Ты моя тень (СИ)
— Хорошая идея. Но дело в том, что её еще надо протащить в головном офисе.
— Я понимаю, но мне тоже сначала надо решить задачи поважнее. А потом перейдем к открытию отделения.
— Договорились. Занимайтесь пока декретными делами, более серьезно подойдем к вопросу попозже.
— Личный вопрос. Вы же не выходили замуж?
— Мы живем в двадцать первом веке. Сейчас это не важно и даже модно.
— Я рад за вас. Удачи вам.
— Не надо со мной прощаться, мне ещё работать два месяца.
Я вышла из кабинета начальника и выдохнула.
— Ну что? Все хорошо? — подскочила обеспокоенная Светлана Викторовна, — я уже хотела на помощь спешить.
— Виталий Александрович — душка!
— Да. Что есть, то есть.
Светлана Викторовна сходу определила, что я беременна. Что поделаешь. Женщина с большим жизненным опытом. Я поправила широкий свитер. Моё новое положение диктовало новые условия: я потихоньку переходила на новый гардероб и отказывалась от любимых костюмов в сторону удобной и широкой одежды, обуви без каблуков. Шагать по снегу в сапогах на высокой шпильке уже не позволял мой срок. Аппетит разыгрывался с каждым месяцем всё больше. За неделю до декретного отпуска прилетела мама, как мы и предполагали с Настей, устроила разгон нам обеим. Толком, не раздевшись, с порога прошлась по самый волнующим её вопросам.
— Маша, кто отец мальчиков? Давай я поговорю с ним, если у тебя не хватает на это духа.
— Константин.
Мама присела на стул. Я так и не сказала ей, что мы встречались с ним в Петербурге, и у неё сложилось мнение, что отец детей — местный Питерский щегол. Я не стала её пока разуверять.
— Каким образом? Ты что, приезжала к нему в Ростов?
— Нет. Мы встретились с ним в Питере.
— Хорошо, суть не в этом, — после продолжительной паузы продолжила мама, — расходы на ребёнка, а их будет два, огромные. Как ты дальше собираешься жить, содержать детей. Я бы на твоем месте поставила Константина в известность, что у него наследники намечаются. Живет, в ус не дует, жизни радуется. А ты отдуваться будешь всю жизнь.
— Мама, это моя жизнь, и я сама буду решать, как мне жить. Совершать свои ошибки, любить тех мужчин, которых выбрало моё сердце. И рассказывать или не рассказывать — тоже моё личное право. Меня оставили одну с проблемами, значит, и дальше так будет. Это крайний раз, когда мы подняли с тобой вопрос об Константине. Его нет в нашей жизни. Видеть его каждый раз будет для меня мучением.
Всё время, пока я кипела, как вулкан, Настя с мамой сидели и молчали, как провинившиеся школьники. Я села обессиленная на диван в гостиной. Я старательно стираю Константина из своей жизни, и каждый раз он появляется в ней, как тень.
— Хорошо, как скажешь. — Мама вздохнула. — Я, как чувствовала, что ничего хорошего от твоего Константина не будет.
Отправив внушительный багаж, которым я обросла за время своей недолгой жизни в Питере, поездом Санкт- Петербург-Ростов-на-Дону, я вернулась на свою южную родину. В Ростове уже вовсю расцветали деревья. Жизнь продолжается и для меня тоже, только в новой роли матери-одиночки…
Мама поставила наши дорожные сумки в прихожей и помчалась в кухню. Конечно, как же я останусь без обеда. Я, вдохнув знакомый запах родного дома, сняв теплую куртку на два размера больше привычного, направилась в свою комнату, к своему любимому дивану. Последние месяцы беременность давалась мне тяжело. Я напоминала себе большой, воздушный, неповоротливый шар, которому с трудом даются даже самые простые вещи: нагинаться, обуваться. Трудно было даже дышать. Большую часть весны я провела в качестве пациента отделения с патологией беременности или отлёживала бока на диване. Весна меня не радовала. И как бы я ни силилась, весеннего настроения не чувствовалось. Мои маленькие сыночки усердно барабанили живот изнутри и возвращали меня из моей затяжной депрессии в мир надежды на лучшее. В мир, где я буду не одна.
— Маша, ты что думаешь, если мы с тобой расширим наше пространство?
— Ты о чём?
Я еле доползла до кухни и осторожно присела на кухонный стул.
— Нам мало места будет здесь вчетвером.
— Ты думаешь? — я огляделась вокруг.
