична.
В ее руке была белая ракушка.
— Здесь полно таких, — расстроенно ответила Оля.
Ей очень хотелось купаться.
Ромка нырял, отплевывался от воды, попавшей в нос, хохотал, снова нырял. И просто плавал. А они с Агнессой Ильиничной ходили по берегу, собирая красивые камешки и ракушки до тех пор, пока их не позвали обратно на террасу. Наташа уже держала полотенце для Ромки, а Егор Николаевич продолжил накрывать на стол, сам при этом светился так, будто у него был сегодня день рождения.
— Мне кажется, будто я сплю, — выдохнул Ромка, с трудом осилив последний кусок жареного мяса.
Егор Николаевич с Наташей плескались где-то в стороне, их не было видно, только изредка долетал счастливый смех. До ухода Наташа постелила Агнессе Ильиничне на диванчике под раскидистой кроной ореха, теперь тетушка дремала с довольной улыбкой на лице. И только Оля с Ромкой все еще сидели за столом, Ромка переел, и ему не хотелось вставать.
Оле нравилось сидеть с ним вот так и болтать о разном.
— Мне тоже казалось, что я сплю, когда оказалась в Ашхабаде. Все дома у них тогда развалились, под завалами люди стонут, помогать некому. Точнее, есть кому, но они не успевали помочь всем. И я думала, что это не может быть правдой, я тоже тогда думала, что это просто страшный сон.
— У тебя было столько приключений, — с нескрываемой завистью сказал Ромка.
Он водрузил локти на стол и подпер щеки ладошками.
— Да ладно тебе, это ведь сплошные несчастья, а не приключения, — возразила Оля.
— Слушай, но я все равно не понимаю, зачем тебе надо было так мучиться, когда ты могла просто подойти к зеркалу и рраз — уже в Ленинграде?
— Тогда я еще не знала, что так умею.
— Жаль, — философски заметил Ромка.
— Это точно.
— Оль, а почему ты не пошла купаться?
Не зная, как лучше ответить, Оля решила сказать полуправду:
— Так одежды специальной нет, а если я испорчу это платье, знаешь, как мне влетит?
— Понимаю, — посочувствовал Ромка.
Он опять уставился на ее кудряшки.
— Слушай, а как это с волосами получилось, ведь не бывает, чтобы они так быстро выросли?
— Так это же Аримания, — Оля фыркнула, будто Ромка сказал сущую глупость, — тут и не такое бывает!
— Хотел бы я тут пожить. Ладно, раз тебе купаться нельзя, так и я больше не буду, пойдем твоих рыбок смотреть.
Они пошли за дом, спустились по дорожке к обустроенному прудику с золотыми рыбками.
— Забавно как, — Ромка опустил руку в воду.
Сначала рыбки шарахнулись в разные стороны, но потом привыкли и даже начали тыкаться носами в мальчишечью ладонь.
— Я — великий повелитель рыб, — грозно прошептал Ромка.
Оля засмеялась, отчего рыбки снова бросились врассыпную. Потом они принесли хлеб и стали крошить его, наблюдая, как ловко рыбки подхватывают кусочки. Ромка рассказывал про свою жизнь в Ленинграде, Оля, — про свою. Он уже не смотрел на Олю сверху вниз, кажется, теперь и правда стал ей другом. Они сидели на широком камне, опустив ноги в воду, было интересно наблюдать, как рыбки реагируют на шевеление пальчиков, видимо, представляя, что это червячки. Было щекотно и смешно, теперь больше всего на свете Оле хотелось, чтобы этот день никогда не заканчивался.
 
— Душа моя, тебе не кажется, что это уже слишком? — раздался позади раздраженный голос Ланаора.
— Ой!
Совершенно неудобно обуваться, если твои ноги распухли от воды, а о том, чтобы одеть еще и чулочки, Оля уже не думала, просто положила их в потайной кармашек.
Ланаор возвышался, сцепив руки на груди, и в его взгляде не было ни капли сострадания.
— За что я так наказан? — процедил он сквозь зубы.
Девочка уже было открыла рот, чтобы высказать свое суждение, Ланаор ее предостерег:
— Не усугубляй.
— Ладно.
Потом он стал сверлить взглядом Романа. Оля только сейчас поняла, что ее новый друг может не понравиться Ланаору, Ромка хоть и натянул брюки, рубашка осталась лежать на террасе.
— Кто это, и почему в таком неподобающем виде?
— Это сын Егора Николаевича, Роман Карпенко, я сейчас все объясню, — Оля виновато улыбнулась.
Улыбнулся и Ромка, уловив в потоке непонятных слов свое имя. Он подскочил вместе с Олей и теперь, догадавшись, что речь идет о нем, протянул Ланаору руку:
— Здравствуйте! Роман.
Ланаор не обратил на этот жест никакого внимания.
— И где сам Егор Николаевич? — спросил он строго.
— Там, — девочка неопределенно махнула рукой, — они с Наташей, его женой, купаются.
Резко развернувшись, Ланаор зашагал по дорожке к дому.
— Ой, что будет… — протянула многообещающе Оля.
— А кто это? — Ромка был недоволен тем, что ему не стали жать руки.
— Ланаор, кто еще. Такой зануда.
Тем временем Ланаор замедлил шаг и слегка повернул голову.
— Пошли скорее, а то еще больше влетит, — шепнула Оля Ромке.
Их появление на террасе совпало с возвращением с купания четы Карпенко. Надо сказать, в поезде тетя Валя дала Оле почитать целую стопку модных журналов, ведь девочки должны быть в курсе последних тенденций, да и время летит незаметнее, когда чем-то занят. Именно там Оля увидела фотографии красоток в довольно смелых купальных костюмах, потому Наташин ее ничуть не смутил, тем более что он не был настолько открытым. Но Ланаор не мог быть в курсе земной моды, потому, когда он увидел идущую по пляжу жену Егора Николаевича, то стал красным как помидор. И отвернулся, пробормотав какие-то ругательства, какие именно, Оля не расслышала.
Схватив полотенце, которым до этого вытирался Ромка, Оля поспешила к Ромкиным родителям.
— Наташа, возьмите. Егор Николаевич, к нам Ланаор в гости пришел.
— Вот и замечательно, — Егор Николаевич даже обрадовался.
Наташа ушла в дом переодеваться, Ланаор увел Егора Николаевича куда-то за деревья, видимо, для важного разговора.
— Олечка, что тут произошло? — из дома вышла Агнесса Ильинична.
— Ну, ничего особого. Кажется, нас сейчас всех отправят обратно в Ленинград, — радостно рапортовала Оля.
А потом подумала и добавила:
— Или еще куда-нибудь.
Но ничего такого не произошло.
Немного погодя мужчины вернулись.
— Что ж, располагайтесь, отдыхайте, — сказал Ланаор Егору Николаевичу, — чувствуйте себя как дома. Вас никто не потревожит.
Потом повернулся к Оле:
— Эриния, душа моя, нам пора.
Ну хоть портала у всех на виду не стал создавать, взял ее за руку и повел обратно к пруду с рыбками.
— Мы еще обязательно увидимся! — крикнула Оля на прощание новым знакомым.
Теперь она ничуть не сомневалась, что именно так и будет.