Лучший из лучших

Король, измученный требованиями посланцев белого человека, которого он в глаза не видел, ничего не понимал в закорючках на подсунутых ему бумагах; его одолевали сомнения и страхи, старшие вожди никак не могли прийти к согласию, давая противоречащие друг другу советы. И тогда Лобенгула наконец решил вернуться в потайную пещеру.
Он лежал в паланкине, на мягких пятнистых шкурах леопарда, мрачно глядя перед собой загнанным взглядом. Паланкин покачивался на плечах бегущих носильщиков, обнаженные складки и выпуклости громадного королевского тела тряслись и перекатывались.
Лодзи – это имя было на устах всех белых. Со всех сторон Лобенгула только и слышал: «Лодзи, Лодзи, Лодзи».
– Этот Лодзи – король вроде меня? – спросил он у белого с красным лицом: как и все матабеле, король не выговаривал звук «р».
– Мистер Родс не король, хотя и важнее короля, – ответил Радд.
– Почему Лодзи сам не придет ко мне?
– Мистер Родс уехал за океан и послал нас, своих помощников, с поручением.
– Если бы я посмотрел Лодзи в лицо, то увидел бы, действительно ли у него великое сердце.
Однако Родс приезжать не собирался, и день за днем Лобенгула выслушивал настойчивых приспешников Лодзи, а по ночам вожди предостерегали его о грозящих бедах, допытывались подробностей и спорили между собой.
– Дайте белому человеку палец, и он откусит ладонь, – говорил Ганданг. – Получив ладонь, захочет всю руку, потом грудь, сердце и голову.
– О король, Лодзи – человек чести. Его слово подобно слову короля. Он хороший человек, – убеждала Номуса, одна из немногих, кому Лобенгула полностью доверял.
– Надо дать каждому белому понемногу, причем всем одно и то же, – советовал Камуза. Несмотря на молодость, он был одним из самых хитроумных вождей, долго прожил среди белых и знал их повадки. – Тогда каждый белый станет врагом всем остальным белым. Натрави псов друг на друга, чтобы стая не загрызла тебя самого.
– Выбери самого сильного из белых людей и сделай его союзником, – предлагал Сомабула. – Этот Лодзи – вожак стада. Выбери его.
Лобенгула выслушал их по очереди, все сильнее впадая в отчаяние и все больше запутываясь в противоречивых точках зрения, пока не решил, что остается одно – поехать в Матопо.
За королевским паланкином шли носильщики с дарами для пророчицы: мотками медной проволоки, кожаными мешочками с крупной солью, горшками бусин, шестью огромными бивнями, рулонами ярких тканей, ножами, сделанными королевским кузнецом, с рукоятками из рога носорога – целое состояние в уплату за слова, которые, как надеялся Лобенгула, принесут ему утешение.
Тропа раненой змеей извивалась среди холмов: между вершинами крутых гранитных скал виднелась только узкая полоска неба, на которой не хватило места солнцу. Густые колючие кусты теснили дорогу, смыкаясь над головой и образуя жуткий туннель. В воздухе висела тяжелая тишина: ни пения птиц, ни писка животных, торопливо пробирающихся через подлесок.
Базо крепко сжал древко ассегая и повел отряд с прежней скоростью, поворачивая голову из стороны в сторону, высматривая опасность. Под потной кожей перекатывались тугие, как пружина в капкане, мускулы, готовые бросить тело вперед, если за поворотом покажется враг.
Тропу пересекал медленно текущий ручей с зеленой водой. Почти не замедляя хода, Базо легко запрыгал по скользким камням, покрытым водорослями. Через пятьдесят шагов кустарник поредел, скалы сдвинулись, образуя естественный проход, над которым вздымалась отвесная стена. Здесь один-единственный храбрый боец, вооруженный копьем, мог удержать тысячу нападающих. Базо огляделся наметанным взглядом воина, потом посмотрел на высокий уступ, где примостилась маленькая хижина для дозорных.
Уперев основание длинного красного щита в землю, Базо крикнул:
– Я, Базо, индуна тысячи воинов, требую пропустить меня!
Громовой голос разбился о каменные стены, отдаваясь бесчисленными отзвуками.
