По образу и подобию (СИ)

— Да, — улыбнулась женщина, — с Олечкой.
Они ехали несколько дней. Сначала Оле нравилось лежать на верхней полке и слушать стук колес и тихие беседы пассажиров, а еще смотреть в окно, за которым мелькали деревья, речки. «Какая большая земля», — думала Оля, глядя на бескрайние белые просторы за окном. На станциях тетя Валя выходила и вскоре возвращалась с горячими пирожками или котлетами. Женщина так заботилась о ней, что Оле стало немного стыдно. Но за те два месяца, что она прожила в детском доме, Эриния, а теперь Оля, многое успела понять. Например, то, что ты никому не нужен в этом мире, и должен сам брать все, что сможешь. Это говорили почти все дети. В Аримании было совсем не так, потому сначала Оля с удивлением привыкала к новым правилам, а сейчас только поступала по законам своего настоящего мира. Не произойдет ничего страшного, если тетя Валя будет думать, что Оля — ее приемная дочка.
Через три дня стук колес надоел, все разговоры взрослых пошли по третьему кругу, а окно начало затягивать морозным узором. Тогда Оля решила прогуляться по вагонам. Поезд оказался очень длинным. В каждом вагоне люди сидели или лежали, пили чай, жевали, разговаривали, курили, играли в карты, читали. Не сказать, чтобы все это было очень интересно, но хотя бы разнообразие. Только когда Оля вернулась, тетя Валя очень строго отчитала ее за прогулку. Оказывается, есть люди, которые воруют детей, и маленьким девочкам нельзя ходить без взрослых. Так что остаток пути Оле пришлось находиться при тете Вале. К счастью, еще через день их путешествие подошло к завершению.
Ленинград, декабрь 1948 года 
Когда они вышли на перрон, тетя Валя крепко схватила Олю за руку.
— Олечка, это большой город, в нем легко потеряться. Держись рядом. Мы сейчас поедем домой, тебе у нас понравится. Правда, дядя Артур еще про тебя не знает, думаю, он не будет возражать, ведь ты такая хорошая девочка. Сейчас он в дальнем плавании, но должен скоро вернуться. Я напишу ему о тебе прямо сегодня.
Только Оля не хотела ехать к этой женщине. Сначала она пыталась объяснить, что на самом деле тетя Валя не забирала ее из детского дома. Но на все доводы тетя Валя только качала головой.
— Деточка, зачем ты это все сочиняешь? Уверяю, все будет хорошо. Ты просто слишком долго жила в детском доме, но не бойся, у нас тебя никто не обидит.
И тогда Оля просто сбежала. Подловив момент, когда тетя Валя замешкалась при посадке в такси. Это было совершенно нетрудно: тетя Валя начала спорить с другой женщиной, которая тоже хотела ехать на этой машине. Не желая уступать, тетя Валя на время забыла про Олю. Да и народа вокруг было много, все куда-то спешили, обвешавшись сумками и чемоданами. Незаметно Оля нырнула в этот поток. А еще повезло с тем, что именно в это время мимо проезжал трамвай, в который на бегу запрыгнул какой-то человек. В Ташкенте Вера Кирилловна показывала Оле трамвай, и даже получилось один раз на нем прокатиться. Теперь, метнувшись, Оля успела впрыгнуть в открытую дверь следом за тем человеком. Через большое окно увидела, как тетя Валя продолжает ругаться за место в машине. Потом вагон завернул.
— Проезд оплачиваем! — подошла к Оле сердитая тетка.
— У меня нет денег, — ответила Оля.
— Значит, высаживаемся, — прозвучало в ответ.
— Она ведь еще ребенок, — возмутилась сидевшая неподалеку пожилая женщина.
— А у меня план, — тетка рассердилась.
Она внимательно посмотрела на Олю:
— А ты куда едешь? Почему одна?
Взгляд так и сверлил насквозь. У Оли похолодело внутри.
— Я заблудилась, мне надо на Невского, 10.
— На Александро-Невскую? — уточнила участливая пассажирка.
Оля быстро кивнула головой.
— Это которая Красной площади теперь? Ты, наверное, после эвакуации? — голос тетки немного смягчился. — Тогда ты точно заблудилась, этот трамвай в другую сторону пойдет. Тебе надо будет сейчас выйти и пересесть.
— Так это ж моя соседка! — пожилая женщина тепло улыбнулась. — Все правильно, на следующей надо выходить. Пошли со мной, доедем вместе, а там мне как раз мимо вашего дома идти.
