Лучший из лучших
На прииске не было ни одной лошади, способной развить такую невероятную скорость: Метеор уходил вперед, хотя и не так быстро, как хотелось зрителям. Несмотря на неуклюжий аллюр, Том двигался поразительно резво и, кроме того, не следовал по пятам за Метеором.
– Она решила идти в обход, Томас, – с удовлетворением заметил Зуга, и Том насторожил уши, прислушиваясь. – Они не собираются рисковать, переходя через реку. Мы так и думали, верно?
Прямо по курсу Зуги река изгибалась ленивыми петлями, делая крутые повороты и возвращаясь обратно, точно умирающий питон. Зуга поставил красный флажок так, чтобы кратчайший путь дважды пересекал реку: подобно большинству рек в южной части Африки, обрывистые берега отвесно спускались на десять футов вниз, к пересохшему руслу, покрытому песком и редкими лужами. Любая попытка пересечь реку грозила лошади переломом ног, а всаднику – переломом шеи. Чтобы избежать этого, нужно сделать большой крюк, оставляя позади извивы реки, тем самым почти вдвое увеличив расстояние до первого флажка.
Метеор умчался далеко вправо – время от времени между кустами появлялись бледные облачка пыли, взбитой копытами.
– Приехали, – сказал Зуга.
Том очутился на самом краю пропасти.
Зуга отпустил поводья, и конь, почти не замедляя хода, уселся на толстые ляжки, выставил перед собой передние ноги и заскользил вниз. Всадник и лошадь неуклюже свалились на песчаное дно реки. Том быстро встал и ринулся вверх, поднявшись на половину высоты, прежде чем сухая глина осыпалась под копытами. Том съехал вниз, упираясь копытами, могучие мускулы дрожали от напряжения.
Сделав круг по белому песку высохшего русла, Зуга снова направил коня на отвесный берег – на этот раз Том решительно проскакал по склону, прежде чем глина успела осыпаться, и они вылетели наверх.
Через четверть мили, на следующей переправе, Том понял, что нужно делать, и они почти без задержки скатились вниз и выскочили наверх. Из-под копыт коня взвилась большая дрофа с черным брюшком. От ее пронзительного крика другая лошадь ударилась бы в панику, но Том всего лишь презрительно покосился на птицу, подобрался и заскользил вниз в облаке пыли и гальки. Это была последняя переправа: выбравшись наверх, Зуга увидел красный флажок в двухстах шагах впереди.
Он посмотрел направо.
– Молодчина, Том! – похвалил Зуга. – Оторвался на целую милю.
Вдалеке соловая лошадь как раз огибала последний изгиб реки. Луиза прижалась к шее жеребца, гоня его безумным галопом по пересеченной местности.
– Если она так ездит ради какого-то шиллинга… – Не договорив, Зуга сосредоточился на езде: миля – не такая уж большая фора, а ставка очень велика. Исполнение мечты и богатство – нет, сама жизнь – поставлены на кон.
– Давай, Томас, давай! – мрачно прошептал Зуга в длинные лохматые уши. Том молотил землю копытами, идя неуклюжим аллюром.
Зуга не оглядывался, зная, что их нагоняют, причем очень быстро. Он вытащил карабин из чехла и проверил, заряжен ли.
Мишенью служили суповые тарелки из белого фарфора, установленные на расстоянии в двести ярдов, – немаленькое расстояние после такого бешеного галопа. Распорядители махали шляпами, показывая дорогу к линии огня:
– Сюда, майор!
Перед низкой загородкой из колючих веток, отмечавшей линию огня, Зуга бросил поводья, и Том застыл на месте. Вскинув ружье, Зуга выстрелил, едва приклад коснулся плеча, – одно из далеких белых пятен исчезло, взорвавшись осколками. Он перезарядил карабин и торопливо оглянулся: в полумиле жеребец оглушительно барабанил копытами по земле.
Зуга выстрелил, но Том, измотанный дикой скачкой, тяжело дышал, бока ходили ходуном.
– Черт побери!
В данных обстоятельствах спешить не следовало. Зуга не удержал патрон, и сверкающий медный цилиндрик выскользнул из пальцев, ударил по ноге и зарылся в песок. Вогнав новый патрон в патронник, Зуга медленно вдохнул и примерился к движениям Тома.
Карабин ударил в плечо, едкий пороховой дым окутал лицо – вторая мишень разлетелась вдребезги.
