Раб ведьмы (СИ)

«Где-то у меня была мазь заживляющая», — подумала ведьмочка. Она легко потянулась, скинула сорочку и, надев ситцевый халатик на голое тело, вышла во двор.
— Доброе утро, Ирвин, — поздоровалась девушка с парнем, проходя мимо него в сторону баньки.
— Доброе утро, хозяйка, — ответил раб, на минуту остановившись.
Тем временем Марика взяла припасенное с вечера ведро с водой и зашла за угол. Там, возле бани, располагалась небольшая изгородь, увитая диким виноградом. Здесь ведьмочка обливалась водой по утрам. Сбросив халатик на ближайшую ветку, девушка вылила на себя ведро воды, ахнув скорее по привычке, нежели от холода. Немного постояв, ожидая, пока вода стечет с тела, Марика снова оделась и пошла в дом готовить завтрак.
Раб все это время наблюдал за своей хозяйкой. Зеленая изгородь надежно скрывала ведьмочку от посторонних глаз, однако сама процедура вызвала у мужчины интерес. Ни один вельможа, что он знал никогда не обливался по утрам холодной водой, сам же Ирвин вырос в деревне, а потому знал о пользе закаливаний.
— Жарко, — пожаловалась ведьма, проходя мимо парня, — вода уже нагрелась.
— Я могу по утрам ходить за водой в колодец, — предложил Ирвин.
Марика посмотрела на него, чуть наклонив голову, и, минутку подумав, ответила:
— Было бы здорово. Заканчивай здесь и пойдем завтракать.
Пока раб собирал разбросанные полешки, да умывался после работы, ведьмочка успела на стол накрыть, опять же в саду.
— Какие будут указания, хозяйка? — спросил Ирвин после завтрака.
Марика плечами пожала.
— Я в сад собралась идти, яблоки собрать надо. Там на задах у меня чудная яблонька растет, скороспелка. И год нынче урожайный, хватит и на пастилу, и на варенье, и на сушки, — ведьмочка заулыбалась, в мыслях уже представляя куда сушки разложит, а куда пастилу.
— А мне что прикажете? — опять спросил Ирвин.
— Да не знаю, я, — растерялась девушка, — ты вроде дрова колол.
— Так я уже закончил.
— Ну вот и молодец. Отдыхай.
Какой работой загрузить свое приобретение ведьмочка попросту не знала. Девушка просто привыкла справляться со всем сама. Да и середина лета, не предрасполагала к большим работам. Это не весна, когда земля копки требует, а сад ухода, после зимы. И не осень, сезон сбора последнего урожая, да подготовке к длинной зиме. И зимой, коли снежная выдавалась, работы хватало. А сейчас… Сейчас все было на своем месте, как ей казалось.
— Может в саду траву покосить? — спросил раб, глядя ведьме через плечо.
— Нет! — выкрикнула она, но тут же смутилась, — в саду нельзя. Там травки все нужные растут.
— Ну тогда с улицы, у дома?
— Ну пойди покоси. Коса в сарае была.
— Я видел. Спасибо за еду, — раб поклонился и стал собирать тарелки со стола. А сгребши все в руки остановился, не знаю куда дальше нести посуду. В дом его ведьма не пустила вчера.
Марика посмотрела на озадаченного раба и усмехнулась.
— Оставь, сама уберу.
— Может во дворе умывальник оборудуем, я бы тогда…
— Ирвин, успокойся. Не мужское это дело, тарелки мыть. Иди коси, если хочешь. Я справлюсь.
Ирвин еще раз поклонился и пошел в сарай. Травы у дома было немного, но если развернутся, то можно и по соседней стороне дороги пройтись. Монотонная работа парню нравилась, можно было работать и думать. Как отнестись к своей новой хозяйке раб еще не понял. Вроде бы как повезло. Кормит хорошо, одежду сразу купила, о ночлеге подумала. То, что в дом не пускает, ну так боится просто, это естественно.
То, что Ирвин вырос большим, даже по меркам деревенских мужиков, он прекрасно понимал. В отца пошел, тот тоже, сколько его парень помнил отличался шириной плеч, да ростом. А она вон какая, тростиночка считай. Маленькая, да хрупкая. Хоть и ведьма. Точнее ведьмочка, совсем молоденькая. На вид Марике не было и двадцати пяти. Хотя возраст самый сок, девушки в этом возрасте замуж выходят, детей рожают, а она… Она ведьма. Такие замуж не выходят. Живут всю жизнь одни на краю деревень да сел. Людей не чураются, да только и близко к себе не подпускают. Таков удел деревенской ведьмы. Как к этому отнестись Ирвин не знал.
 
В его родной деревне ведьмы не было. Маленькая у него деревенька была. И опыта общения с ведьмами у него тоже не было. И потому раб не знал стоит ли свою хозяйку боятся. Одно он для себя решил точно. Марика девушка добрая и самостоятельная. А еще очень трудолюбивая, ведь дом ее был очень ухоженный. Хоть и требовал мужской руки. Вон у окна наличник покосился. Интересные они кстати у нее, простые, не резные как это принято в деревнях. Обычная широкая доска, расписанная яркой, когда-то, краской. И узор интересный, узора такого раб раньше не встречал.
— А наличник над подправить. И забор вон у угла покосился. — проговорил в полголоса Ирвин сам себе, — ладно, хозяйка, раз работы для меня у тебя нет. Я ее себе сам найду.
В последующие несколько дней Ирвин ходил по двору и чинил все, на что его глаз падал. Марика ничего ему не говорила, наблюдала украдкой и довольно улыбалась. Парень ей все больше нравился. Спокойный, вежливый, лишнего слова не скажет, работы не чурается, границы не переходит. И душа ведьмочки постепенно успокаивалась. Может и не плохо, когда в доме мужик есть. Тут и крыльцо скрипеть перестало, и в баньке полок не шатается больше.
«Кто же тебя такого хорошего продал? — думала Марика, наблюдая как Ирвин двор метет, — или я о тебе что-то не знаю?». Червячок сомнения все же имелся. Хороших, работящих рабов ценили. Жили они в одних и тех же семьях десятилетиями, а то и всю свою жизнь. Зачастую относились к ним уже как к членам семьи. Марика это знала.
Няня ее подруги, Элики, тоже была рабыней при доме главы, но Эли всегда относилась к ней по-доброму как к тетушке или бабушке и очень ее любила. А потому было совершенно не понятно, как такой послушный да работящий вновь оказался на невольничьем рынке. О том, что Ирвин давно уже в рабах Марика узнала из купчего документа, где всего прописывали сколько лет служил раб. Из документа Марика узнала, что Ирвину было двадцать семь и в рабах он уже восемь лет.
  
Глава 3
 
Через семь дней в гости к ведьме заглянула ее подруга, дочка старосты, Элика. Погода с утра радовала теплом и ярким солнышком, потому девушки расположились в саду. Элика принесла бутылку вина, Марика стол накрыла и потянулись обычные девичьи разговоры. Ирвин не вмешивался. Занимался своими делами и к беседе не прислушивался. Сегодня он решил выправить изгородь, что отделяла двор от сада-огорода. Ветки в нем уже давно иссохли и некоторые требовали замены. Еще с вечера он нарубил заготовок у реки и с самого утра трудился у заборчика. Работа кропотливая, но творческая.
— А он не плохо у тебя устроился, — проговорила Эли, смотря за работой Ирвина. Раб присел на одно колено и склонился к изгороди, продевая тонкие прутики. Стоял он спиной к девушкам и Элика с удовольствием наблюдала как перекатывается гора мышц на плечах и спине раба.
— Да ничего вроде, — обернулась Марика, лишь мельком взглянув на парня, — трудится постоянно. Я ему не мешаю, он мне. Вроде прижились.
— Ну а ночами он как? — с невинным взглядом, все же оторвавшись от спины парня, спросила девушка и пригубила вина.
— Ночами? — не поняла Марика, — в сарае спит. Я его в дом не пустила.
— Не пустила? — Эли аж стакан отставила, — ты серьезно? Дурочка, я тебе такого красавчика привела, а ты его в сарае держишь? С лопатами и вилами? Он тебе что, садовый инвентарь? — захохотала девушка.
— Он раб, Эли. Взрослый раб мужского пола. Нет у меня к нему доверия еще.
— Вот дурная. Да за такого раба, тебе любая леди столько золота отдаст, хоромы себе отстроишь.
— Да на что мне хоромы? Мне и здесь хорошо, — хмыкнула ведьма, все еще не понимая подругу, — и почему леди? Ирвин очень старательный, он с любой работой справится, в любом доме.
— Вот ты чудная. Марика, я тебе привела высокого, мускулистого, красивого мужчину. Не понимаешь? Таких как он при себе держат, — девушка повела глазами и перешла на шепот, — при постели.