 
— Раз соседка, оплачиваем за проезд, — стала напирать злая тетка.
— Возьмите, — подала монетки добрая пассажирка.
Потом она поднялась.
— Тебя как зовут?
— Оля.
— А меня Агнесса Ильинична. Пойдем, Оля, наша остановка.
Тетя Валя, конечно, много страшных историй рассказала про похищение детей, но Агнесса Ильинична не показалась Оле опасной. Наоборот, от этой хорошо одетой довольно моложавой дамы веяло теплом. Агнесса Ильинична не стала задавать лишних вопросов, но зато оплатила за Олю стоимость проезда и на другом трамвае тоже, а потом всю дорогу очень интересно рассказывала всякие истории про улицы, по которым они ехали.
Дорога от трамвая до дома показалась длинной, по крайней мере, Оля успела сильно озябнуть. Холод пробирался под одежду, даже пальтишко перестало спасать. Замерзшие руки Оля спрятала в карманы, но и это не помогало. Посмотрев на ее старенькие ботиночки, на тоненькие рейтузы, Агнесса Ильинична ускорила шаг. Уже у самого дома она бодро улыбнулась Оле, поправила ее растрепавшийся платок.
— Вот ты и дома, Олечка. А я живу вон в том доме, ты заходи в гости. Квартира седьмая, запомнила?
Оля поблагодарила добрую женщину и поспешила во внутренний дворик.
Она узнавала и этот проулочек, и окна, и двор. Кот сидит на скамеечке. Оля знает этого кота, только последний раз он был совсем тощий, а теперь разъелся, и это настоящий буржуй, а не кот. Окна… Оля любила их рассматривать, когда гуляла во дворе. Разные шторки, тянущиеся к свету цветы. А вот и окно их кухни. Оля еле сдержалась, чтобы не позвать маму. Вспомнилось, как мама смотрела из окна, когда они играли с Наташкой в догоняшки, как приходил с работы папа, и мама выходила его встречать. Все это очень смутно, очень далеко. Но это далеко наполнено теплом и тихим счастьем.
Озябшей рукой Оля потянула на себя дверную ручку и вошла в подъезд. Все тот же запах, ничего не изменилось, это ее дом. Сердце вот-вот выскочит из груди. Перила, которые теперь не такие высокие. Ступени. Третья все так же с щербиной.
Остановившись перед дверью, Оля уверенно нажала на кнопку звонка.
Дверь открыла красивая женщина, одетая в блестящее узкое платье. Оля уловила легкий цветочный аромат, очень приятный и немного дурманящий.
— Девочка, ты к кому? — спросила женщина.
Это была не мама.
— Скажите, а Петровы здесь живут? — Оля уже знала ответ, но все равно спросила.
— Нет, здесь мы живем, — ответила женщина.
Она хотела закрыть дверь, но Оля не собиралась сдаваться.
— Здесь жила семья Петровых, скажите, как их найти? Мы недавно вернулись из эвакуации.
По лицу женщины промелькнула тень.
— Миша, — позвала она вглубь квартиры, — выйди на минуточку.
Из комнаты вышел высокий мужчина в военной форме.
— Что случилось? — спросил он.
— Я ищу Петровых, они жили в этой квартире, — повторила Оля.
Мужчина понимающе кивнул головой:
— Проходи, чего на пороге стоишь, не лето ведь.
Оля послушно шагнула в узкий коридор. Здесь все стало другим и с трудом узнавалось, но все же это была ее квартира.
— Откуда приехали? — спросил мужчина.
— Из Ташкента, — ответила Оля, разуваясь.
— О, там, наверное, сейчас тепло? — мужчина улыбнулся.
— А то я думаю, одежда как-то не по сезону, тогда понятно, — проговорила женщина, забирая Олино пальтишко.
Ее провели на кухню и налили чаю, даже предложили конфет из красивой стеклянной вазочки. От женщины пахло цветами, но сейчас Оля уловила еще один аромат. Легкий запах наполнял всю квартиру, но никак не получалось вспомнить, что это.
— Как давно уехали из города? — поинтересовался мужчина.
— В самом начале, почти сразу.
— Вам повезло.
Он посмотрел на Олю с сожалением.
— Здесь раньше жила девочка, наверное, твоя подруга. Ты прости, что так прямо, но Петровых больше нет. И сама девочка, и ее мама умерли от голода зимой сорок второго. А отец погиб на фронте, вот такие дела.