– Кто послал тебя потревожить духов земли и воздуха? – сварливо ответил старческий голос. На краю уступа появилась тощая как скелет фигура.
 
– Я пришел от имени короля Лобенгулы, Черного Быка матабеле!
Дожидаться разрешения Базо посчитал ниже своего достоинства: он забросил щит на плечо и одним прыжком влетел в зловещий проход.
В узком коридоре идти можно было только гуськом. Под босыми ногами воинов хрустел серый песок со сверкающими блестками слюды. Проход повернул назад и неожиданно вывел в потаенную долину, со всех сторон окруженную отвесными скалами, – другого пути в нее не было. Землю покрывала пышная зеленая трава, прозрачный поток воды падал с уступа возле входа и бежал дальше извилистым ручейком.
Посреди долины, на расстоянии тысячи шагов от входа, стоял крохотный поселок из двадцати расположенных по кругу хижин. Базо махнул копьем и выстроил воинов по обе стороны тропинки, ведущей к селению. Они стояли молча, не шелохнувшись, пока не послышался отдаленный напев носильщиков. Наконец из прохода в скалах вынесли королевский паланкин – по сигналу Базо воины дружным хором подхватили хвалебное приветствие.
Король и его приближенные два дня стояли лагерем возле ручейка, дожидаясь, пока умлимо решит их принять.
Каждый день ее служители приходили к Лобенгуле от имени пророчицы за подарками и данью. Посланцы, колдуны и ведьмы рангом пониже, были самые разношерстные: сумасшедшие, с безумными глазами, отмеченные прикосновением духов, которым служили; молодые девушки с раскрашенными телами, смотревшие пустым взглядом курильщиков конопли; мудрые, всепонимающие дети, которые, в отличие от своих сверстников, не смеялись и не играли. Древние старики и старухи с хитрющими глазами тихо и льстиво разговаривали с королем, обещая: «Может быть, завтра. Кто знает, когда сила предвидения снизойдет на умлимо».
На рассвете третьего дня Лобенгула послал за Базо. У королевского костра ждал Ганданг, разодетый в парадную форму: перья, меха, кисточки коровьих хвостов на локтях и коленях. Рядом сидели еще шестеро старших вождей.
– Базо, мой славный топор с острым лезвием, я выбрал тебя: ты встанешь позади меня на встрече с умлимо, чтобы прикрыть мою спину от предательского удара, – приказал Лобенгула.
Базо напыжился, гордый таким знаком королевского доверия.
Дорогу показывала ведьма. С приплясыванием и бормотанием она провела их через поселок, затем вверх по склону горы. Отягощенный громадным весом, Лобенгула часто останавливался, хрипло дыша, и отдыхал, опираясь на руку Ганданга. Наконец они добрались до подножия отвесной скалы, где увидели пещеру: шириной шагов сто, а вот до потолка можно было дотянуться рукой. Когда-то давно вход заложили квадратными каменными блоками, но камни рухнули, оставив черные провалы, и стена стала похожа на беззубый рот старика.
Повинуясь кивку отца, Базо поставил резной табурет у входа в пещеру, и Лобенгула с благодарностью опустился на него. Базо встал за спиной короля, сжимая в руке ассегай, направленный лезвием на темную дыру в скале.
Внезапно из пещеры раздались жуткое шипение и свирепый рык разозленного леопарда. Звук был такой громкий и правдоподобный, что закаленные старые воины невольно вздрогнули и отшатнулись, огромным усилием воли заставив себя устоять на месте. Старая ведьма хихикнула и пустила струйку слюны на подбородок.
Снова наступила тишина, но теперь в ней чувствовалась угроза: кто-то невидимый наблюдал за пришельцами, притаившись в непроницаемой темноте пещеры.
Вдруг раздался голос – нежный и звонкий голос ребенка. Он шел не из пещеры, а прямо из воздуха над головой короля. Все подняли глаза, но ничего не увидели.
– На холмах засияют звезды, и Черный Бык не сможет их погасить.
Вожди придвинулись друг к другу, словно в поисках поддержки, и все стихло. Базо бросило в дрожь. По спине между лопатками щекотно стекали струйки пота – будто насекомые бегали. Послышался другой голос, и Базо резко повернул голову: звук шел из-под земли под ногами короля и казался мурлыканьем обольстительной красавицы.