— Мы можем продать нашу квартиру и приобрести побольше. Трёхкомнатную. Будет детская для мальчиков.
— Идея хорошая. Где деньги?
— У нас есть кое-что с тобой. Так. Подушка безопасности. И дачу, которую теперь некогда обслуживать, продадим.
— Большая подушка?
— Хватит расшириться в апартаментах. Я даже кое-что присмотрела.
На телефон прилетели ссылки на объявления от абонента мамуля.
— Вот эту, — мама показала на последнее объявление, — я уже давно присмотрела.
— Осталось за малым. Продать нашу двухкомнатную, а это дело даже не одного месяца.
— Я уже подала объявление, и мы никуда не спешим. Я не буду ломить цену и ремонт у нас хороший.
— Мама, это же квартиры в престижном доме, там квадратура «аховская», — я внимательно рассматривала прилетевшие варианты.
— Вот и отлично. Нас тоже намечается целая банда.
— Надо всё посмотреть. Не кидаться в первое попавшееся.
— Я там уже и кроватки детские мысленно расставила.
Продажа нашей небольшой двушки прошла быстро, как и обещала моя мать. Анна Александровна не ставила высокую цену, и наша двушка с отличным ремонтом ушла быстро. Мама, проездив неделю по осмотрам, остановилась на первоначальном варианте, который мне показывала. Если она что-то решила, её трудно переубедить. Я толком не вникала в подробности сделки. Хороший район. Рядом детский сад и школа. Внушительные семьдесят квадратов и собственный подземный паркинг. Всё, что было нужно, было в шаговой доступности.
— Квартира просто шикарна! — Настя рассыпалась в восхищениях по видеозвонку. — Покажи ещё раз санузел… Обалдеть.
— Мань, сколько осталось до родов?
— Две недели. Плановое кесарево. В больницу я ложусь уже через три дня. Престраховываются. Как- никак двойня.
— Мань, страшно?
Я махнула головой в ответ.
— Я крёстная, смотри, ты обещала.
— Замётано, подруга.
Я ходила по только что приобретённым семидесяти квадратам, разглядывая комнаты. Я привыкла к компактности нашего предыдущего жилья и теперь удивлялась большим лоджиям, гардеробным и огромной встроенной прихожей. Большой пассажирский лифт будет опускать и поднимать нас на девятый этаж двадцатиэтажного дома.
— Маша, ну что? — мама вопросительно посмотрела на меня.
— Шикарно. Ты умеешь настроение поднять.
— Выше нос, дружок. У нас очень много дел впереди. В комнате под детскую надо переклеить обои.
— И мне не понравился мрачный серый цвет.
— Пока ты будешь в больнице, мы, наверное, перевезем вещи.
— Я бы уже потихоньку начала. Доктор сказал мне не лежать целыми днями, а побольше двигаться.
— Хорошо, я закажу на завтра грузоперевозчиков, что-то уже отвезем первым рейсом. Нам на переезд месяц дали. Думаю, уложимся раньше. Я и кухню хочу сменить, но это дальше, — мама обняла меня, я положила голову ей на плечо. Хорошо, когда есть поддержка близкого человека.
— Не привычно. Подняться домой и не увидеть Зою Федоровну на лавочке у подъезда.
— А мне уже надоели любопытные взгляды и перешёптывания за спиной.
— Хорошо, что я ничего особо не искала под офис. Поищу в этом районе. Хотелось бы, чтобы работа была поближе к дому.
— Что твой начальник сказал по поводу открытия здесь филиала?
— Идея понравилась руководству, но окончательного решения не приняли. И мне хотелось бы потянуть время. Сейчас никак не получиться ездить и выбирать помещение. Я мечтаю обуть свои любимые каблуки и надеть что-то поинтересней, чем это безразмерное сари на мне.
Я раздраженно покрутила белый сарафан для беременных, в котором я смотрелась как большое облако.
— Ладно, Манечка, давай до дома. Надо решить, что завтра повезем сюда.
Я набрала чемодан вещей и две огромные картонные коробки, в которые побросала разную ненужную мелочь. Настюшин новогодний подарок, запакованный в подарочную бумагу с белыми медвежонками, тоже поедет в первую очередь. Я стояла у газели, наслаждалась июньским солнцем и любопытными взглядами соседей. Престарелые курочки, поглядывая на меня, перешёптывались между собой. Ещё бы! Столько новостей в семье Григорьевых, а все в неведении.