– Два попадания, майор! – закричал распорядитель. Грянул еще один выстрел. – Три попадания, осталась одна мишень!
Рядом с Зугой золотистый жеребец на полном скаку остановился, осев на задние ноги. Луиза одним прыжком выскочила из седла: вихрем взметнулись вышитые бусами юбки из оленьей кожи, мелькнула гладкая икра над сапожком и ямочка под округлым коленом. Несмотря на драматизм момента, видение женской ножки отвлекло Зугу – он чертыхнулся, промазав по мишени.
Луиза стреляла из последней модели легендарного винчестера, многозарядного карабина образца семьдесят третьего года, в котором первоначальную ствольную коробку из полированной латуни заменили вороненой сталью. Современные патроны центрального воспламенения позволяли использовать тяжелые свинцовые пули без ущерба для силы и точности выстрела.
Перекинув поводья через левое плечо, Луиза приготовилась стрелять стоя, наклонившись вперед, чтобы компенсировать отдачу. Она стреляла по-американски, вскидывая карабин к плечу и одновременно нажимая на спусковой крючок, не выдерживая паузу на выверку прицела и не давая стволу времени сдвинуться.
– Миссис Сент-Джон, одно попадание! – крикнул распорядитель.
Треск выстрела испугал Метеора. Жеребец поднялся на дыбы и попятился, дернув поводья, переброшенные через плечо Луизы. От рывка она упала – второй выстрел ушел в небо, винчестер вылетел из ее руки, длинные юбки опутали ноги.
Копыто Метеора, острое, как топор дровосека, проехало по шее Луизы, чуть ниже основания толстой косы – на коже осталось красное пятно, однако ссадины не было.
У Зуги кровь застыла в жилах. Он развернул Тома, чтобы отогнать жеребца.
На несколько ужасных секунд лежащая на земле Луиза исчезла в облаке пыли, поднятом копытами лошадей. Зуга хотел крикнуть, чтобы она отпустила поводья, но горло перехватило. Луиза внезапно поднялась на колени, лицом к Метеору, упрямо цепляясь за повод обеими руками. Жеребец снова вздыбился, и Луиза использовала его рывок, чтобы встать на ноги, – покрытая пылью и растрепанная, но все-таки живая и очень сердитая.
– Спокойно! – крикнула она. – Успокойся, говорю!
Ее слова прозвучали, как удар хлыста. У Зуги камень с души свалился, тем не менее, поворачивая Тома обратно к линии огня для последнего выстрела, он не удержался от шпильки:
– Мадам, вы бы сначала выдрессировали животное.
– Идите к черту, майор Баллантайн! – ответила она тем же тоном, каким осадила жеребца. Бранные слова, слетевшие с ее губ, почему-то не шокировали, а странно возбуждали.
Зуга дал Тому несколько секунд, чтобы прийти в себя и восстановить дыхание, затем вскинул ружье, поймал в прицел отдаленное белое пятнышко и нажал на спусковой крючок.
– Четыре попадания, майор! Можете ехать дальше! – крикнул распорядитель.
Луиза подтащила Метеора к деревцу дикой сливы с низко расположенными крепкими ветвями. Она ловко привязала поводья к ветке и помчалась обратно, приподняв юбки почти до колена. Распорядители во все глаза пялились на ее голени в обтягивающих сапожках.
Миссис Сент-Джон подхватила с земли винчестер и бросилась к линии огня, на ходу перезаряжая карабин. На лбу Луизы виднелись мелкие капельки пота. Происшествие явно потрясло ее: вскинув карабин к плечу, она задержала выстрел, и тяжелый ствол дрогнул. Луиза опустила ружье, плечи у нее тряслись. Сделав два глубоких вдоха, она вскинула винчестер и нажала на спусковой крючок.
– Попадание! – закричал распорядитель.
Луиза решительно закусила дрожащую губу и опять выстрелила.
Зуга вложил ружье в чехол и галантно приложил руку к пробковому шлему.
– Мадам, желаю вам удачно отстреляться! – Он повернул Тома прочь от линии огня.
Подъехав к сливовому дереву, Зуга наклонился к ветке. Луиза привязала Метеора бегущим простым узлом, который легко развязывается, если дернуть за свободный конец.
Зуга отвязал жеребца и хлопнул его ладонью по морде: